Александр Сегень - Поп
Узники шли мимо Торопцева, дьякона Олега, матушки Алевтины, певчих, Гуляева и Евы, и те давали им еду и одежду.
Никто не остался обделенным.
Потом христосовались. Все, стоявшие рядом друг с другом, как положено, троекратно целовались со словами «Христос воскресе!» – «Воистину воскресе!», и подходили к батюшке, а отец Александр похристосовался с каждым из этих людей, впервые отогретых душой и телом за всё время их пребывания в фашистском плену.
49
На другое утро матушка Алевтина совершила открытие:
– Отец Александр! Да у тебя борода почти совсем побелела!
Надо сказать, батюшка после вчерашней службы прихворнул. Чуть его войско увели обратно в Сырую низину, отца Александра стал бить озноб. Алевтина Андреевна выдала ему немного самогонки, он выпил, уснул и проспал с трёх часов дня до самого утра, как убитый.
– Удивляюсь, как это я сама не поседела, – говорила теперь матушка. – Мы все слушали твою проповедь ни живые ни мёртвые. А уж когда ты крикнул: «Шапки долой!», тут я чуть не умерла на месте. Армагеддон ты устроил, чистый Армагеддон! Хочешь, чтоб нам всем объявили абшид?
– А ведь хорошо, Aлюшка! – воспрянул отец Александр. – Хорошо всё вчера получилось! Ведь ты подумай, все исповедовались и причастились! Лапушка моя!
– И грех получился тоже на твою седую бороду! – не унималась матушка, улыбаясь на ласковые слова мужа. – Исповедовать и причащать некрещеных-то, а?
– Яволь, герр фрауляйтер! – отозвался отец Александр. – Целиком и полностью согласен. Грех. Но я впервые осознал такое понятие, как «сладость греха». Мне от этого греха сладко, Аля.
– Да ведь существуют церковные директивы…
– Но существуют и коррективы сердца! И на каждую директиву можно найти исключение. Вспомни: даже святые старцы ели мясо в Великий пост, чтобы не обидеть хозяев жилища, которые угощали их последним кусочком, который был в доме. Вот вчера и у нас было такое благое исключение.
– Теперь надо поскорее окрестить тех двенадцать.
– Абгемахт!
– Полковник Ионин… – засмеялась матушка.
50
Но лагерное начальство не спешило отпускать к отцу Александру двенадцать человек для крещения. Оно считало, что военнопленным и так была дана сильная поблажка. Нужно было вновь просить полковника-благодетеля.
А он как раз и объявился. После утренней службы, в субботу восемнадцатого апреля, бодрый и сосредоточенный, Иоганн Фрайгаузен подкатил к храму отца Александра на автомобиле и позвал с собой в путешествие. Взяли и Николая Торопцева.
– И куда мы едем? – спросил батюшка уже в дороге.
– Прокатимся тут недалеко, – улыбался Фрайгаузен. – Как прошла служба?
– Великолепно. Сегодня ведь знаменательный день. По старому стилю пятое апреля. И в проповеди я говорил об Александре Невском. Даже высказал дерзкое предположение, что когда-нибудь этот день будет всенародным праздником, днём Ледового сражения.
– А как вы думаете, отец Александр, кому сейчас помогает ваш небесный покровитель? – спросил полковник Фрайгаузен.
– М-м-м… – замялся с ответом «полковник Ионин».
– Ну ведь не атеистам-большевикам, правильно? Не Сталину с Берией, не Молотову с Калининым, так?
– Наверное…
– А если я скажу так: сегодня Александр Невский на нашей стороне? Что молчите?
– Думаю, – еле выговорил батюшка.
– Думать тут нечего, – бодро продолжал Фрайгаузен. – Немецкая армия сейчас несёт России спасение от безбожников. Всюду открываются и возрождаются храмы. Народ принимает святое крещение. Сколько у вас в храме уже крестилось?
– Двенадцати не хватает, – встрепенулся батюшка.
Но Фрайгаузен не обратил внимания: каких двенадцати, до чего не хватает? Он продолжал развивать свою мысль:
– Вот! Огромные цифры вернувшихся в лоно Церкви. Так за кого же быть святому православному князю Невскому? За жидов-коммунистов, задумавших уничтожить Православие, или за нас, арийцев, его возрождающих?
– А почему, Иван Фёдорович, вы завели этот разговор именно сейчас? – спросил отец Александр.
– Так ведь сегодня – Ледовое побоище, – ответил Фрайгаузен. – И именно сегодня получены донесения о том, что Красная Армия полностью разгромлена. Подо Ржевом.
– Помнится, уже играли тимпаны и гусли. Когда говорилось, что взяли Москву, – заметил отец Александр нарочито смиренным голосом.
– Да, тогда мы погорячились, – согласился Фрайгаузен. – Рановато порадовались. Так ведь из Сибири пришли свежие части, ударил неслыханный мороз! Вот войска вермахта и были отброшены от Москвы. После этого Красная Армия стремительно бросилась в наступление – большевикам показалось, что мы сломлены. Но! Есть такая игра – футбол. В Германии она весьма распространена. Русские в футбол играют плохо. – Фрайгаузен самодовольно усмехнулся. – Когда сборная России впервые встретилась со сборной командой Германии, русские проиграли с позорным счётом двадцать – ноль. Так вот, в футболе бывает, что атакующая сторона так увлекается атакой, что забывает об обороне, и на том может потерпеть сокрушительное поражение. Это и случилось подо Ржевом. Там сформировался главный коммуникационный узел центрального направления советско-германского фронта. Можно сказать, именно подо Ржевом произошла главная битва этой войны! Сегодняшнее Бородино! И Красная Армия полностью разгромлена. Она потеряла подо Ржевом миллион человек убитыми и пленными, тысячу танков, несколько тысяч орудий, полтысячи самолётов. Всё! Это конец войны. После таких поражений не поднимаются. В ближайший месяц германская армия войдёт в Москву и Ленинград, выйдет к берегам Волги, на ось Архангельск—Астрахань. Дальше нам идти и не надо. Большой Уральский вал защитит нас от восточных варваров.
– А если снова придут сибиряки? – спросил Торопцев.
– Получат по зубам, – парировал Фрайгаузен. – Сибирь достанется японцам.
– Напрасно разбрасываетесь, – сказал отец Александр. – Богатая земля.
Сообщение Фрайгаузена об окончательном разгроме Красной Армии придавило его, но теперь уж он не спешил отчаиваться.
«Слепой сказал – посмотрим!» – подумал батюшка. А вслух произнёс:
– В футбол, может быть, и впрямь немцы лучше…
– Вы полагаете, как я вижу, это опять блеф, – проницательно продолжил Фрайгаузен. – Но вы скоро убедитесь: на сей раз большевикам капут.
– В связи с этим, – смекнул батюшка, что самый момент, – нельзя ли похлопотать о смягчении участи русских военнопленных в лагере «Сырая низина»? Благодарю, что с вашей лёгкой руки они у меня в храме были на торжественной службе в день Пасхи. Но, как выяснилось, из них многие не крещены до сих пор, хотя и очень хотели бы… Я обратился к коменданту Шмутцу с просьбой отпустить их ко мне для совершения таинства, но до сих пор не получил ответа. А между тем, сами знаете, в каких невыносимых условиях они находятся. Ведь они могут умереть некрещеными!
