Алексей Колышевский - МЖ. Роман-жизнь от первого лица
Я вошел во двор своего дома и сразу же увидел большой черный «Pajero» с тонированными стеклами. «Все это сильно смахивает на какую-то провокацию. Стоило этому Саше меня «предупредить», так вот тебе, пожалуйста. Легки на помине», – подумал я, слегка отодвинул полу пиджака и поправил «Glok» так, чтобы его можно было половчее достать. Уверенной походкой пошел вперед. Поравнялся с машиной, не смотря в ее сторону. Стекло на передней водительской дверце с тихим жужжанием поехало вниз, явив мне упитанную рябую морду сидевшего за рулем братка.
– Здорово, кореш.
– Спасибо на добром слове. Не знал, что у меня в корешах такие серьезные люди появились.
– Хых… Ты это, поговорить надо. Садись в машину, покатаемся.
– А кто там у тебя еще сидит?
– Да нет, ты не бойся. Нет у меня тут никого.
И Рябой разом опустил оставшиеся три непрозрачных стекла, чтобы я убедился, что в машине и вправду никого нет. Слабоватый какой-то бандитик. Был бы серьезный, стекла бы не опускал. И я стал проводить свою линию.
– Знаешь, кататься мне не очень охота, меня дома ждут, волнуются. А давай просто посидим, поговорим. Машина у тебя удобная. Ты не против?
Я, как мог, старался взять инициативу в свои руки, сообразив, что сегодня ничего серьезного не случится, а в мою сторону пустят «пробный шар». «Пробьют фраерка», так сказать.
– Ну, – верзила немного потерял уверенность, – ну, давай просто посидим, поговорим. Садись, что ли?
Я открыл заднюю правую дверцу и сел.
– Да садись вперед, шо я, к тебе вертеться буду?
– Знаешь, мне так удобнее, ты можешь даже не поворачиваться, просто скажи, что вам от меня потребовалось?
– А ты знаешь, кто мы?
– Трудно не догадаться, что вы люди серьезные, а я всегда рад поговорить с серьезными людьми.
– Да. Базаришь ты гладко.
– У меня школа хорошая была.
– В смысле?
– Корешей много среди ваших… твоих э-э-э… коллег.
– Да? А кто, например?
– Валя, который с Мансуром работал. Правда, их обоих менты грохнули, но я из их бригады всех пацанов знаю, – самозабвенно врал я. – Глобуса знал лично. Сколько раз у него на даче зависал.
Хотя Рябой и сидел ко мне вполоборота, но я с радостью увидел, что лицо его приняло несколько озадаченное выражение. «Какая страна, такие в ней бандиты. Мелкотравчатые какие-то», – подумал я.
– Ладно, кореш. Это все интересно, но я к тебе не за тем прикатил. Тема вот какая. Ты, короче, у нас тут работаешь, правильно?
– Ну да, работаю.
– Ты ж приезжий, да? Откуда?
Я хотел было съязвить насчет их плохой информированности от сладкой парочки, но сдержался.
– Из Москвы.
– Во! Из Москвы! А к нам приехал бабки делать, да? Шо, у вас там совсем тяжко, а?
– Кому как. В основном у всех там сейчас проблемы. Кризис. Слышал?
– Ага, слыхал. Ну а ты шо, решил у нас кризис переждать?
– Ну, так я работаю потихоньку.
– Ну, мы знаем, что не «потихоньку» ты работаешь, а в полный рост. У тебя цистерны каждую неделю уходят, а то и по два раза за неделю. Верно я говорю?
– Как заказывают, так и отправляю. Стараюсь не задерживать.
– Ну, вот. И бабки ты имеешь нормальные.
– Да нет, с чего ты взял. Рынок, конкуренция. Много заработать не дают.
– Да ладно, не свисти, – браток взял прежний наглый тон, – ты с каждого литра вина хорошие бабки имеешь.
– Что тебе от меня нужно, говори короче. Я повторяю: меня дома ждут.
– Подождут, ничего страшного, я вон тебя часа три ждал. А нужен не ты нам, а мы тебе.
– Зачем это?
– Для защиты. Для твоей же безопасности. Вдруг на тебя наедет кто?
– Как ты сейчас?
– Ну да, – он рассмеялся, – или круче.
– Ну, понятно. «Крышу» предлагаете?
– А какой тебе смысл отказываться? Ты же хочешь дальше работать? Ведь хочешь?
– Хочу. А вот что ты хочешь?
– Мы. МЫ хотим. А хотим мы тебе предложить честный пацанский пополам.
– Это как это? 50 на 50, что ли?
– Ага, все правильно просек с первого раза.
– Ну,– это не серьезный разговор, и я в любом случае сейчас здесь с тобой обсуждать это не стану.
– А шо тебе не хватает?
– Не «шо», а «кого». Ты кто? Простая пехота, правильно?
– Ты шо! Обурел, в натуре? Ты шо лаешься!
– Да ладно, ладно, не бузи. Извини, если обидел. Не хотел. В любом случае я хочу с вашим старшим встретиться и с ним все обсудить, я думаю, что мы договоримся, и всем будет интересно, идет?
– Ну а шо, ты сразу не можешь ответа дать, а? Шо ты ломаешься, красавчик?
– Я не ломаюсь. Просто рассуждаю логически. Суди сам: я, разумеется, ни на какие твои условия сейчас вот так вот с ходу не соглашусь. Ты приедешь к своему главному, как вы там его называете, я не знаю, и скажешь, что я пошел в глухой отказ, так? А такой ответ будет означать, что с работой своей ты не справился, и придется вам меня повторно выцеплять. А я ведь и соскочить могу! Тогда тебе вообще предъявить могут за меня. В непонятку попадешь перед пацанами, перед старшими. А так ты сейчас приедешь, скажешь, что увезти меня ты не смог, потому что у меня с собой была волына. Зато я вам забил конкретную стрелку.
При этих словах я выдернул «Glok» из-за пояса и упер его Рябому в бок.
– Э, ты шо, ты шо? Сдурел?
– Я тебе говорю, а ты слушай. Я фигню не посоветую. Делай, как я говорю, и разблокируй мою дверь, я выхожу. Приду на встречу послезавтра, завтра я не могу, у меня отгрузка, мне на ней присутствовать необходимо. Это на весь день. А послезавтра давайте в шесть часов вечера, в «Гамбринусе». Все обсудим и, думаю, поладим. А тебе совет: если человек умеет зарабатывать деньги, то это не значит, что все его умения на этом ограничиваются.
Рябой нажал кнопку на водительской двери, моя дверь открылась, я спокойно вышел, дождался, когда он выедет из двора, потом медленно повернулся и вошел в подъезд.
– Привет, человечек.
– Маркуша! Привет, солнышко! Как прошел день? У нас есть креветки с авокадо и пиво: вкуснятина невероятная! Как ты любишь. Ты будешь есть? Или, может быть, пойдем сначала в спальню?
Руся была очаровательна. И никогда еще, ни до, ни после того вечера, я не делал такого сильного хода.
– Руся, завтра я уезжаю в Москву. Навсегда. Одевайся и поезжай к себе. Я не смогу проводить тебя. Мне надо собираться в дорогу.
Она не заплакала. Она не закричала. Она не стала театрально ломать руки. О, тогда мне казалось, что это достойная и искренняя женщина с чувством собственного достоинства. Просто плечи ее опустились, и она тяжело и медленно осела на стул, положив руки на колени, ладонями вниз. От этой ее детской позы, такой наивной и простодушной, у меня внутри все просто разрывалось на части, и я готов был уже пойти на попятную, но она меня опередила:
