Патрик Несс - Больше, чем это
И он вспоминает.
Уборка. Наведение порядка. Лихорадочное очищение.
Это уже было. Он уже драил так свою комнату. В Америке.
— Нет, — вырывается у Сета. — Не-е-ет!
Это было последнее, что он делал перед выходом из дома.
Перед тем, как отправиться на берег.
Перед тем, как умереть.
27
— Ты не думал, что мне это тоже не нравится? — яростно прошептал Гудмунд. — Что мне это на хрен не сдалось?
— Но ты же не можешь… — ответил Сет. — Не можешь же ты просто…
Язык не поворачивался. Не хотел произносить это слово.
Уехать.
Гудмунд нервно оглянулся на свой дом с водительского сиденья. Внизу горел свет, и Сет знал, что родители Гудмунда не спят. В любую секунду его исчезновение могли обнаружить.
Сет покрепче обхватил себя руками, пытаясь согреться.
— Гудмунд…
— Либо я заканчиваю год в частной школе Бетель, либо они не оплачивают университет. Пойми, Сетти… — Гудмунд практически умолял. — У них просто крышу сорвало. — Он нахмурился. — Не у всех же предки — толерантные европейцы…
— Не такие уж они и толерантные. Теперь они на меня едва смотрят.
— Они и раньше не особенно смотрели, — возразил Гудмунд. — Прости. Ты понимаешь, о чем я.
Сет промолчал.
— Это же не навсегда, — утешил его Гудмунд. — Мы встретимся в университете. Придумаем, как сделать, чтобы никто…
Но Сет уже качал головой.
— Что? — не понял Гудмунд.
— Мне придется идти в папин университет, — пояснил Сет, не поднимая глаз.
Гудмунд на водительском сиденье удивленно встрепенулся:
— Что? Но ты же говорил…
— Из-за терапии для Оуэна мы вылетаем в трубу. Так что если я иду в колледж, то в папин, там обойдется дешевле, как сыну сотрудника.
У Гудмунда от изумления отвисла челюсть. Они совсем не так планировали. Совершенно не так. Предполагалось, что они пойдут в один университет и будут соседями по общежитию.
За сотни миль от дома.
— Ох, Сет…
— Ты не можешь уехать, — мотал головой Сет. — Не сейчас.
— Сет, мне придется…
— Ты не можешь! — Голос дрожал, Сет с трудом сдерживал слезы. — Пожалуйста!
Гудмунд положил руку ему на плечо. Сет вывернулся, хотя именно сейчас на самом деле отдал бы весь мир за это прикосновение.
— Сет. Все наладится.
— Как?
— Это же не на всю жизнь. Это крошечный ее кусок. Выпускной класс, Сет. Это не навсегда. И правильно.
— Мне было так… — выдохнул Сет в стекло. — С Нового года, с тех пор, как тебя нет, мне было…
Он не договорил. Он не сможет объяснить Гудмунду, как ему было плохо. Худшее время в жизни. В школе невыносимо, иногда за целый день и словом ни с кем не обменяешься. Несколько человек — в основном девчонки — пытались посочувствовать и возмутиться тем, как несправедливо с ним обошлись. Однако это лишь напоминало, что прежде у него было трое друзей, а теперь ни одного. Гудмунда родители забрали из школы. Эйч нашел другую компанию и с Сетом не разговаривал.
А Моника…
О Монике даже думать не хотелось.
— Всего пару-тройку месяцев продержаться, — уговаривал Гудмунд. — У тебя получится.
— Без тебя — нет.
— Сет, пожалуйста, не говори так. Я не могу, когда ты так говоришь.
— Кроме тебя, у меня никого нет, Гудмунд, — прошептал Сет. — Ты — это все. Больше у меня ничего нет.
— Не говори так! Я не могу быть всем для кого-то. Даже для тебя. И так крыша едет от этого. Одно то, что придется уехать… Хочется кого-нибудь убить! Но я выдержу, если буду знать, что ты здесь, карабкаешься, не сдаешься. Это не навсегда. Все изменится. Правда. Мы найдем выход, Сет. Сет?
Сет смотрел на него и видел то, чего не сознавал раньше. Гудмунд уже исчез, он уже мыслями в своей частной школе Бетель, за шестьдесят пять миль отсюда, а может, еще дальше в будущем — в Вашингтонском университете, и может, в этом будущем есть и Сет, может, там действительно найдется место для них обоих…
Но Сет-то еще тут. Он здесь, а не в будущем. Он всего лишь в этом немыслимом настоящем.
И понятия не имеет, как добраться отсюда дотуда.
— На этом ничего не заканчивается, Сетти, — убеждал Гудмунд. — Сейчас трудно поверить, но всегда есть что-то еще. Нужно просто до этого дожить.
— Просто дожить… — едва слышным эхом откликнулся Сет.
— Именно. — Гудмунд снова коснулся его плеча. — Продержись, пожалуйста. Мы сможем. Обещаю.
Оба вздрогнули от звука хлопнувшей двери.
— Гудмунд! — прокричал с крыльца отец Гудмунда так громко, что, наверное, все соседи проснулись. — Отзовись немедленно!
Гудмунд опустил окно.
— Я здесь! — крикнул он. — Хотел подышать.
— Ты что, за идиота меня держишь? — Отец вглядывался в темноту, где сидели в припаркованной машине Гудмунд с Сетом. — Иди сюда сейчас же!
Гудмунд повернулся к Сету:
— Будем переписываться. Говорить по телефону. Мы не потеряемся, обещаю.
Наклонившись, он крепко поцеловал Сета на прощание, наполняя ноздри своим запахом, вминая телом в спинку сиденья, прижимая к себе…
А потом исчез, выкатившись за дверь, спеша к освещенному крыльцу, огрызаясь на отца по дороге.
Сет смотрел ему вслед.
И когда Гудмунд скрылся в доме, Сет почувствовал, как захлопываются двери вокруг него самого.
Как смыкается вокруг настоящее, отсекая его от всего остального.
Навсегда.
28
Сет не сразу понимает, что он на полу. Вроде бы он туда не укладывался, но судя по тому, как все затекло, пролежал здесь не один час.
Он садится. Какая-то странная легкость.
Будто его опустошили.
Тяжесть, которую приносят сны, где-то тут, рядом, и Сет ее смутно ощущает, но, прислушиваясь к собственному телу, не чувствует…
Ничего. Совсем ничего.
Он поднимается на ноги. Сон придал немного сил. Сет разминает руки, шею, потягивается.
И замечает полоски неяркого света, который пропускают жалюзи.
Дождь кончился. Солнце вышло.
А он ведь обещал себе пробежку.
Стараясь ни о чем не думать, Сет переодевается в шорты и новую футболку. Кроссовки не беговые, но сойдут. Бутылку с водой брать или не брать? Обойдется, пожалуй.
Завтрак тоже отменяется. За последние полтора дня он вообще почти ничего не ел, но его греет и даже, кажется, питает крепнущее осознание цели.
Той же самой, которая привела его тогда на берег.
Он вытряхивает мелькнувшую мысль из головы.
Сегодня утром для него ничего не существует.
Совсем ничего.
