Патриция Хайсмит - Игра мистера Рипли
– Weisswein, bitte[66], – сказал Джонатан.
Появилась бутылка холодного рислинга. Стук колес в ресторане звучал тише и приятнее. Окна были больше, но все равно здесь было как-то уютнее, и лес, мелькающий за окном, – кажется, он называется Черным?[67] – казался необычайно густым и цветущим. Без конца тянулись высокие сосны – будто в Германии их так много, что не было необходимости спиливать. Не видно ни мусора, ни клочка бумаги, как и ни одного человека, который бы за этим следил, что тоже казалось Джонатану удивительным. Когда немцы успевают наводить чистоту? Джонатан ждал, что вино наконец придаст ему смелости. Но пока он пил, совсем потерял интерес ко всему, и теперь приходилось возвращаться к исходному состоянию. Он допил остатки вина, словно это было обязательно, расплатился и взял пальто, которое висело на стуле напротив. Он должен стоять на площадке, пока не появится Марканджело, и будет ли тот один или с телохранителями, он все равно выстрелит.
Джонатан потянул на себя дверь, ведущую из вагона, и снова оказался в заточении, на площадке. Он опять прислонился к карте, глядя в глупую книжку в бумажном переплете… «Интересно, думал Дэвид, подозревает ли его Илейн? В отчаянии Дэвид принялся восстанавливать события…» Джонатан водил глазами по тексту как неграмотный. Он вспомнил, о чем думал несколько дней назад. Симона откажется от денег, если узнает, как они ему достались, а она, разумеется, узнает, как они ему достались, если он застрелится в поезде. Интересно, сможет ли Ривз или кто-нибудь другой уговорить Симону, убедить ее, что то, что он сделал, – в общем-то, не совсем убийство. Джонатан едва не рассмеялся. Совершенно безнадежно. Тогда зачем он тут стоит? Пошел бы и сел на свое место.
Кто-то приближался к двери, Джонатан поднял глаза и прищурился. В человеке, направлявшемся в его сторону, он узнал Тома Рипли.
Рипли с легкой улыбкой распахнул застекленную дверь.
– Джонатан, – мягко произнес он, – отдайте мне эту штуку. Я говорю про удавку.
Он смотрел в окно, но краешком глаза следил за Джонатаном.
Джонатана внезапно охватило возмущение. На чьей стороне Том Рипли? Марканджело? И тут Джонатан увидел троих мужчин, шедших по коридору.
Том придвинулся к Джонатану, уступая им дорогу.
Мужчины разговаривали по-немецки. Они направлялись в вагон-ресторан.
– Попробуем удавку, – бросил Том через плечо Джонатану. – Ладно?
Джонатан понял, хотя, возможно, и не все. Рипли был другом Ривза. Значит, Рипли знал о плане Ривза. Джонатан комкал удавку в левом кармане брюк. Затем вынул руку с зажатой в кулак удавкой и сунул ее в протянутую руку Тома. Тот быстро ее схватил и спрятал в правый карман пиджака.
– Оставайтесь здесь, вы мне можете понадобиться, – услышал он тихий голос Рипли.
Том подошел к туалету и, убедившись, что там никого нет, зашел внутрь.
Том закрыл за собой дверь. У удавки даже петли не оказалось. Том сделал так, чтобы ею можно было пользоваться, и бережно засунул в правый карман пиджака. Он едва заметно улыбнулся. Джонатан при его появлении сделался бледным как лист бумаги! Позавчера Том позвонил Ривзу, и тот сказал, что Джонатан решился, но, скорее всего, предпочтет револьвер. У Джонатана сейчас, наверное, при себе револьвер, подумал Том, но лучше в таких условиях револьвером не пользоваться.
Нажав ногой на педаль, подающую воду, Том вымыл руки, стряхнул их над раковиной и провел ладонями по лицу. Он и сам немного нервничал. Как-никак, первый выход на мафию!
Том чувствовал, что Джонатан может испортить дело, а поскольку это он втянул Треванни, то решил, что должен попытаться ему помочь. Поэтому и прилетел накануне в Зальцбург, чтобы успеть на сегодняшний поезд. Том спросил у Ривза, как выглядит Марканджело, но как бы между прочим. Том и мысли не допускал, что у Ривза возникнет подозрение, что и он окажется в этом поезде. Напротив, Том сказал Ривзу, что его план как следует не продуман, что Джонатана можно бы отпустить с половиной денег и подыскать для второго дела кого-нибудь другого, если есть желание, чтобы оно увенчалось успехом. Но не таков Ривз. Как мальчик, Ривз играет в игру, которую сам же и выдумал, в игру всепоглощающую, со строгими правилами – но для других. Том же хотел помочь Треванни, да еще в таком большом деле! Убить мафиозо, притом важную шишку! Может, даже двух мафиози!
Том ненавидел мафию, ненавидел за необузданное вымогательство и шантаж, ненавидел ее кровавую церковь, манеру трусливо перепоручать грязную работу мелким сошкам с тем, чтобы закон не смог совладать с самыми крупными мерзавцами, чтобы нельзя было упечь их за решетку, кроме как по обвинению в уклонении от уплаты налогов и прочих ничтожных и банальных правонарушениях. В сравнении с мафиози Том казался самому себе едва ли не образцом добродетели. При этой мысли Том громко рассмеялся, и крошечное помещение из металла и плитки наполнилось его смехом. (При этом он осознавал, что, возможно, заставляет ждать за дверью самого Марканджело.) Да, есть люди еще более бесчестные, более продажные, определенно еще более безжалостные, чем он, это и есть мафиози – группа милых, ссорящихся друг с другом из-за пустяков семейств, которых, по утверждению Итало-американской лиги, нет вообще, это всего лишь плод фантазии сочинителей романов. Как же, сама церковь с ее епископами, превращающими кровь в воду на празднике в честь святого Януария[68], и молоденькими девушками, которым является Дева Мария, – все это более реально, чем мафия! Ну да! Том прополоскал рот, сплюнул, пустил воду в раковину и дал ей стечь. Проделав все это, он вышел из туалета.
На площадке никого не было, кроме Джонатана Треванни. Джонатан курил сигарету, но тотчас выбросил ее, словно солдат, который хочет выглядеть более дисциплинированным в глазах старшего офицера. Том ободряюще ему улыбнулся и стал смотреть мимо Джонатана в окно.
– Они случайно не проходили?
Тому не хотелось открывать одну за другой две двери ради того, чтобы заглянуть в вагон-ресторан.
– Нет.
– Возможно, нам придется ждать и после Страсбурга, но надеюсь, этого не произойдет.
Из вагона-ресторана вышла женщина. Двери поддавались ей с трудом, и Том бросился открывать для нее вторую дверь.
– Danke schon[69], – поблагодарила она.
– Bitte, – ответил Том. Переместившись в другой конец площадки, Том достал из кармана пиджака «Геральд трибюн». Сейчас семнадцать часов одиннадцать минут. В Страсбург они должны прибыть в 18.33. Том решил, что итальянцы плотно пообедали и не собираются идти в вагон-ресторан.
В туалет вошел какой-то мужчина.
Джонатан смотрел в свою книгу, но, поймав на себе взгляд Тома, взглянул на него, и Том ему улыбнулся. Когда мужчина вышел, Том двинулся в сторону Джонатана. В нескольких ярдах от них, в проходе вагона, стояли двое мужчин, один курил сигару, оба смотрели в окно и не обращали внимания ни на Тома, ни на Джонатана.
– Попробую разобраться с ним в туалете, – сказал Том. – Потом выбросим его за дверь.
Том кивнул головой в сторону двери рядом с туалетом.
– Когда мы окажемся с ним в туалете, стукните пару раз в дверь, как только на горизонте будет чисто. Надо бы от него побыстрее избавиться.
Том небрежно закурил «Голуаз» и медленно и нарочито зевнул.
Панический страх, охвативший было Джонатана, когда Том находился в туалете, немного отпустил его. Том хочет сам через все это пройти. Но вот почему – этого Джонатан в ту минуту никак не мог понять. А может, подумал Джонатан, Том решил испортить все дело с тем, чтобы свалить потом на него всю ответственность? Но зачем ему это? Скорее, Том Рипли хочет получить свою долю, может, и все деньги. Но Джонатан отбросил эти мысли. В настоящий момент все это не имеет никакого значения. Джонатану показалось, что теперь и Том немного занервничал. Он стоял с газетой в руках, прислонившись к стене напротив двери в туалет, но газету не читал.
И тут Джонатан увидел двух приближающихся мужчин. Вторым шел Марканджело, а первым – кто-то другой, не из тех итальянцев. Джонатан бросил взгляд на Тома. Тот быстро взглянул на него и кивнул.
Первый мужчина осмотрелся на площадке и зашел в туалет. Марканджело прошел мимо Джонатана, увидел, что туалет занят, повернулся и возвратился в коридор. Джонатан обратил внимание на то, что Том усмехнулся и резко взмахнул правой рукой, как бы говоря: «Черт побери, рыбка-то уплыла!»
Марканджело стоял всего в нескольких футах от Джонатана в проходе и смотрел в окно. Джонатану пришло в голову, что телохранители Марканджело, оставшиеся в середине вагона, могут и не знать, что ему приходится ждать, и, если Марканджело не вернется, это дополнительное время вызовет у них беспокойство. Джонатан едва заметно кивнул Тому, давая ему тем самым понять, что Марканджело находится рядом.
Мужчина вышел из туалета и направился обратно в купе.
