Андрей Жвалевский - Как кошка с собакой
— Мррррр! — это Кася.
— Гав! — это Ромео.
— А ты занята сегодня вечером? — это Роман.
Я так растерялась, что даже не знала, кому сначала ответить. Да и вопрос Романа у меня просто почву из-под ног выбил. Что сказать? Ответила осторожно, чтоб ни «да» ни «нет».
— Не очень.
— Оль, у меня сегодня праздник, — продолжает Роман. — Глупо отмечать в одиночку. Я приглашаю тебя в ресторан, пойдешь?
Я сначала от счастья чуть дар речи не потеряла, а потом у меня слезы на глаза навернулись. Даже если и пойду, то что? А потом он домой, к своей девушке? Нет уж. Я потом за этот вечер опять все глаза выплачу.
— А как же?.. — спросила я.
— Что? — не понял Роман.
— Не что, а кто…
Роман усмехнулся.
— Нет никого. Да, если вдуматься, и не было.
КошкаС этого дня у Ольки началась совершенно счастливая жизнь. Счастье фонтанировало из нее так, что трудно было сидеть рядом с ней и не улыбаться. Каждый вечер они встречались с Романом и куда-то ходили. Потом возвращались и сидели под подъездом на скамейке, потом заходили к нам попить чаю и застревали еще на пару часов. Роман даже перестал пугаться мамуси с папусей и уходил не за пять минут до их прихода, а минут через десять после. И вежливо каждый раз здоровался и прощался.
Роман тоже был счастлив. Не так феерически, как Оля, по-другому, но ему тоже было очень хорошо. Ромео был просто на седьмом небе, потому что у нас уже почти все получилось и потому что мерзкая Вонючка ушла из их квартиры. Хуже всех было мне, потому что я теперь вечерами сидела дома одна. Ромка сопровождал хозяев в их вечерних прогулках, а я как дура караулила их в форточке. Потом он приходил, лаял: «Все просто супер! Они час целовались!» — и уходил домой. А я опять оставалась одна.
ПесНу вот и все! Дело сделано! Все-таки приятно, когда благодаря тебе два хороших человека объединяются и выживают из квартиры третьего, плохого!
Я даже не слишком возмущался тем, как долго хозяин и Оля друг к другу принюхивались. Мне нравилась такая жизнь: каждый день мы болтались по городу по несколько часов подряд. Я бдительно охранял людей, но они, по-моему, не всегда помнили о моем присутствии. Первое время очень много болтали, а потом сообразили, что можно целоваться… и вообще перестали меня замечать. Я тактично лежал в сторонке и только предупреждающе взрыкивал при приближении посторонних. Однако убедился, что эта парочка никак не реагирует на мои взрыкивания, и перестал. Только провожал прохожих укоризненным взглядом.
Когда надоедало лежать, принимался изучать окрестности. При этом все время принюхивался — не перестали ли хозяин с Олей обниматься и целоваться. Когда они целуются, то запах такой… нет, все равно не поймете. Особенный запах. Поэтому, как только они отрывались друг от друга, я мгновенно возвращался. И каждый раз хозяин смотрел на меня так, как будто я свалился с Луны. Пах он при этом расслабленностью и глупостью. И счастьем. А Оля даже глупостью не пахла — одно химически чистое счастье.
Так мне удавалось совмещать прелести свободной и домашней жизни. Я мог перемещаться, где мне вздумается, — в пределах слышимости хозяйского запаха. И при этом у меня был дом, который надо защищать, хозяин, которому я служу. Словом, полное собачье счастье.
Однажды во время автономных прогулок я встретил своего бывшего Вожака. Он был необыкновенно худ, пах болезнью, бежал как-то боком… но я все равно его узнал.
— Привет, Вожак! — сказал я, выскакивая из кустов.
Он вздрогнул всем телом, но не бросился бежать, а стал в боевую позу. Выглядело это очень нелепо — любая шавка свалила бы этот скелет одной лапой.
— Это я! — я старался говорить очень доброжелательно и изо всех сил мел хвостом.
— Нос? — Вожак сипло принюхался.
Видимо, с обонянием у него тоже были проблемы.
— Ну да, — я подошел поближе и позволил себя обнюхать.
— Нос, — с огромным облегчением сказал Вожак и сел. — Какой ты… С ошейником!
— Ну да, — нехорошо было хвастаться, но удержаться я не мог. — Вон мой хозяин.
Вожак принюхался в указанном направлении, по-моему, ничего не унюхал, однако сказал:
— Поздравляю. А я вот…
— Драка? — сочувственно спросил я.
— Драка? — Вожак то ли засмеялся, то ли закашлялся. — Конечно, драка. Еще какая! Да ты в ней участвовал!
— Это… тогда…
— Ну да. Я пытался остановить стаю. Орал, кусался… но они… как волки! Когда тебя тот человек подобрал.
— …это теперь мой хозяин!
— Да? А, ну да, конечно. Короче, когда тебя унесли, стая пошла на меня.
— Прости, Вожак… — мне стало очень стыдно.
Я тут перед ним хозяином хвастаюсь, а тут вон какое дело. Оказывается, подставил я Вожака.
— Слушай, — загорелся я, — а давай вернемся и я им там всем накостыляю! И ты снова будешь Вожаком!
В ответ снова раздался смех напополам с кашлем.
— Ох, Нос, Нос. Не зря ты мне всегда нравился. Нет, мальчик, никуда мы не пойдем. Кочан бы все равно меня спихнул, я уж чувствовал. А это драка… немного ускорила события, вот и все.
Все-таки он был прежний Вожак. Хромой, худой, почти без носа — но умный и рассудительный. Мне захотелось сделать ему что-то приятное.
— Вожак! А давай я тебя накормлю! У меня много хорошей еды, только это надо к моему дому идти.
— Еды много, — согласился Вожак, разглядывая меня, — вижу. Аж лоснишься. Спасибо, я сам. Не такой уж я беспомощный.
— Но, Вожак…
— И не зови ты меня Вожаком, ладно? Какой я Вожак без стаи?
Я смутился. Он был прав, но как мне его еще звать? Для меня он всю жизнь был Вожаком.
— Меня зовут Рекс! — гордо сказал он. — И у меня тоже есть хозяин.
Не зная, что и сказать, я сидел и тупо моргал. Не похож Вожак… то есть Рекс на пса, у которого есть хозяин. Или такого хозяина бросать надо срочно.
— Да-да, — торопливо сказал он. — Я пока не у него живу. Я еще щенком от него убежал, думал, что свобода важнее всего. Но я его найду! Мне надо только след взять! Я приду к нему, он же не выгонит… Он же хозяин.
Хотелось плакать и выть. Я, конечно, поддакивал, мол, надо только след найти… да, много лет прошло, придется потрудиться… само собой, он обрадуется… да, Рекса только подлечить, он еще ого-го, он может и дом сторожить, и за детьми следить…
В общем, об этой встрече я никому так и не рассказал. Даже Касе. Кассандра, кстати, вела себя странно. Все время лежала и спала, как будто ничего такого в ее жизни не случилось.
КошкаДальше события развивались так стремительно, что даже мы с Ромкой оказались к этому не готовы.
Роман все чаще сидел у нас в гостях допоздна, не убегая от мамуси и папуси. Более того, он даже начал с ними ужинать, пить с папусей за едой и спорить на какие-то скучные темы. Когда Роман уходил, то мамуся обычно говорила:
— Вполне симпатичный молодой человек.
Олька радостно кивала и убирала посуду. Папуся кряхтел и бурчал что-то неразборчивое.
И все шло чинно и мирно до тех пор, пока Олька не сообщила, что хочет переехать жить к Роману. Что тут началось! Папуся орал, что «этот проходимец» у него еще получит, что его тут «пригрели», а он подлец… Олька слабо отбивалась, пыталась возражать, но ее слова пролетали мимо папусиных ушей и улетали в пространство. В итоге, Олька разревелась и ушла, хлопнув дверью. А папуся улегся на диван с валидолом под языком. Я немедленно прыгнула к нему на колени и поняла, что ему действительно плохо. Пульс зашкаливает, печень болит, в голове полное смятение и жестокая обида. Только совершенно непонятно, на кого он обижается. На Романа? На Ольку, которая выросла?
Мамуся отреагировала поспокойнее. Долго гремела посудой на кухне, потом пришла к нам на диван и спокойно начала рассказывать папусе, что Олька уже большая, что Роман не плохой парень и что далеко Олька не переезжает, а будет жить в этом же подъезде. Папуся начал орать, что засадит Романа в тюрьму за совращение несовершеннолетних. Мамуся спокойно объясняла, что Олька давно уже совершеннолетняя и что папуся в возрасте Ольки…
— Как ты можешь сравнивать, — орал папуся, — я в этом возрасте уже работал!
— А она учится. Это тоже работа.
— Она еще ребенок!
— Да какой она ребенок? Ты посмотри на нее, она уже взрослая! Между прочим, я в ее возрасте уже беременная была.
Папуся в ужасе уставился на мамусю.
— Ты мне не говорила! — сказал он.
— Идиот! — сказала мамуся и ушла обратно на кухню.
Тут папусе стало совсем плохо и он устроил настоящий скандал. Он орал, что если его мнение никого не интересует, то конечно они могут делать что хотят, хоть бордель тут устраивать, но разгребать все это потом они будут тоже сами. И что раньше время было другое и нельзя сравнивать те двадцать лет и эти. Он еще долго кричал, мамуся что-то готовила, Олька где-то гуляла.
