KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Современная проза » Алан Маршалл - Я умею прыгать через лужи. Рассказы. Легенды

Алан Маршалл - Я умею прыгать через лужи. Рассказы. Легенды

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Алан Маршалл, "Я умею прыгать через лужи. Рассказы. Легенды" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Я любил ползать в папоротниках на краю болота, прокладывая туннели среди подлеска, открывая каждый раз что-то новое, или лежать ничком, прижавшись лицом к светло-зеленым побегам папоротника, лишь недавно появившимся из рождающей жизнь ночной темноты и мягко сжатым, словно кулачки младенца. Какая была в них нежность, сколько доброты и сострадания! Я опускал голову и касался их щекой.

Но я чувствовал себя стесненным, скованным в своих поисках чудесного откровения, которое объяснило бы и утолило одолевавший меня голод. И вот я создал себе мир мечты, в котором я мог вволю бродить и странствовать, свободный от оков непослушного тела.

После чая, перед тем как наступало время укладываться спать, в той полной таинственного ожидания темноте, когда лягушки на болоте заводили свою музыку и первый опоссум выглядывал из дупла, я выходил к калитке и долго стоял, глядя сквозь жерди на лес, неподвижно застывший в ожидании ночи. Позади него гора Туралла в эти так любимые мной вечера заслоняла восходящую луну, и ее крутая вершина четко вырисовывалась на фоне светлого неба.

Прислушиваясь к кваканью лягушек, крику совы и стрекотанию опоссума, я мысленно пускался бежать без оглядки, устремляясь в ночь; я мчался галопом на четвереньках, тыкаясь носом в землю, чтобы учуять следы кролика или кенгуру. Кем я воображал себя в эти минуты — динго или обыкновенной собакой, которая живет в одиночку в зарослях, — не знаю, но я ни на минуту не отделял себя от леса, по которому носился без устали огромными прыжками. Я был частью этих зарослей, и все, что они могли дать, было моим.

В этом бегстве от действительности, связанной для меня прежде всего с трудностью передвижения, я познавал скорость, не ведавшую усталости, мне были доступны прыжки и скачки, не требовавшие усилий, и я обретал то изящество движений, которое замечал в ловких, сильных людях и в бегущих собаках и лошадях.

Когда я был собакой, несущейся вдаль в ночном просторе, я не знал напряжения, мучительных усилий, болезненных падений. Я мчался по зарослям, не поднимая носа от усеянной листьями земли, нагоняя скачущих кенгуру, повторяя их движения, хватая их в прыжке, проносясь над буреломом и ручьями, то выбегая на лунный свет, то скрываясь в тени, и все мышцы напрягались в моем не знавшем усталости теле; оно было полно энергии, вселявшей силу и радость.

Но когда кролик или кенгуру был пойман, мечты обрывались: меня занимала сама охота, преследование дичи, полное слияние моего существа с жизнью леса.

Я не представлял себе, что люди со здоровым телом могут чувствовать усталость. По моему глубокому убеждению, утомиться можно было только от передвижения на костылях — здоровым людям это чувство не должно быть знакомо. Ведь именно костыли мешали мне пробежать всю дорогу до школы без остановки; ведь только из-за них я чувствовал сердцебиение, взбираясь на холм, и такое сильное, что я должен был долго стоять, обхватив дерево, чтобы отдышаться, в то время как другие мальчики спокойно продолжали путь. Но я не испытывал злобы к своим костылям. Такого чувства у меня не было. Когда я мечтал, костыли переставали существовать, но я возвращался к ним без горечи.

В этот период приспособления оба мира, в которых я жил, были мне в равной мере приятны. Каждый из них по-своему побуждал меня стремиться в другой. Мир действительности ковал меня; в мире мечтаний я сам был кузнецом.

Глава 15

Фредди Хоук умел бегать, драться, лазать на деревья и стрелять из рогатки лучше всех ребят в школе. Он был чемпионом игры в камешки и мог закинуть картинку от папиросной коробки дальше, чем кто-либо. Это был спокойный, скромный мальчик, и я очень к нему привязался. Он собирал картинки от папиросных коробок, и ему не хватало только одной, чтобы иметь полный комплект серии «Оружие Британской империи».

Свою коллекцию он хранил в жестяной банке из-под табака; каждый день он раз или два вынимал всю пачку, слюнил большой палец и пересчитывал картинки, а я, затаив дыхание, следил за ним. Их всегда оказывалось сорок девять.

Мне хотелось раздобыть для него единственную недостающую картинку, и к каждому встречному я обращался с вопросом: «Нет ли у вас картинок от папиросной коробки, мистер?» — но все безрезультатно.

Я уже пришел было к заключению, что это самая редкая картинка в мире, когда проезжавший мимо наших ворот всадник, к которому я обратился с неизменным вопросом, вынул ее из кармана и дал мне.

Я не мог поверить своим глазам. Несколько раз я взглянул на номер — тридцать семь, а Фредди недоставало как раз этого номера.

На следующий день я с нетерпением ожидал появления Фредди, и, когда он показался на дороге, я принялся выкрикивать свою приятную новость, хотя нас разделяло еще не меньше четверти мили. Когда он приблизился настолько, что мог услышать меня, он побежал со всех ног, и через минуту я вручил ему картинку.

В величайшем возбуждении я тут же рассказал ему, как было дело.

Мне ее дал парень на лошади. Он мне говорит: «Ты что собираешь?», а я ему говорю: «Оружие Британской империи». А он говорит: «Кажется, у меня одна такая картинка есть». Теперь у тебя полный комплект.

Фредди посмотрел на картинку, перевернул ее и взглянул на номер. Он прочитал описание изображенного на ней оружия и сказал:

— Ей-ей, это как раз то, что мне нужно.

Затем Фредди извлек из кармана свою банку от табака и открыл ее. Он вложил новую картинку в колоду на соответствующее по номеру место, постучал колодой о столб, чтобы подровнять ее, смочил палец и принялся медленно пересчитывать картинки, называя вслух каждый номер, который я повторял за ним.

Когда он коснулся последней, я с торжеством воскликнул:

— Пятьдесят!

— Похоже, что так, — заметил Фредди.

Он снова подровнял колоду о столб и пересчитал ее, начиная с конца.

— Теперь у тебя полный комплект, Фредди, — радостно сказал я, — и все высшего класса.

— Да, — сказал он. — Подумать только, полная колода, черт возьми, полная!

Он положил картинки в банку и держал ее в руке, улыбаясь.

Вдруг он сунул банку мне со словами:

— На, возьми, я собирал их для тебя…

Фредди, поглощенный игрой в камешки на картинки от папиросных коробок или верчением волчка, редко играл со мной в школе.

Я считался плохим игроком и всегда проигрывал камешки. У Фредди был особый, так называемый «молочный» камешек, стоивший целый шиллинг, и он давал его мне, чтобы я сыграл в «камешки кверху». Каждый из участников игры ставил по одному «молочному» камешку, но лишь лучшие игроки позволяли себе рискнуть таким ценным камнем.

Разумеется, я каждый раз проигрывал и то и дело жаловался Фредди:

— Я его снова проиграл, Фредди.

— Кому? — спрашивал он.

— Билли Робертсону.

— Хорошо, — говорил Фредди, отыгрывал камешек, давал его мне со словами: «На, бери» — и снова возвращался к прерванной игре.

Стоило мне повздорить с кем-нибудь из мальчиков, он тотчас же подходил и прислушивался, постукивая ногой о гравий. Как-то раз Стив Макинтайр пригрозил треснуть меня по спине, на что я ответил:

— Попробуй только — от тебя мокрое место останется.

Стив ринулся на меня. Фредди, все слышавший, сказал Стиву:

— Кто тронет этого парня, будет иметь дело со мной.

Стив после этого раздумал драться, но, когда мы возвратились в класс, сказал:

— После школы я с тобой расправлюсь, вот увидишь!

Я размахнулся костылем и ударил его по ноге; после этого ребята разделились на партии: одни говорили, что надо бы сбить форс с меня, другие — со Стива.

Моя ссора со Стивом вспыхнула, когда мы толпились у квадратного железного бака с питьевой водой. К крану была привязана ржавая жестяная кружка, а под краном в углублении, которое вытоптали ребята своими ботинками, скопилась пролитая вода. Те, кто хотел напиться, топтались в этой грязной луже, словно коровы у водопоя.

Летом, когда мы играли во дворе, у бака всегда была свалка, мальчики и девочки толкали и тузили друг друга, вырывая полупустую кружку из рук у пьющего, чтобы опрокинуть ее себе в рот, а в это время к ней уже тянулись десятка два новых претендентов. Кружка переходила из рук в руки.

Эта возня сопровождалась криком и шумом; счастливца, пившего из кружки, тормошили со всех сторон, взывали к его совести, угрожали, напоминали о забытых обязательствах.

— Послушай, Билл, я здесь, давай кружку… Помнишь, я одолжил тебе свою битку, Джим, я за тобой… Эй, Джим, за тобой я! В кружке хватит на нас обоих… Убирайтесь с дороги!.. Чего ты толкаешься… Я пришел первым… Я за тобой… Проваливай к чертям!..

Платья, рубашки — все было забрызгано водой… Мальчики выпрыгивали из этой толчеи на одной ноге, сжимая руками ушибленную голень, и вопили: «Ой-ой!» Девочки кричали: «Вот я скажу учительнице!» Те, кому удалось напиться, прокладывали себе дорогу через толпу, вытирая ладонью мокрые губы и торжествующе улыбаясь.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*