Евгений Гришковец - А.....а
В нашей школе регулярно проводились уроки, посвящённые истории его жизни. На эти уроки иногда приглашали уже пожилую двоюродную сестру нашего космонавта. Сам он к нам ни разу не приходил, потому что либо очень далеко уехал, либо был сильно занят и, опять же, далеко.
Его двоюродная сестра рассказывала нам, каким непоседливым и активным всегда был её двоюродный брат. По её словам, он был чуть ли не хулиган, но очень любознательный, смелый, никогда не давал в обиду слабых, защищал девочек, хорошо и прилежно учился, упорно занимался спортом, много читал, посещал разные кружки, мастерил модели самолётов, пытался запускать самодельную ракету, дрессировал собаку, был прекрасным другом, держал честное слово, но всё-таки был чуть ли не хулиганом.
Случилось так, что руководство школы что-то напутало, и сестру космонавта пригласили в наш класс два раза почти подряд. Сестра нас не узнала, мы ничего не сказали, и она повторила свой рассказ про брата практически слово в слово. И в том месте, когда она рассказывала о том, как будущий космонавт подвел её вечером к окну, показал звёздное небо и сказал на ухо, что он туда обязательно полетит, ровно на тех же словах, что и в прошлый раз, она пустила слезу из того же глаза, что и до этого.
В школе хранились тетради космонавта, книги, которые он подарил школе, уже став знаменитым человеком. В кабинете физики стояла парта, за которой в своё время, будучи почти хулиганом, усердно осваивал науки наш будущий космонавт. За этой партой можно было посидеть.
Я сиживал за той партой не раз. Я пытался задуматься и почувствовать что-то значительное. Я хотел понять, что, мол, такой же, как я, мальчишка полетел в космос, и ему открылась неведомая, сложная, но удивительно интересная, прекрасная, замечательная жизнь. Я пытался так думать, но у меня не получалось. Может быть, сама школа и сама парта были такими конкретными, простыми и незначительными, что мне не удавалось почувствовать прикосновение к чему-то великому и недосягаемому. Парта, школа, коридоры, школьный двор, школьное грязное футбольное поле со ржавыми воротами – всё это не давало образу космонавта вырваться в космос, от земли не давало оторваться.
А каково, интересно, тем американским школьникам, которые учатся в той самой школе, где когда-то учился Элвис? Должна же быть такая школа! Каково в ней учиться? Или как это, интересно, быть сыном или внуком одноклассника Мэрилин Монро? Есть же такие, должны быть!
Интересно, они чувствуют прикосновение к чему-то недосягаемому и нереальному? Что можно почувствовать, сидя за партой Элвиса? Я бы хотел это попробовать.
В истории моей страны, в нашей теперешней жизни было и есть много соотечественников, которые достигли поразительных результатов, людей, которые многим известны, знамениты и даже любимы многими и многими. Их жизнь кажется непонятной, огромной, отдельной и удивительной. Это жизнь крупных или мирового уровня учёных, светил науки, нобелевских лауреатов. Это артисты, которых мы любим с детства или полюбили недавно, это виртуозные скрипачи и пианисты, которым рукоплещут залы всего мира, это очень и очень богатые люди, это звёзды телевидения, популярные певцы, выдающиеся спортсмены, то есть рекордсмены и многократные чемпионы, это какие-то писатели, это наш президент, в конце концов.
Но ни один наш соотечественник, каких бы великих открытий он ни совершил, как виртуозно ни владел бы скрипкой, сколько бы денег самым чудесным образом ни заработал, какой бы странной жизнью ни жил, какой властью ни обладал бы, никто из наших не сможет ощущаться таким ирреальным, чудесным, а главное, недосягаемым, как Элвис или Мэрилин Монро.
Ни один самый экстравагантный и любимый народом наш артист не может одеться так, как одевался Элвис, то есть во что-то белое, блестящее и золотое. Любой из наших выглядел бы в таком наряде дураком, сумасшедшим, ну или в крайнем случае клоуном. А Элвис выглядел богом. Мэрилин в скромном свитере и спортивных брюках на чёрно-белой фотографии – просто богиня.
Никто из наших, возможно, гораздо более талантливых или даже гениальных актрис, никто из наших певцов никогда не воспринимался и не будет восприниматься выходцем и представителем какого-то волшебного и фантастического мира. А Элвис воспринимался и воспринимается.
Ни один из наших самых крупных политиков или обладателей колоссальных непонятных обычному человеку капиталов не сможет потягаться степенью удивительности, а также степенью приобщения к самым сокровенным желаниям и мечтам ни с одним голливудским артистом даже средней величины.
Я уже не говорю про Элвиса!
Элвис и Мэрилин не могли быть нашими соотечественниками. Иначе обязательно школы, в которых они учились, назвали бы в их честь, торжественно открыли бы мемориальные доски при входе в эти школы, непременно отыскали бы каких-нибудь родственников или, на худой конец, одноклассников, которые рассказывали бы, каким непоседливым, но целеустремлённым был один и какой доброй, нежной, но с сильным характером была другая.
Мне действительно хотелось бы узнать, а как американцы ощущают Элвиса? Для них он всё-таки американец, для них он – соотечественник, для них название города, в котором он родился, и города, котором он жил потом, – это не просто приятные слуху звуки, для них это конкретные города, в которых, возможно, они живут сами. Не приземляет ли эта конкретика образа Элвиса?
Для меня недосягаемость Элвиса, Мэрилин Монро и других голливудских людей умножена ещё и на недосягаемость, а главное, непонятность самой Америки. А американцы как их ощущают? Кто и что Элвис для того человека, который живёт неподалёку от того места, где некогда родился и жил маленький Элвис Пресли или девочка, которая потом превратилась в Мэрилин Монро. Очеловечивает ли Элвиса чувство соседства? Приземляет ли его удивительный образ всё то конкретное, обычное, повседневное, типа школы, парты, улицы, обычных предметов, то есть всего того, чего касался и чем пользовался Элвис? Или же Элвис возвеличивает всё то конкретное, чего касался, вплоть до унитаза?
А наши артисты, какими бы любимыми и великими ни были, в каких бы культовых фильмах ни снимались, всё равно какие-то земные и даже приземлённые. Как только узнаёшь, что самый любимый артист, который играл в кино аристократов, высоких интеллектуалов, исторических героев или людей, в которых влюблены все женщины. как только узнаёшь, что родом он из-под Саратова, учился в средней школе номер такой-то. – сразу всё фантастическое и волшебное пропадает, остаётся что-то понятное, приземлённое, хотя и не менее, а то и более любимое. Про наших космонавтов я даже не говорю.
А вот в Америке есть что-то, что позволило появиться Элвису, что создало миф и настоящую сказку. Интересно, для американцев это так же?
Хотя для меня и Канзас – сказочная территория, благодаря старой детской книжке.
О, как же много у меня вопросов к Америке! Но это не вопросы типа «когда?», «сколько?», «зачем?» и «почему?». Это другого рода и сути вопросы. Эти вопросы не оформляются короткой фразой с вопросительным знаком в конце. Это скорее какие-то видения и смутные желания, которым требуются не ответы, а подтверждения или опровержения. И почему-то так хочется именно подтверждений. При этом боюсь и ожидаю именно опровержений.
Мне правда интересно, есть ли в Америке такие женщины, каких я видел и вижу в американском кино, журналах, рекламе. Можно ли там встретиться и познакомиться с такими или прямо с теми девушками, фотографии которых украшают кабины грузовиков, гудящих в ночи между Самарой и Казанью или между Вологдой и Череповцом. Где в Америке живут барышни, с которых рисовали картинки пин-ап, я хотел бы хоть раз в жизни поговорить с такой юной особой. С какой? А с такой, каких я видел на рекламе колы образца пятидесятых годов двадцатого века, с такой румяной, загорелой, с сумасшедшими формами, в коротком платьице в горошек и с широко распахнутыми наивными глазами. То есть с такой, о какой мечтает любой моряк, пилот, мотоциклист или водитель большого грузовика. От которой хотелось бы получать письма в юности.
Но юность уже давно закончилась, а с такой девушкой я не был знаком, я даже такой не видел ни разу в реальной жизни. Так, может, в Америке они есть? Пришёл же оттуда её образ. Не из воздуха же его выдумали, не из пальца же высосали его.
Мне интересно, Великий каньон, то есть Гранд каньон, он большой? Нет! То, что он не маленький, я уверен, иначе бы не было столько разговоров. Просто у нас в стране нет каньонов. Никаких! Я не слыхал ни про один. Шахты и угольные разрезы есть, овраги есть, большие каналы… Есть ледники, есть долина гейзеров на Камчатке, где этих гейзеров очень много. Я их не видел, но точно знаю, что они есть. А вот каньонов нет. Так что американский Гранд каньон мне как минимум уже интересен тем, что он каньон, а не что-либо другое. Но вот большой ли он и насколько большой? Соответствует ли его размер размерам мифа о нём? Соответствует ли он некому американскому масштабу.
