Лора Вайс - Музей Дракулы (СИ)
— Кто вы? — растерянно спросила полька.
Однако женщина не ответила, она лишь посмотрела на статую Архангела, что стояла в изголовье могилы графини.
— Дария? — окончательно растерявшись, продолжила Агнешка.
— Да. Она самая.
— Но как? Как вы здесь?
— Кто знает? В мире множество чудес, которые не имеют объяснений.
— Вы приходили к графу? Он же…
— Нет. Я не имею права видеть Влада, как и своего сына, — затем Дария встала, протянула руку польке. — Пойдем, нам надо поговорить.
Агнешка безмолвно поднялась со скамьи, и они устремились прочь от могилы. Дария была прекрасна: благородные черты лица, но в то же время необычайно добрый взгляд, величественная осанка. Черные волосы, заплетенные в косу, доходили до поясницы. На длинной шее красовалась цепочка с кулоном в форме лепестка сирени, стройное тело облачала белая рубаха с широким поясом, черные брюки и высокие сапоги — будто наездница только-только закончила тренировку и спустилась с ретивого.
Двое медленно ступали по тропе, вьющейся мимо старинных захоронений:
— Как ты себя чувствуешь? — спросила графиня.
— Нормально. Даже хорошо.
— Не лукавь. Твое сердце болит.
— Какое это имеет значение. Мне двадцать четыре, а я уже с какой-то ерундой у сердца, которая поддерживает мою жизнь.
— Да, это неприятно, — Дария говорила спокойно, она уже все знала.
— Почему вы пришли только сейчас? Неужели сказать, что близится тот час, когда мне придется увидеть свет в конце тоннеля? — усмехнулась Агнешка и с блеском в глазах посмотрела на Дарию.
— Нет, дурашка, — также улыбнулась графиня. — Я пришла поговорить о тебе и Максимилиане.
— А что о нас говорить? Ваш сын засранец, уж простите за грубость.
— Знаю-знаю, — рассмеялась та. — Но его можно понять. Любое дитя, лишенное материнской ласки, ищет ее в ком-то другом, а не найдя — черствеет. Так и с Максом. Он очень ранимый вампир. Что удивительно, среди нас таких практически не рождается.
— Как же? А Влад? Он благородный вампир.
— Благородный — да, но не ранимый. Он действует по совести и закону, однако жестокость всегда была у него в крови. А Макс другой.
— Значит он в вас. Сыновья же всегда идут в матерей.
— Возможно. Только я под стать графу. Они говорят обо мне как о той, которая имела большое сердце преисполненное добродетелью. И в чем-то правы. Ты же знаешь, что я из чистокровных?
— Да.
— А чистокровные вампиры не признают людей, точнее люди — это лишь еда для нас. Безумцы смотрят на вас так же, как вы смотрите на стадо свиней или овец. Я же видела в людях большее. Вы всегда вызывали во мне сочувствие и жалость, потому что очень уязвимы, как морально, так и физически. Человек не может противостоять природе, но самое главное, вы никак не можете победить страх.
— Так как же победить страх, когда на тебя бросается нечто, куда боле сильное и по сути, смертоносное?
— Да-да… Но люди все же могли бы изменить свое отношение к вампирам, как и вампиры к вам. Хотя, об этом рассуждать — только сотрясать воздух. Я начала говорить к тому, что Макс больше похож на людей, хоть он и чистокровный уже в четвертом поколении. В нем все те же качества, что и в вас.
— Я рада, что Макс другой, — как-то обреченно и недовольно произнесла полька.
— Агнешка? — Дария вдруг остановилась, посмотрела ей в глаза. — Ты же любишь его. Я это знаю. И вернулась сюда не для того, чтобы гонять его чесночным веником по замку, а потому что соскучилась.
— Графиня? — не менее проникновенно взглянула на нее полька. — Чего вы хотите? Вы вернулись с того света, чтобы что?
— Чтобы сказать — не теряй времени, которого у тебя осталось очень мало. Ты можешь принять решение, которое спасет вас обоих.
— Стать вампиром? Попросить у Макса любви? Пасть перед семейством Дракулы как тот самый жалкий человечишка?
— Я была такой же — гордой, только моя гордость была направлена на спасение своих чувств к Владу, ведь мой отец не признавал и презирал Дракулу.
— Ваш сын прогнал меня. Да, я люблю его и в глубине души хотела бы стать частью вашей семьи, только не сейчас.
— Как раз сейчас самое время. Потом будет поздно.
— Зато мы сможем беседовать с вами бесконечно долго, — с печальной усмешкой произнесла Агнешка и обратила взор к небесам.
— Глупая девчонка, — Дария коснулась волос польки. — Не беги от любви. Не беги от жизни. Я бы все отдала за то, чтобы обнять своего мужа и сына, но уже не могу.
Агнешка лишь молча, кивнула, и в глазах блеснули слезы.
— Мне пора, — прошептала графиня. — Ничего не говори моей семье. Не хочу ощущать их слезы.
И образ Дарии растаял, а когда полька посмотрела вперед, то резко остановилась. Она оказалась на стоянке перед замком.
Агнешка очередной раз ощутила прострелы в сердце. Упрямая полька уже все решила для себя. Подняв руку, стряхнула с плеча жухлые листья, что прицепились к пальто, пока они бродили по погосту, и направилась к двери.
Раздался звон дверного молотка, а через пару минут дверь отворилась. И все могло бы сейчас казаться особенно мрачным и таинственным, если бы не голос из полумрака:
— Вы к кому? — на свет вышел пожилой мужчина в переднике и колпаке.
— К Дракуле, — неуверенно ответила полька.
— А-а-а, ну проходите, проходите…
— А вы?
— Янко. Повар, — этот повар выглядел как-то совсем уныло, то ли потрепанный вид после ночи в обнимку с бутылкой местного самогона, то ли Дракулы успели хорошо отужинать вчера. — Ожидайте на диване. Я сообщу о вашем приходе.
— Благодарю.
И тот удалился, а Агнешка решила пройтись по зале, она забрела в библиотеку и принялась рассматривать книги. На полках виднелась паутина, тусклый свет пробивался сквозь грязные стекла, озаряя пыль на бюро и стеллажах, видимо давно здесь не было туристов, раз замок снова начал зарастать грязью. Полька смотрела на все это запустение, слушала, как жужжит муха, попавшаяся в паучьи сети, отчего в душе становилось еще тоскливее и холоднее. Но от тоски ее отвлек кто-то, кто стоял позади уже минут пять. Агнешка обернулась и улыбка сама собой преобразила бледное личико:
— Граф, — протяжно произнесла она. — Как я рада вас видеть.
Влад же подошел к ней и по-отечески обнял.
— Наша любимица вернулась. Ты уж извини, что пришлось такими окольными путями тебя зазывать.
— Так это вы автор той безумной идеи с дальним родственником? — она говорила тихо, в ней не осталось обид или злости.
— Каюсь, я. Надо же было что-то делать, пока вы оба дров не наломали.
— Что вы, по дровам спец Макс.
— И все же. Мало ли, ты бы замуж выскочила. Пришлось бы твоего женишка иссушить, а это уже убийство.
— Ну и шуточки у вас.
— Ладно. Ты мне лучше расскажи, как дела? Как жила все это время? Хотя… — граф слегка отодвинул воротник пальто в сторону, взгляд пал на пластырь. — Что это? — удивленно спросил он.
— Кардиостимулятор.
— Вот оно как. То-то я думаю, что это за шум, а он от тебя оказывается. И для чего нужен этот кардио…?
— Чтобы ваш обожаемый экскурсовод не дал дуба раньше времени.
Лицо Влада тут же изменилось, в брови появился привычный излом, улыбка сошла на нет. Он приложил руку к сердцу Агнешки, и они стояли некоторое время в полной тишине. Дракула внимательно слушал, глаза древнего вампира с каждым ударом все больше тускнели. Полька тогда взяла его руку и прошептала:
— Не старайтесь. Все и так давно ясно.
— Как же хорошо, что ты пришла сейчас. Мы можем помочь тебе.
— Нет-нет. помощи не нужно, — она изобразила печальную ухмылку. — Человек живет ровно столько, сколько ему отмерено свыше. Большего не нужно.
— Что еще за рассуждения? Ты словно пресвятые отцы в далекие годы моей молодости. Только они списывали все на Божью волю.
— Вампиром я не буду. Это решено. Вечность на мне плохо скажется. Я всегда жила эмоциями, мне нравилось понимать то, что завтрашний день не будет таким, как вчерашний. Несмотря ни на что, я согласна была состариться и умереть. Так положено человеку.
— Но если бы ты была с Максом, то так и так пришлось бы выбирать.
— На тот момент я выбрала бы Макса, но не теперь. Сбила оскомину. Кстати, о Максе. Где он сейчас? Снова прохлаждается в компании теплокровных?
— Да, — закусив губу, ответил граф.
— Вот, о чем я и говорю. Поздно уже играть в любовь. Макс всегда будет искать утешения в объятиях ветчины, а мне не хочется тратить последние силы на пустые желания.
— Что ж, тогда будь просто желанным гостем. Макс закрыл замок, туристов нет уже около полугода. С твоим уходом наш дом снова опустел. Призраки бродят по окрестностям, Макс пропадает в ночных барах, а я по-прежнему беседую с Гектором. Сын думает, что я схожу с ума, разговаривая с молью, однако это нет так. Я наоборот пытаюсь не спятить, поэтому и рассказываю мелкому паразиту обо все, что происходит вокруг.
— А я последнее время жила фильмами и шоколадками. Единственная радость.
