Лолита Пий - Бабл-гам
Следующий эпизод. Звезд больше нет, дурочка перестала мечтать. Она глотает порошки от стресса на заднем сиденье «мерседеса». Вот она, девочка с Конечной, маленькая провинциалка, над которой все смеялись, которая позволяла лишать себя невинности в бассейнах дебильным женоподобным дачникам, в придачу позволяя себя бросать ради снобских кукол, которая кусала себе локти, листая Saga, завидовала всем и вся, вплоть до идиоток из «Академии звезд», бывали дни, когда у нее не хватало денег даже на сигареты, и она с гримасой отвращения курила собственные окурки, скуривала собственные бычки до самого фильтра, вот она, маленькая подавальщица из Trying So Hard, она чистила сортиры, гробила себе руки, моя посуду, на нее смотрели сверху вниз — с высоты стула, когда она стояла, на нее ругались, если было слишком жарко, слишком холодно, слишком медленно, ей из жалости оставляли несчастных несколько евро на чай, но она, маленькая подавальщица, больше не будет стоять никогда, никогда и ни перед кем, она плюет на целый свет с высоты своей победы, с высоты кучи бабла и всеобщего вожделения, она едет на пресс-конференцию — маленькая бродяжка, маленькая провинциалка, маленькая подавальщица, едет в своей огромной тачке с кондиционером, и ей даже не нужно сидеть за рулем, а ассистентка полирует ей ногти, а здоровенный амбал угрюмо отслеживает потенциальных эротоманов, она смотрит на свое лицо по обеим сторонам дороги, лицо размером с целый дом, прозрачное, как идеал, и пьет, как сапожник, чтобы забыть, как ошиблась мечтой.
— Да езжай же ты со своей консервной банкой! Проезжай, блин, я же опаздываю! Вали, марселец хренов! Да насрать на помеху справа! Врежьте ему по крылу, Жорж, Дерек оплатит ремонт! Жорж, да протараньте вы его на фиг, плевать, машина-то бронированная! Давайте наконец придавим этого старого придурка! Он уже пятнадцать минут мешает нам ехать!
— Это вряд ли возможно, мадам.
— Чтоб он провалился! Может кто-нибудь в этой машине мне сказать, кто на хрен написал эти долбаные правила дорожного движения? А? Чтобы я пошла и плюнула на его могилу, как только немножко рассосется!
— Тут пробка, мадам, придется в объезд.
— Никаких объездов! Ни-ка-ких объ-ез-дов! Я должна быть на Сен-Жермен через… через… Я должна была быть на Сен-Жермен уже полчаса назад, все журналисты в городе сейчас ждут меня, равно как и месье Эдриан Броуди, месье Каренин и месье Дерек Делано, ваш всехний хозяин, у меня, представьте себе, есть обязанности, мне надо двигать фильм, я не в гости еду! Так что никаких объездов, мы тараним тачку этого психа и гоним по автобусной полосе, иначе вы все вылетаете за дверь, ясно?
— Я не собираюсь садиться в тюрьму, мадам.
— А я не собираюсь опаздывать!
— Тут везде полицейские, мадам!
— Я тоже тут везде, Жорж! Смотрите, я везде! И что, это повод всех грузить?
Я показываю ему афишу фильма слева, на автобусной остановке, и на щите перед Национальной Ассамблеей, и в газетном киоске, и на обложке «Стюдьо», и свое лицо работы Ричарда Аведона на обложке «Эль», который я держу в руке, и еще на автобусе, который, кстати, мчится на полной скорости по специально отведенной полосе, и кричу:
— Гоните за автобусом!
— Тут не скверный голливудский фильм-погоня, — возражает Дерек, и меня охватывает паника, потому что Дерека нет в машине, он ждет меня на Сен-Жермен, вместе с Карениным, Эдрианом Броуди и нервничающими журналистами.
— Вся моя жизнь — скверный голливудский фильм, — говорю я, — и где ты, Дерек, прячешься, я тебя слышу, но не вижу?
— Манон, ты под газом.
— Ничего подобного.
— Под газом.
— Нет.
— Если б ты не была под газом, ты бы вспомнила, что есть такое революционное изобретение, называется телефон. И еще одно революционное изобретение, называется громкая связь. Дура.
Мне кажется или я слышу, как моя пресс-атташе прыскает со смеху?
— Дерек, дорогой, — говорю я, — Эмма смеется надо мной, ее надо уволить.
Я протягиваю Мирко бутылку шампанского, пусть откроет, я чувствую, что еще секунда, и у меня сдадут нервы.
— Никто никого не уволит, — орет Дерек, — ты исчерпала лимит увольнений пресс-атташе. Заткнула рот и поторопилась, тебя ждут!
— Какой ты властный, зайчик мой, — говорю я, протягивая Мирко бокал.
— Мне чудится, или там хлопнула пробка от шампанского?
— Отнюдь нет, это Мирко. Ухлопал легавого, который спросил у него документы.
— Манон, я тебя предупредил: никакого алкоголя перед пресс-конференциями, иначе на будущей неделе полетишь из Парижа в Нью-Йорк чартером через аварийный выход, вместе с толстухами и беременными женщинами, ясненько?
— Дерек, скотина. Ты хоть представляешь, какой прессинг я должна выдерживать? Я уже в зеркало не могу смотреться, до того мне опротивела моя морда. У меня по сорок интервью в день, моя сексуальная жизнь выставлена на всеобщее обозрение…
— К твоему сведению, это и моя сексуальная жизнь, и именно ты все вывалила в «Вог», потому что перепутала свои транквилизаторы со стилноксом.
— Да хоть бы и так, ты тоже, между прочим, на стилноксе сидишь!
— Да, цыпочка, только мне он помогает уснуть, а у тебя вызывает неодолимое желание бороться за демократизацию искусственных членов во имя расцвета семейной половой жизни.
— Моя публика имеет право знать!
— Ах да, вот только вчера вечером на просмотре для прессы семнадцать человек задали мне вопрос, нравится ли мне, когда меня имеют в зад, а Стефан Би смотрел на меня как-то странно…
— Ну и что, Дерек, просто не приглашай этого жуткого типа на свои просмотры, что ты хочешь, чтобы я еще сказала?
— Манон, все, о чем я прошу, это чтобы ты помнила, как тебя зовут, когда приедешь на пресс-конференцию.
— Для этого мне нужно просто… открыть газеты!
— Ой, какие мы хитрые, бестолочь несчастная. Снялись в жалкой полнометражке и уже воображаем себя рок-звездой. Копейки не дам за твою будущую карьеру. Валери Каприски, тебе это что-то говорит?
— Кто такая Валери Каприски?
— Да оставь ты в покое эту алкоголичку, — вмешивается Мирко, — пусть хлебает свое винище и заткнется, заколебала уже!
— Ты прав, — отвечает Дерек.
— Ты уволен, — говорю я со стоном.
— Никто не уволен, — говорит Дерек.
— Манон, телефон, — влезает Эмма, — это «Пари-Матч», они хотели бы задать вам несколько вопросов.
— Да пусть купят последнюю «Эль» и перепишут статью! Или «Вог», или «Гала», или португальский GQ, или «Инрок», или «Роллинг Стоунз», или «Эсквайр», или «Вэнити Фэйр»! Только пусть катятся к черту!
— Манон, кончай динамить «Пари-Матч». Ответь «Пари-Матч». Пожалуйста.
— Они поместили фото, где у меня складка жира! Что ты на это скажешь, а? Это недопустимо, я этого не собираюсь допускать и не допущу!
— Манон, ты возьмешь трубку и ответишь «Пари-Матч» на их вопросы, но если ты хоть раз произнесешь слова «искусственный член», полетишь в Штаты чартером.
— Неет! Мне осточертели вопросы! Удачно ли прошли съемки? Сработались ли вы со своими коллегами? Что вы чувствовали, снимаясь у Каренина? Близка ли вам ваша героиня? Ты знаешь, сколько раз я это повторяла, а, знаешь?
— Будьте добры, уберите свои когти с моей руки, мадам, я за рулем, и мне несколько неудобно переключать скорости.
— Нахал! Ты уволен!
— Никто не уволен, — повторяет Дерек, — и кончай царапать Жоржа, он за рулем.
— Дерек, эту полоумную надо посадить под замок и выпороть кнутом.
— Спасибо, Мирко, сейчас пока не стоит.
— Что такое кнут?
— Это русская плетка, которой наказывали преступников, — отвечает Дерек, он всегда готов услужить, если вам нужна справка.
— Ах ты, мерзавец! — говорю я и выливаю свой бокал на белый костюм Мирко.
— Дрянь, — рычит он, — я бы тебе показал, что почем, если б ты не трахала босса искусственным членом…
— Мирко, ты уволен, — говорит Дерек.
— Никто не уволен, — возражаю я, — Мирко прав.
— Мирко попросту хочется тебя убить.
— Манон, «Резервуар Продакшн» на проводе!
— Срать я хотела на «Резервуар Продакшн», пусть валят на хер!
— Манон Д. хочет на вас срать, месье, так что можете валить на хер, — добросовестно передает Эмма.
Я вырываю у нее телефон:
— Здравствуйте, это Манон Д., извините за нелюбезность моей пресс-атташе, она очень тяжело переносит перемену пола.
— Да что ж она опять несет, — стонет Дерек, — я больше не могу, Эмма.
— Нет, ну это уж чересчур, — заводится Эмма, — за пятнадцать лет работы насмотрелась я на мерзавок, но чтоб такая…
— Кнут, говорю вам! Нужен кнут.
— Ладно, кончайте, вы оба, эта женщина, быть может, однажды будет вынашивать моих детей, так что выбирайте выражения.
