Jordan Grant - Сборник "Cambiare Podentes: Invocare"
Гарри же явно не умел противиться воздействию магии. Что было вполне объяснимо. И в известной степени даже имело смысл.
Ведь ритуал основывался на повиновении. С какой стати позволять соискателю иметь секреты?
Северус от ликования чуть ли не потер ладони. Ах, какие перед ним открываются великолепные возможности! Стоит лишь направить поток воспоминаний Гарри в нужную сторону, и тот выболтает все, что знает. Ведь, по его же собственным словам, юноша отлично помнит события прошлых лет. Например: «Что случилось на самом деле в вечер побега Сириуса Блэка от дементоров, Гарри?»
Но нет, у них были более приятные темы для разговора, чем обсуждать человека, который был мертв вот уже несколько лет.
Гораздо более приятные, особенно учитывая провокационные заявления юноши несколькими минутами ранее. Неужели он действительно намеревался сделать Северусу минет? Или это влияние «Дурмана»? Или же это было заветным желанием, искренней мыслью Гарри, которую он был не в силах удержать при себе?
Северус придвинулся к молодому человеку и стал покусывать мочку его уха. Затем едва слышно спросил:
– Итак, Гарри. Могу я задать тебе вопрос? Мне бы очень хотелось узнать... Что ты думаешь о моем члене?
– Ох, твой член, – опустив взгляд, Гарри посмотрел на вышеупомянутый орган сквозь воду. – Он мне нравится. И это меня очень смущает. Кажется, я пытался заставить себя не... – Юноша хихикнул. – Ну да... кажется, я изо всех сил старался, но у меня ничего не вышло. Я просто не могу с собой совладать. Он просто... красивый, понимаешь?
Гарри наклонился вперед, словно пытаясь разглядеть получше объект своего восхищения. Северус оценил жест, но когда ему показалось, что юноша вот-вот упадет в воду, зельевар неохотно положил руку на его плечо и помог вновь обрести равновесие.
– И что же делает его таким привлекательным?
Юноша облизал губы.
– Он такой большой.
– И теперь это тебя не волнует?
Нахмурившись, Гарри задумался.
– Э... даже не знаю. А что, раньше волновало?
Северусу не хотелось вдаваться в подробности. Он уже сожалел, что упомянул об этом. Где была его голова? Но, возможно, оплошность поправима. Стоит лишь сменить тему, задав Гарри другой вопрос.
– Значит, его размер тебе нравится? Когда ты на него смотришь?
– М-м... и когда я к нему прикасаюсь, тоже. Такой тяжелый и толстый. Жаль, что я не могу дотронуться до него сейчас. Какого черта они придумали эти узы? По-моему, это не такая уж блестящая идея.
– Да, – протянул Северус, – я тебя понимаю. Ну что же, завтра ты сможешь прикасаться к нему сколько угодно. Возможно, мы проведем в постели целый день, а? Как тебе эта мысль?
Гарри снова нахмурился.
– Э... завтра? Ну, наверно, можно. Трудно сказать. Северус, кажется, я не могу... даже думать не могу о завтрашнем дне. В моей голове творятся странные вещи. Можно еще воды?
Северус поднес к губам юноши кубок и задумался над очередным вопросом.
– Так что еще тебе во мне нравится?
Зельевар подразумевал свою внешность, ожидая, что Гарри, возможно, упомянет его волосы. Однако мысли юноши текли в совершенно ином направлении.
– О да. Ты такой умный, – Гарри смущенно поерзал, но, казалось, уже не мог остановиться. – Ты разбираешься в винах и высокой кухне. Да, я понимаю, что это не самое важное в жизни, но все равно... Впечатляет. Быть может, потому что в детстве я ел слишком много тостов. Запивая водой. Ха, я вырос на хлебе и воде.
Сбитый с толку, Северус не знал, как на это отреагировать.
– Если хочешь, я мог бы научить тебя разбираться в еде и винах.
Напрягшись, Гарри пожал плечами.
– Ну, ты же разбираешься во всем этом с самого детства. То есть после того, как переехал от отца, да? Со мной все было иначе.
Северус наклонился к Гарри.
– Ты хочешь научиться?
– Ну да... было бы приятно: заказывая еду, не ощущать себя каждый раз болваном, – кивнул Гарри.
Даже после всех приложенных Северусом в прошлом усилий, чтобы оскорбить и унизить юношу в вопросах, касающихся кухни и вин. Что было нехорошо с его стороны. Теперь зельевар понимал это яснее, чем прежде.
Ради Мерлина, молодой человек рос на хлебе и воде. Северус же издевался над его невежеством в вопросах гастрономии? И зельевар тут же поклялся, что исправится в ближайшем будущем.
Но сейчас ему хотелось услышать больше... и вовсе не о еде.
– Итак... тебя во мне привлекает что-то еще?
Гарри кивнул.
– М-м... ага. Ты разбираешься не только в винах. Ты очень силен в магии. То есть в разных ее областях. Не только в зельях. Интересно, почему Дамблдор никогда не позволял тебе преподавать ЗОТС? Может, потому что хоть ты и много знаешь, но вот преподаватель из тебя никудышный, ты не смог бы научить даже вундеркинда. Впрочем, ты сумел бы отлично на него накричать.
Северус открыл рот, чтобы возразить, но не нашел, что сказать.
– С другой стороны, – беззаботно продолжал Гарри, – у нас никогда не было стоящего преподавателя по ЗОТС. Ну, может быть, кроме Ремуса. Но один год из семи – жалкие результаты. Знаешь, кстати говоря, в этой школе многое нужно изменить. Прорицания – совершенная чушь. Хотя, может быть, это из-за учителя, а не предмета. Ну да, Фиренце был вроде ничего. А уход за магическими существами?! Нет, Хагрид, конечно, классный, но мы же постоянно тряслись от страха на его уроках, гадая, кто же на сей раз окажется съеден, покалечен или...
– Гарри. – Северус выждал, пока юноша повернул к нему голову. – Ты говорил, что тебя привлекает моя магическая эрудиция. Что-нибудь еще?..
– И все эти языки, – в голосе юноши слышалось восхищение. – Даже не представляю, где ты их выучил. То есть явно не в Хогвартсе.
– Просто у меня лингвистические способности. На самом деле, обучение языку занимает не так уж много времени.
– Ага, потому что ты умный.
– Гарри, не вижу причины, почему бы тебе не научиться всему, чему захочешь.
– Ну да, конечно.
М-да, явно настало время придать беседе более легкомысленный характер. Все, что ему хотелось, – услышать пару комплиментов от своего любовника. В его намерения вовсе не входило напоминать Гарри о трудном детстве или заставлять страдать от комплекса неполноценности.
С другой стороны, изначально юноша отреагировал подобным образом, когда они обсуждали члены, верно? Как только он заметил, что размер зельевара превосходит его собственный, то тут же пришел к удручающим выводам относительно своих мужских достоинств. Возможно, это тенденция. Возможно, эта тенденция - пережиток прошлого, наследие из того дома, в котором никто не желал его присутствия.
