Ирвин Шоу - Богач, бедняк
— Всего один глоток, — оправдывался Рудольф.
Томас кивнул.
— Уэсли, — строго сказал он, — стань к штурвалу. Возвращаемся в Антиб на одном левом двигателе. Сбавь обороты и внимательно следи за показаниями масла и охлаждением. Если резко упадет давление либо начнет перегреваться двигатель, немедленно его вырубай!
Рудольф чувствовал, что Том сам хотел стать за штурвал, но все же предоставлял это право своему сыну, чтобы мальчишка избавился от чувства вины за столкновение.
— Ну, люди, — сказал Томас, когда Уэсли запустил левый двигатель и «Клотильда» медленно повернулась носом назад, к берегу. — Улыбнулось нам Портофино!
— Ты о нас не беспокойся! — сказал ему Рудольф. — Лучше думай о своей яхте.
— Сегодня мы уже ничего не сможем сделать, — объяснил им Том. — Завтра утром наденем маски, поднырнем под нее, посмотрим, в чем там дело. Если это то, что я предполагаю, нам понадобится новый винт, а может, и новый вал. Я бы мог, конечно, пойти в Вильфранш, но в Антибе можно все приобрести куда дешевле.
— Да, ты прав, — поддержала его Джин. — Мы все очень любим Антиб.
— Какая ты милая девочка, — похвалил ее Томас. — А теперь, может, сядем за стол и поужинаем?
На одном двигателе они могли идти со скоростью только четыре узла и, когда вошли в Антиб, там стояла гробовая тишина. Никаких тебе труб, рожков, свистулек. Никто их не приветствовал. Никто не бросал цветы вслед «Клотильде».
IVСквозь сон до Томаса донесся негромкий настойчивый стук в дверь. Вырываясь из крепких объятий Морфея, Томас подумал, что это Пэппи, и открыл глаза. Он был в своей каюте, лежал на своей койке, Кейт посапывала рядом с ним. Он добавил к нижней койке еще одно ложе, и теперь они могли спать вдвоем с Кейт, не испытывая особых неудобств. Днем его убирали, чтобы не мешало ходить по крохотной каюте.
Стук продолжался.
— Кто там? — прошептал он. Ему не хотелось будить Кейт.
— Это я, — послышалось в ответ. — Пинки Кимболл.
— Минутку… — Том не стал включать свет, оделся на ощупь.
Кейт спокойно спала, утомившись за трудный день.
В свитере и брюках, он босыми ногами прошлепал по полу до двери, вышел в коридор, где его ждал Пинки. От Пинки сильно разило перегаром, но в коридоре было темно, и Томас не мог точно определить, до какой стадии он надрался. Том пошел впереди него в рулевую рубку мимо каюты, в которой спали Дуайер и Уэсли. Посмотрел на часы. На фосфоресцирующем циферблате было два пятьдесят. Поднимаясь по лесенке, Пинки несколько раз споткнулся.
— Что стряслось, Пинки, черт бы тебя подрал? — раздраженно спросил Томас.
— Я только что из Канн, — сказал тот, еле ворочая языком.
— Ну и что из этого? Ты всегда будишь других, когда возвращаешься из Канн?
— Нет, ты, приятель, прежде послушай, — сказал Пинки. — Я видел там твою свояченицу.
— Ты напился, Пинки, — с отвращением сказал Томас. — Пойди проспись!
— В красных брючках. Разве мог я запомнить такую деталь, если бы ее не видел? Я ведь видел ее сегодня весь день. Провалиться мне на этом месте! И я не настолько пьян, чтобы не узнать женщину, которая целый день торчала у меня перед глазами. Я страшно удивился. Подошел к ней, спросил, почему она здесь. Я думал, что вы в это время идете к Портофино. А она сказала, что вы до Портофино не добрались, у вас произошла авария и вы прекрасно вернулись в Антиб, где вам всем чертовски хорошо.
— Она не могла сказать «чертовски хорошо»! — возразил Томас.
Ему не хотелось верить пьяной болтовне Пинки. Джин никуда не могла уйти, она сейчас спит без задних ног здесь, на «Клотильде».
— Подумаешь, речевой оборот… Но я на самом деле ее видел.
— Где именно? — Он понизил голос, чтобы не разбудить других.
— В баре со стриптизом. «Порт роз» на улице Бивак Наполеона. Она была в баре с каким-то громадным югославом или кем-то вроде этого. Этот тип был в габардиновом костюме. Я его уже прежде там видел. Он — сутенер. Отсидел срок.
— Господи! Она была пьяна?
— В стельку, — сказал Пинки. — Я предложил отвезти ее назад в Антиб. Но она отказалась, сказав: «Этот вот джентльмен отвезет меня туда, как только мы освободимся».
— Подожди здесь, — бросил Том. Спустившись в салон, он прошел по коридору мимо кают, в которых спали Гретхен и Инид. Там все было тихо, ни звука не доносилось из-за дверей. Он толкнул дверь главной каюты. В коридоре всю ночь горел свет на случай, если Инид захочет в туалет. Приоткрыв дверь пошире, он увидел Рудольфа. Тот мирно спал на широкой койке, в пижаме. Один.
— Да, ты прав, — сказал он, возвратившись к Пинки.
— Ну и что ты собираешься делать?
— Поеду туда и привезу ее на яхту.
— Мне поехать с тобой? Там довольно разношерстная компания. Грубияны.
Том покачал головой. Пинки — не ахти какой помощник и в трезвом состоянии. А в пьяном — и думать нечего.
— Спасибо. Лучше иди спать. Увидимся утром. — Пинки начал было артачиться, но Томас, не обращая на него внимания, мягко подталкивал его в спину к трапу. — Иди, иди, — приговаривал он.
Он видел, как Пинки неуверенно, пошатываясь, шел по пирсу, то пропадая в тени, то выходя на свет, направляясь на свою «Вегу». Том ощупал карманы, там была только мелочь. Он пошел назад, к своей каюте, особенно осторожно ступая, когда проходил мимо каюты Дуайера с Уэсли. Легонько постучав пальцами по плечу Кейт, разбудил ее.
— Только тихо, — предупредил он ее. — Не разбуди мне всех на яхте. — Он сообщил ей о том, что рассказал ему Пинки. — Нужно поехать и забрать ее оттуда.
— Ты поедешь один?
— Чем меньше будет народу, тем лучше, — ответил он. — Я привезу ее сюда, положу под бок мужу, а завтра он может соврать, что у его жены — сильная головная боль, и она проведет весь день в постели, в каюте. Так что никто ни о чем не догадается. Для чего Уэсли или Кролику видеть ее пьяной?
— Я еду с тобой, — решительно сказала Кейт. Она хотела встать с койки.
Он уложил ее назад.
— Для чего ей знать, что и ты видела ее пьяной, да еще в компании с сутенером? Нам теперь предстоит всю жизнь быть с ними друзьями.
— Но ты только поосторожней. Обещаешь?
— Само собой. Конечно, постараюсь быть поосторожней, — обнадежил он ее и поцеловал. — Ну, дорогая, спи спокойно, зря не волнуйся.
Любая другая женщина подняла бы невыразимый гвалт, думал он, поднимаясь на палубу. Только не Кейт! Он надел сандалии, которые всегда ставил у трапа, сошел на пирс. Ему повезло. Когда он выходил из-под арки, подъехало такси, из которого вышла пара в вечерних туалетах. Он сел в машину и сказал:
