Алексей Иванов - Географ глобус пропил
— Хорошо, — сказал Витька.
***Разобравшись с Чекушкой, Витька пошел в спортзал. На время разнообразных митингов и линеек спортивный зал превращался в актовый. Сейчас он был еще пуст. Витька завернул в раздевалку. Там сидели, Дожидаясь собрания, Клюкин, Тухметдинов, Стариков из «бэ»-класса, Забуга, отличник Сметанин, еще кто-то, кого Витька не разглядел. Но самое главное, тут был и лучший Витькин друг — Будкин: мелкий, кудрявый, глазастый, по-девчоночьи красивый и потому очень застенчивый. Тухлый и Забуга играли в фантики, а остальные лениво перебрасывались чьей-то шапкой — «чуханкой». Витька сел на скамейку рядом с Будкиным.
— Витус, ты сегодня дома будешь? — спросил тот.
— Буду, а что?
— Хочешь переписать «АББу»? Мне папа привез. И «Чингисхан» тоже.
— Тащи, — обрадованно согласился Витька.
Дверь в раздевалку открылась, и заглянул физрук Дроздов.
— Уже сидите, голуби? — сказал он и увидел Витьку. — А тебе, Служкин, кто разрешил заходить сюда?
Витька сразу заулыбался, словно услышал что-то приятное. Он недавно поссорился с Дроздовым. Во-первых, как-то раз он придумал достать все волейбольные мячи и швырять их по залу во все стороны. Мячи летали, как молекулы в броуновском движении, били по башке, по спине, по животу, сшибали с ног. Пацанам эта игра очень понравилась. Витька назвал ее «Бородино». А во-вторых, на перекличке Витька начал шептать на весь класс разные гадости. Дроздов выкрикивает: «Дергаченко!» Витька шепчет: «Лысый пень, отзовись!» Дергаченко обреченно отзывается: «Я!» Дроздов выкрикивает: «Забуга!» Витька шепчет: «Четкий парень, отзовись!» Забуга радостно кричит: «Я!» И так далее. За все за это Дроздов влепил Витьке пару и запретил являться в зал без родителей.
— Чего улыбаешься? — спросил Дроздов. — Давай выметывайся отсюда. — И он закрыл дверь.
— У нас, когда сказали, что Брежнев умер, бабы так выли на уроке, — рассказал Стариков из «бэ» класса.
— У нас тоже Чекушка ревела, — сказал Клюкин.
— Брежнев бы все равно скоро умер, — произнес Забуга. — Он уже говорил-то фигово, как унитаз.
— За него все специальный артист говорил. Когда Брежнев умер, его расстреляли.
— Ага, он умер-то вчера...
— Всем только сказали, что вчера, а на самом деле пять дней уже прошло.
— Ага, пять дней, он бы уже сгнил.
— Чего гнить-то, холодно...
— Он как умер, из него сразу мумию сделали, как из Ленина, чтобы в Мавзолей положить. А потом передумали. Я «Голос Америки» слушал.
— А где его похоронят?
— Их всех хоронят около Кремлевской стены. Только Сталина сначала в Мавзолей положили.
— Ну конечно...
— Честное пионерское.
— Интересно, куда все медали у Брежнева денут?
— Жене оставят. Или в могилу бросят.
— Выкопать бы...
— Там как похоронят, через несколько дней все тайно достают и на секретном правительственном кладбище закапывают. Ночью там танки дежурят, чтобы никто не увидел. У меня брат рассказывал, он там служил.
— А у меня брата из колонии выпустят, если будет помилование, — сообщил Тухлый.
— Только при Брежневе порядок навели, все и развалится.
— Да какой порядок... У меня батя говорит, что все пьют.
— Брежнев-то сам ничего и не делал.
— Коммунисты делали.
— Много они тебе сделали?
— Да уж побольше твоего. Посмотрел бы я, как ты сейчас бы в Америке на заводе работал. Да ты бы там вообще негром родился.
— Сам ты негр, козел!..
— К Брежневу на похороны американский президент приезжает. К Ленину и то не приезжал.
— Подумаешь.
— Вот и подумаешь. К тебе-то на могилу никто не придет, только я приду — знаешь зачем?
Витька поднял шапку и кинул в спорщиков, чтобы не подрались.
— Чуханка! — крикнул он. — Если за пять секунд не передашь, вечная чухня будешь!
Дверь в раздевалку снова открылась, и вошел Вовка Колесников из десятого «а». Вместе с Леночкой Анфимовой он состоял в звене барабанщиков и сейчас был в парадной форме — в отутюженных брюках, в белой нейлоновой рубашке с комсомольским значком и в пионерском галстуке.
— Рота, подъем! — крикнул он. — Линейка сейчас начнется! Спички у кого есть?
Витька полез в карман и подал Колесникову коробок.
— Молодец, Витек, подсекаешь, — похвалил Колесников.
— Оставь мне чибон, Вовтяй, — попросил Тухметдинов.
— Тухлый, не воняй, — сказал Колесников, закуривая.
Все уважительно смотрели, как Колесников курит.
— Гаснет, гадина. — Колесников достал изо рта сигарету и осмотрел ее. — На. — Он бросил сигарету Тухметдинову. — А это что за порнография? — обрадовался Колесников, заметив спрятавшегося в угол отличника Сметанина. — Сметана? Хочешь, по стенке размажу?
В раздевалке все подобострастно рассмеялись.
Колесников, подобрав шапку-чуханку, подошел к Сметанину и натянул ее ему на голову.
— Как фашист, — сказал он. — Ну-ка кричи: «Хайль Гитлер!»
Сметанин под шапкой молчал.
Колесников толкнул его в лоб, и Сметанин стукнулся затылком о стену. На щеках его блеснули слезы. Колесников сдернул с него чуханку, достал из кармана ручку и, отодвинув волосы со лба Сметанина, нарисовал на нем свастику.
— Свинья!.. — вдруг крикнул Сметанин, отпихивая Колесникова.
— Зырь, пацаны, — отступая, сказал Колесников. — Сейчас изобьет меня, как Тимур — Квакина!
Он тихонько ударил Сметанина в скулу, и тот заревел.
— Чухан чмошный, — сказал Колесников и пошел к двери. — Ты мне на улице попадись — я тебе покажу «свинью», сука.
Он открыл дверь и задержался в проеме.
— Линейка начинается, мужики, — сказал он.
***Классы многоголовым прямоугольником были выстроены вдоль стен спортзала. На стенах торчали баскетбольные корзины и шведские лестницы. На окнах от сквозняка тихо позванивали решетки. В белом свете облачного дня блестел крашеный пол. На нем сплетались и расплетались изогнутые линии волейбольной разметки. Там, где на стене красовалась мишень для метания мячиков из разноцветных концентрических кругов, висел портрет Брежнева.
Витька, как всегда, пробился в первый ряд, где оказывались одни девочки. Под портрет Брежнева из пионерской комнаты уже принесли специальную скамейку с дырками. В дырки вставлялись знамена. Перед скамейкой стояли учителя и директриса.
Зашипели динамики, заиграла траурная музыка. Проигрыватель находился в каморке физруков. Дверь ее приоткрылась, и оттуда выскользнул Дроздов. Он по стенке пробежал за спинами учителей и свернул в коридор. Когда музыка кончилась, директриса Тамбова сказала:
