Алина Знаменская - Пленница дождя
— Да уж, будьте любезны, — в тон поддакнул Илья.
— Мне нужен не просто портрет, Илья, — бросил банкир, нахмурившись. — Мне нужна серия портретов Артема.
— Серия портретов? — как попугай повторил Илья. У него начала болеть голова. Вернее, часть головы. В левый висок словно вворачивали шуруп. Каждое сказанное слово отдавалось болью, заполняло левую часть головы, свербило, и Илья решил молчать, предоставив банкиру самому выпутываться. Раз слово сказано, пусть продолжает.
— Да, именно так. Я прошу вас написать Артема.., в разном возрасте. У вас богатое воображение, и вы, я думаю, легко представите мальчика, допустим, десятилетним.
Илья обескураженно слушал банкира. Нормальный ли он?
— Воображение нарисует вам его подростком. Ведь человек меняется не враз, постепенно. Основные черты лица сохраняются. Потом… Я хотел бы увидеть своего сына студентом…
Илья покрылся гусиной кожей. Он все больше укреплялся в мысли, что беседует с сумасшедшим. Но при всей нелепости заказа Игорь Львович говорил столь твердо и убежденно, что Илья, невзирая на внутренний протест, продолжал сидеть и слушать заказчика. Он представил галерею портретов человека, которого нет. Смена характера, развитие интеллекта. Перемены, которые никогда не произойдут. Привычки, которые никогда не сложатся.
Воображение нарисовало ему комнату, задрапированную тяжелой тканью. Комнату, куда не проникает дневной свет, этакое мини-загробное царство. И только искусственное освещение открывает взору портреты человека, тело которого давно принадлежит земле. А его бесприютная душа, возможно, не может дождаться нового воплощения, поскольку привязана к этой комнате, к этим портретам, к этой чрезмерной скорби. Брр…
Между тем банкир продолжал говорить все тем же негромким, но убедительным голосом, и шуруп в висок художника кто-то невидимый продолжал ввинчивать, и левая половина головы горела.
— Это все так неожиданно для меня, — наконец перебил банкира Илья и поднялся. — Боюсь, рано говорить о серии портретов. Нужно хотя бы один сделать…
— Да, я вас понимаю. — Игорь Львович поднялся вслед за художником. — Дома вы спокойно обдумаете мое предложение. Я заеду к вам.
Банкир проводил художника до крыльца. У ворот Илью уже поджидал шофер и машина Каштановых. Художник снова не стал возражать, хотя в нем таки шевельнулось желание уехать на общественном транспорте.
* * *— Именно поэтому мы не хотим никаких разговоров по парам и тому подобного. Пусть все останется как было, — закончила свою речь Анастасия и взглянула на собравшихся. Все трое смотрели на нее. Саша — одобрительно, Вадим — с непонятными искорками в глазах, а Миша — с недоверием.
— Ну что ж, обстановка яснее ясного, — усмехнулся Вадим и подмигнул Мише. — Мы значит, их катаем, катаем…
— А они расплачиваться не хотят, — закончил за друга Миша.
Повисло неловкое молчание. Было непонятно, смеяться шутке или же это вовсе не шутка, а…
Впрочем, додумать им не дали, машина сорвалась с места, ветер ворвался в салон вместе с музыкой и через минуту возникшая было неловкость ушла без следа.
— Есть предложение! — заявила Настя, озорно поблескивая в темноте белками глаз.
— Это уже интересно, — протяжно отозвался сзади Миша. — Чего такого интересненького предложат нам дамы?
— Я предлагаю отметить мое поступление в академию. Сегодня я зачислена на актерское отделение Академии искусств! И намереваюсь стать великой актрисой!
— Ты же вроде говорила, что мечтаешь стать журналисткой?
— Я пошутила, — отрезала Настя.
На набережной гремела музыка. Выпитое шампанское тут же ударило в голову. Насте хотелось смеяться, прыгать, скакать. Обнять весь мир. Она остается в этом городе! Она победила! Чувство безграничной свободы, обрушившееся на нее так внезапно, опьяняло больше вина. Она не знала, чем наградить себя за долгие годы послушания. Она потащила ребят танцевать, но этого ей показалось мало и, подбежав к фонтану, она встала на парапет и, в чем была, прыгнула в воду.
— Я поступила! Ура! — крикнула она.
— Поздравляю! — раздалось отовсюду. Кто-то засмеялся, кто-то аплодировал. В этот момент Саша взглянула в распахнутые двери летнего кафе и замерла. Она увидела того самого лысого мужика, которого Настя огрела бутылкой из-под пива. Он услышал шум, обернулся…
— Аська, — дернула подругу за рукав Саша, — бежим скорее!
— Куда еще? Здесь так клево! Ныряй, вода совсем теплая! — И она дернула Сашу за юбку. Та не удержала равновесия и плюхнулась в воду.
— Дура! Что ты творишь! — заорала Саша. — Он здесь! Он, кажется, узнал меня!
— Кто? — " Мокрая Настя все еще беззаботно улыбалась.
— Лысый! Тот самый, которого бутылкой…
— Мама!
Вылупив глаза и стуча зубами, девчонки помчались мимо отдыхающих, мимо танцующих и пьющих, обдавая брызгами все вокруг.
— Мальчики! Уходим! — крикнула Настя, пробегая мимо Вадима и Миши. Те ничего не поняли, но помчались следом. Девчонок пришлось завернуть в какое-то покрывало и усадить на заднее сиденье. Колеся давно изученным маршрутом, девчонки вскоре согрелись и стали клевать носом. Их щебет совсем затих, когда машина оставила позади центр, стала петлять по плохо освещенным окраинам, а когда Вадим вывел машину за город, они уже мирно спали, прислонившись друг к другу головами. Сказался месяц бессонных ночей — уснули разом, как один человек, и проснулись тоже одновременно от какого-то звука. Настя открыла глаза и не сразу поняла, где находится. Рядом зашевелилась Саша. Ни Миши, ни Вадима в салоне не было. Машину окутывал плотный густой туман. Было непонятно, ночь еще или уже наступило утро. Что-то белое, разлапистое залепило стекла салона. Девчонки таращились, тщетно пытаясь угадать — то ли машина въехала в облако, то ли ее накрыло парашютом.
— Ни фига себе, — тихо прошептала Настя.
— Что это? — эхом вторила Саша, выбираясь из-под покрывала.
И тут спереди, на лобовом стекле, облако-туман стало расползаться и появились две знакомые физиономии. Прижав лбы и носы к стеклу, в салон заглядывали Миша и Вадим.
— Я поняла, что это… — сонно глядя вперед, изрекла Настя.
— Что? — столь же сонно переспросила Саша.
— Это цветы.
Это было море белых цветов, затопившее машину. Это были десятки клумб, оборванных ради одной минуты впечатления. Но цель была достигнута: ребята увидели в глазах своих пассажирок неподдельный восторг и, пользуясь влиянием минуты, разделили подруг и увели в разные стороны. Миша с Сашей остались возле машины. Вадим повел Настю вдоль шоссе, куда глаза глядят.
