Махмуд Теймур - Карьера доктора Фануса
— А моя сестра вышла замуж! Вообрази, у нее теперь четырехкомнатная квартира и великолепный холодильник марки «Дияб» в четыре фута… А у мужа сестры испортилась машина… Знаешь, я никогда не была в театре…
— Ну так пойдем с тобой на какую-нибудь хорошую пьесу? Или послушаем музыку?
Она колеблется и отвечает равнодушно:
— Мне все равно. Но если тебе хочется…
Взглянув на часы, он понимает, что дольше медлить нельзя. Закрыв свою контору, он тихонько пробирается к выходу из здания фирмы, стараясь не попасться никому на глаза. И не может отделаться от мысли: зачем? зачем тащиться на вокзал? зачем это прощание?! Он уже давно перестал радоваться ее приходу. Правда, она такая добрая и покорная… Но что будет потом?
Он подходит к автобусной остановке, усталый, голодный. Сейчас бы домой! Но ведь он обещал. А может, все-таки не стоит? Зачем ломать голову — вот пусть автобус и решит за него. Он закурил и рассеянно посмотрел налево, откуда должен показаться автобус!
Если сейчас подойдет сто двадцать четвертый, придется отправиться на вокзал, а если восемьдесят второй — еду домой! Он с облегчением вздохнул и затянулся. Никто не виноват, какой подойдет. Восемьдесят второй, так восемьдесят второй. Вот как раз какой-то и едет. Он пристально всматривается вдаль. Сто двадцать четвертый… Ну что ж! Он втискивается в автобус. Еще двадцать минут, наверное, успеет. До вокзала минут десять езды, почему бы и не бросить прощального взгляда на свои неоправдавшиеся надежды? Ведь все уже в прошлом.
Проезжая площадь Баб аль-Хадид, он успел взглянуть на большие башенные часы — до отхода поезда ровно пять минут… Быть может, все же повернуть домой? Нет, раз уж приехал, надо попытаться исполнить ее желание. Он вбегает в зал ожидания и спрашивает у железнодорожника, где поезд на Дамиетту. Ему указали платформу. Вот и поезд. Суетятся люди. Только Самиха как потерянная стоит у двери вагона. Вдруг она увидела его, улыбнулась, что-то крикнула. Он продирается к ней через толпу, и в это мгновение раздается надрывный гудок — поезд трогается. Он машет ей, показывает на вагон — пусть войдет. И вот она уже у окна. В последнюю секунду ему удается добраться до вагона. И она кричит, почти плача:
— Ну почему ты опоздал? Я так боялась, что ты не придешь! Что у тебя?.. Чуть не уехала, не простившись… Я сразу напишу! Что?.. Ты мне ответишь? Хусни!
Поезд набирает скорость, а он молчит. Только машет рукой и грустно улыбается. Он чувствует, что прощается с ней навсегда. Она что-то кричит под стук колес, и поезд уносит от него вдаль ее счастливое и горестное лицо…
Абд аль-Фаттах Ризк
Умираю со смеху!
Перевод К. Юнусова
Поздняя ночь, я пешком возвращаюсь домой темным закоулком. Вдруг слышу, кто-то шепотом подзывает меня. Замедляю шаги, оборачиваюсь и с трудом различаю старую женщину в черном. Нищенка! Я хочу идти дальше, бормоча подходящие к случаю слова. Но она будто не слышит их и делает несколько шагов в мою сторону. Вид старухи пугает меня. В руке у нее маленький квадратный кожаный чемодан кофейного цвета. Странным, каким-то необычным голосом она говорит:
— Возьми этот чемодан, в нем четыре тысячи фунтов!..
Что за чудеса! С удивлением и испугом отступаю назад.
— Какие четыре тысячи фунтов? Что вам угодно, госпожа?! Вы шутите, наверное?.. Что мне с ними делать?..
— Ни о чем не спрашивай!.. У меня нет ни сына, ни дочери. Если со мной что-нибудь случится, все мои родственники перегрызутся друг с другом. Еще и убьют кого-нибудь. И я решила: пусть все достанется тому, кто первый пройдет здесь. Вот какая история, сынок…
На этот раз голос женщины звучит гораздо приятнее.
— И это все?
— Все.
Растерянно улыбаясь, беру чемодан и начинаю его открывать. Женщина тотчас куда-то скрылась. Руки дрожат, пальцы не слушаются. Внезапно меня охватывает страх: «А вдруг в чемодане не деньги, а что-нибудь другое?!» Но я все-таки открываю его, и мне в нос ударяет запах денег, этот ни с чем не сравнимый специфический запах — смесь пота, духов, лекарств и чего-то еще, пожалуй, крови. Запах людей, которые их печатали, копили, тратили, воровали… Эти ассигнации полны жизни, кажется, они дышат, говорят, плачут и смеются… И я тоже смеюсь. Стою один в темноте и смеюсь: наконец-то мне повезло, и теперь все мои проблемы будут решены. Открою счет в банке, куплю машину, может, даже и квартиру. Жена сошьет себе несколько платьев, о которых давно мечтает. А главное, отдохну от головной боли, что неотступно преследует меня день и ночь, сжимая обручем виски и вызывая бессонницу. И я буду спокойно спать… спать…
* * *
Я неоднократно жаловался врачу из нашей поликлиники на головную боль, но он каждый раз задавал мне несколько стандартных вопросов о дыхании и желудке, а потом успокаивал:
— Ничего не нахожу, очевидно, это нервы… Из-за них и голова болит.
— А как же быть, доктор?
В ответ он многозначительно улыбался, словно давая понять, что видит меня насквозь.
— Нет, освобождения от работы я вам не дам. Вот успокоительное — выпишу…
— И это все?
— Все.
* * *
Недавно я с удивлением обнаружил, что приступы головной боли появляются у меня периодически, каждый месяц в одни и те же дни. Теперь я мог заранее предугадывать их приход, причем так же безошибочно, как, скажем, знал, что за воскресеньем следует понедельник, а за четвергом — пятница. Болезнь начиналась с первыми сигналами об истощении обоих бюджетов: суммы, отложенной на домашние нужды, и суммы моих карманных расходов, включающих стоимость сигарет, фруктов и деньги на транспорт. Вот тогда-то меня и настигает бессонница. Я лежу в темноте с открытыми глазами, проводя в уме сложные операции сложения и вычитания, умножения и деления. Иногда я прибегаю к помощи квадратного корня. Но все бесполезно!..
* * *
Поздняя ночь, я пешком возвращаюсь домой. Вдруг тишину нарушает шум автомобильных моторов. Оборачиваюсь, на бешеной скорости мимо меня проносятся две машины. Вторая машина настигает первую. Из окна первой к моим ногам падает чемодан. Не успеваю к нему нагнуться, как шум моторов уже затихает вдали. Чемодан квадратный, кофейного цвета. Интересно, что там внутри? Поколебавшись, начинаю ощупывать замок. Пальцы не слушаются меня, но все-таки мне удается его открыть. Горло перехватывают спазмы. Я вижу аккуратно перевязанные пачки десятифунтовых банкнот. Наверное, тысяч пять, а может, и все восемь…
Странная история! Куда так неслись машины? Что же мне теперь делать? Оставить чемодан на месте, а самому идти домой? Но разве это возможно — бросить такое богатство посреди улицы? Просто грех! Нет, мне необходимо взять чемодан, другого выхода нет. Но не лучше ли подождать: а вдруг первая машина еще вернется? А как я определю, что это та самая машина, из которой выпал чемодан? Вот если бы вернулись обе машины. Но как узнать, что это те самые? Я ведь не рассмотрел ни номеров машин, ни марок, ни даже их цвета. А вдруг подъедут совсем другие — просто сидящие в них могли видеть, как я открывал чемодан, забыв обо всем на свете.
Да, проблема. Время идет, чемодан в моих руках, и никто его у меня не спрашивает.
Внутренний голос подсказывает мне отнести находку в полицию. Голос слабый и неуверенный… Ведь я сразу же попаду под подозрение. Скажут, что деньги украдены бандой гангстеров, и я один из ее членов, а в полицию пришел, чтобы получить вознаграждение… Усилием воли заставляю себя двинуться в сторону дома. В моей руке чемодан, а там — множество пачек десятифунтовых ассигнаций. Наверное, тысяч пять, а может, восемь, а то и все десять… Теперь мои финансовые операции больше не потребуют вычитания и деления — только сложение и умножение. И обязательно маленькая точка после каждых трех нолей справа. Не нужно будет лежать всю ночь с открытыми глазами, вглядываясь в темноту. С такой суммой можно быть спокойным. Сиди себе в удобном кресле перед электрическим камином английского образца; над камином большая картина масляными красками, а за ней — дверца сейфа, которая открывается особым шифром… И не будет больше головной боли… Только покой и сон… сон и покой…
* * *
Утром меня разбудил плачущий голос жены:
— До получки еще семь дней, а в доме осталось полтора фунта.
— И это все?
— Все.
Собираюсь с силами и начинаю одеваться, чтобы идти к врачу. Голова раскалывается, словно в ней работают отбойными молотками, прокладывая каналы в каменистой породе. Не успеваю дойти до двери, как раздается звонок. Пропускаю вперед жену. Она идет открывать дверь и через минуту возвращается назад. Лицо бледное, голос дрожит.
— Счет за свет.
Спрашиваю ее, едва держась на ногах:
