Дарья Орлова - Все пиарщики делают это!
Я чувствовала себя обманутой. Мы переглянулись, выбрались из метро и бесцельно зашагали по улице.
– Кажется, мы произвели на Меченосцева сильное впечатление... Чего это он исчез так внезапно?
– Занервничал после того, как я показала секретный жест, которым масоны приветствуют друг друга, – смущенно призналась Васька. – А потом еще не удержалась и... пощекотала ему ладошку. Мы ведь читали про этот ритуал... Видела, как он сразу пятнами покрылся? Может, все-таки стоило взять с собой циркуль?
– Может быть. Кстати, а ты заметила, что он неравнодушен к Погодину? Книжки из рук просто так не падают.
– Только не говори мне, что Погодин тоже масон, – я и так чувствую, что у меня развивается паранойя...
– Одно к одному. Если масоны существуют – значит, это кому-нибудь нужно... И, знаешь, что-то Погодина стало слишком много. Капышинский про него вещал, Валерий Абрамович сплетничал, опять же твой байкальский шаман... Кстати, он говорил еще про какую-то маску. Интересно, что за маска? Эх, хорошо бы проникнуть в масонское логово, прикрепить к Меченосцеву жучков...
– Дашка, откуда у тебя эти шпионские наклонности?
– Откуда-откуда... И еще хорошо бы натравить на него журналистов. Всех знакомых журналистов. Пусть выкручивается, конспиратор хренов...
– Да ладно. – Васька хмыкнула. – Мы тоже фиговые конспираторы. Может, он просто хотел послушать, какие вопросы мы будем задавать. Понять, кто мы и откуда.
– Как ты думаешь, сколько времени ему понадобится, чтобы узнать, что никакие мы не московские внештатные журналистки?
Васька захихикала, чуть не выронив пакет с новой курткой и босоножками.
– Я думаю, он это понял с первого взгляда. А если остались сомнения – к завтрашнему утру разберется.
– И, если повезет, узнает, что мы работаем в штабе Петрова.
– И решит, что мы шпионки, а их заговор почти раскрыт. И попытается нас убить, – буднично заявила Василиса.
– Думаешь, не стоило торопиться с покупкой сапог и шарфа? – спросила я, и мы заржали хором.
* * *Славка встретил нас у метро Пушкинская, недалеко от своей редакции. В какой-то ультрасовременной куртке чуть ли не на радиоуправлении. Радостно заявил, что финансовый аналитик нас уже ждет, но пусть подождет, потому что мы должны поужинать, и увлек нас детальным рассказом о четвертой беременности своей жены Маши.
– Токсикоз, – авторитетно заявлял Славка, шумно жестикулируя, – это вчерашний день! Это признак неотработанного кармического груза! Вы же знаете, что в «Бхагавадгите» написано о токсикозе?
– Что?!
– Вообще-то... представления не имею.
– Слав, ты разве буддист?
– Нет, но Машка занималась йогой для беременных. И сейчас в роддоме занимается. В Москве сейчас все занимаются!
Отдельной строкой я не люблю Москву вот за это: «В Москве сейчас все занимаются». А Славку люблю.
Он привел нас в какое-то подвальное заведение индийской кухни с вывеской «Банановый лист», с порога заказал курицу с томатным соусом и орехами кешью, шпинат с домашним сыром, баклажаны в медовом соусе, креветки в кокосовом соусе, плов с овощами, стопку чесночных лепешек и... ладно, все так все.
– Ну, теперь говорите, что занесло вас в град-столицу.
– Заговор раскрываем... – мрачно сообщила Вася.
– Это против Петрова, что ли? – радостно удивился Славка. – Не смешите мои тапки. Петров – фигура для всех компромиссная, особенно после того, как он торжественно вступил в партию власти. Баланс интересов всех групп влияния в Кремле более-менее достигнут, «семибоярщина» довольна. У президента остаются рычаги влияния на ситуацию. Может быть, Петров для многих и не идеальный кандидат, но сейчас, в преддверии выборов, даже эти люди лучше откусят себе... ну, скажем, пальцы, чем начнут игру против Петрова. Потому что шанс что-нибудь выиграть равен нулю. В России нет таких политических сил, таких инвесторов и даже таких фанатиков, чтобы вкладываться в проекты с нулевой прибыльностью. Это я вам говорю.
– Славка, – как бы в раздумье сказала я, отрывая кусочки чесночной лепешки, – но ведь даже если Петров наберет восемьдесят процентов, что, конечно, сделает нам честь как консультантам... а скорее всего, наберет он на порядок меньше, все-таки его электоральный потенциал не так велик... кто-то же окажется на втором месте!
– Дюганов или Крижановский! Вероятнее, конечно, Крижановский – он лоялен Кремлю, и Кремль может без потерь для себя расплатиться с ним сейчас за прошлые услуги. Этакой почетной медалькой.
– То есть ты думаешь, что сюрпризов быть не может?
– Сюрпризов?.. – Славка внимательно взглянул на нас с Васькой и рукой взял креветку вместе с соусом. – Да кто тут может стать сюрпризом? Погодин? Вряд ли. Может, Акутагава – кстати, вы слышали, что она тоже беременна?..
– Не отвлекайся.
– Ну, рейтинг Акутагавы, что беременной, что не беременной, около трех процентов... Так на ком мы закончили, на Погодине? Погодин в хронической опале. Если его просто допустят до участия в выборах, это уже будет его большой победой. В общем, бабы, либо вы объелись белены, либо мне неизвестно что-то чрезвычайное. И если у вас какой-то секрет, расскажите сейчас же!
– Ох, Слав... Если бы мы знали какой-то секрет, мы бы давно уже проболтались, – печально призналась Васька.
Иногда мы так делали – пробалтывались под шумок, зная, что Славка живет политическими сенсациями и мелкими пикантными историями, и не только сам живет, но кормит свою многодетную семью, к тому же никогда не сдает источники информации. Но рассказывать ему о разговоре Курочкина с Перцелем – самоубийство. Все остальное – просто смешно. Шаманы, масоны...
Впрочем, о шаманах мы все-таки немного рассказали. Славка обтер руки об лепешку и счастливо сообщил, что «тема – просто конфетка, и не поехать ли нам с этой радости к Михе?»
Михой звали нашего аналитика.
Миха был голубоглазым. С локонами, делающими его похожим на греческого бога Диониса. У него был здоровый румянец человека, имеющего дело по большей части с экономикой и финансами, то есть человека со здоровой психикой.
Миха держался с настороженным достоинством персидской кошки.
– Я вообще не доверяю журналюгам, – заявил он, пустив нас на порог, – вы все неадекватные. Задаете кучу вопросов, записываете ответы на мятую бумажку, а потом оказывается, что бумажку вы потеряли и не помните даже, как человека зовут и где он работает. К тому же вы, по-моему, все считаете, что фондовые биржи занимаются тем же, что и банки, а банки – тем же, что инвестиционные фонды. И вообще все компании занимаются одним и тем же...
Однако пакет с бутылками из наших рук он взял.
Осознав, что мы не журналисты, финансовый аналитик Миша ощутимо расслабился. Затрепетал ресницами. Уточнил, что будут пить милые дамы.
– Сначала самую капельку поговорим про Стабфонд, – решительно сказала я, – а потом милые дамы будут пить все. День был тяжелый.
– И завтра будет тяжелый, – пророчески сообщила Васька.
Квартира аналитика была светлой и уютной. Паркетный пол. Диван, похожий на облако. Россыпь светильников по всему дому. Мы упали в кресла – причем Славка пытался элегантно умоститься на подлокотнике, но свалился на меня и едва не придушил. Он открыл бутылку вина, глотнул из горлышка и заявил:
– Итак, окунемся в проблемы Стабфонда... да что там в проблемы – прямо в него и окунемся!
– Вы знаете, – оживился Миша, расставляя бокалы, – направления расходования Стабфонда – сложнейший вопрос. Если мы исходим из того, что цель – диверсифицировать экономику за счет увеличения доли производства с высокой добавленной стоимостью, то...
Я поняла, что впадаю в анабиоз.
– Миша, – заискивающе бормотнула Васька, – нам бы попроще, а? Нам бы просто понять, какие кремлевские группировки контролируют Стабилизационный фонд, какие группировки хотят их оттеснить, и на что этот фонд собираются потратить. Это же такой лакомый кусочек... Мы тут пришли к выводу, что на этих выборах вокруг Стабфонда все и крутится.
Миша подумал и заговорил человеческим языком.
– Вы уверены, что вы не журналисты? Ну, всего, что слышал, я вам, конечно, не скажу. Но есть как минимум четыре такие группировки в Кремле. Естественно, они все сосредоточены вокруг правительственных комитетов. Ну, кроме самой большой и самой сильной – той, которая сосредоточена вокруг Петрова, нашего первостатейного кандидата в президенты. В ней ключевую роль играют олигархи из банковской сферы, в том числе из Экономного Банка. У них много дыр, которые они собираются заткнуть средствами Стабфонда. И я не думаю, что будущим поколениям много от него останется. Боюсь, когда цены на нефть все-таки упадут, в Стабфонде будет пустота, как в зимней тундре. Но случится это, надеюсь, не завтра...
Я оптимистично подумала, что мы опять работаем на то, чтобы сделать былью весьма безрадостные перспективы для страны. И еще, что Курочкин в своем заговоре, возможно, прав.
