Трецца Адзопарди - Укрытие
Пять лет, говорит Ева, и ее брови взлетают вверх.
И пять месяцев. И ведь ничего. Ничего! Может, ее и в живых-то нет.
Наступает полная тишина. Слышно только, как Ева причмокивает губами.
Но его-то ты видела, говорит она. Он же здесь был.
Мама смотрит на нее.
Разве? спрашивает она, и в голосе ее слышен вызов. А потом, уже с лукавинкой: А ты откуда знаешь?
Ева машет рукой.
На меня, Мэри, внимания не обращай. Это твое дело. А вдруг, говорит она наконец, твоя Марина пошла по скользкой дорожке…
Как дочка Джексонов? — спрашивает Люка.
А ты не суй нос не в свое дело, рявкает на нее мама. И вдруг, заметив меня: Долорес! Что ты там делаешь с этим леденцом? Ты же вся перемажешься!
Да все будет в полном порядке, успокаивает ее Ева. Она обхватывает талию Люки мерной лентой. Вот увидишь, Мэри, все выйдет просто замечательно!
* * *Сальваторе пристально изучает Фрэнки. Фрэнки-менеджер — такой же, как Фрэнки-партнер: властный, экстравагантный, он полон планов и проектов, разве что теперь Фрэнки совершенно не волнует прибыль.
Это заведение Джо, смеется он, когда «Лунный свет» пустует и выручка маленькая. Не мое это заведение, хабиб!
Тут Сальваторе к нему присоединиться не может: наполовину это и его бизнес. Но когда Фрэнки предложил устроить мальчишник в «Лунном свете», Сальваторе сдался. Как-никак, старые друзья. Главное, чтобы Джо не узнал и чтобы Фрэнки оплатил выпивку. Но платить Фрэнки не хочет никогда. Он споласкивает пустые бутылки из-под напитков Сегуны и выстраивает их в ряд на стойке.
Все равно Пиппо узнает, вздыхает Сальваторе.
Фрэнки берет воронку и вставляет ее в первую бутылку.
Передай-ка, говорит он, кивая на флягу с содовой Лоу. Да не узнает. На вкус они все одинаковые.
Фрэнки по очереди наполняет бутылки газировкой подешевле, вытирает полотенцем, плотно закручивает крышки. Закончив с содовой, он переходит к лимонаду. Потом настанет черед эля. Фрэнки надо платить за сегодняшнюю вечеринку и за завтрашний прием в «Бухте Сегуны». Вот вам и заполучили в семью магната. Как о свадьбе сговорились, скидки сошли на нет; теперь Пиппо поставляет все по обычным расценкам. Фрэнки до этого и дела не должно быть — у него доход фиксированный, — но у Фрэнки есть план. Раз в неделю он поднимается по лестнице следом за Сальваторе в комнату наверху, где ему выплачивают жалованье. Сумма за пять лет не изменилась, но оскорбляет не это. Приходится ведь подниматься за Сальваторе по лестнице. А потом ждать в коридоре, когда позовут, словно он случайный работник, словно он здесь никто! Сальваторе по простоте душевной понимает больше Фрэнки: тот должен быть благодарен за то, что у него вообще есть работа. Фрэнки видит лишь, как Сальваторе копошится у сейфа, как загораживает металлическую дверцу ладонью — ни дать ни взять ребенок, прячущий от посторонних глаз свой рисунок. Со временем Сальваторе немного расслабляется, и Фрэнки замечает кое-что еще: слышит, как открывается верхний ящик стола и лязгает ключ, перед тем как Сальваторе приглашает его войти, видит, как растут или уменьшаются стопки банкнот в сейфе, снова растут и снова уменьшаются. Он внимательно изучает весь цикл. На этой неделе в сейфе полно денег. Все в порядке. Он смотрит на своего друга Сальваторе и почти готов его пожалеть. Но вид Фрэнки за работой доставляет Сальваторе наслаждение, и он снова принимается хвастаться.
Да я, да я такое, да если бы я мог сказать…
Его слова повисают в воздухе, он трясет головой — будто сам себя останавливает. Фрэнки кидает на него пылающий взгляд: заткнись, мол.
Ты закончил с едой на сегодняшний вечер? — спрашивает Фрэнки: меняя тему, он дает Сальваторе новый повод для переживаний.
Когда Сальваторе узнал, что свадьба точно состоятся, он специально отправился в «Бухту Сегуны» и объявил Пиппо, что почтет за честь приготовить свадебный завтрак. Пиппо ему отказал.
Вы, Сальваторе, не член семьи, напомнил он, когда тот стал настаивать. Фрэнк, если захочет, может принести в ресторан какое-нибудь блюдо. Но свадебный завтрак я поручаю своему шеф-повару. Сальваторе побагровел.
Не член семьи! — буркнул он. Ваш-то повар тоже не член семьи.
Но Пиппо лишь улыбнулся и проводил его к выходу.
Сальваторе тут же вспоминает свежую обиду.
Такова традиция, Фрэнки, причитает он. Ты должен был настоять! Еду готовит семья невесты!
Сегуна прибыль делает, ехидно усмехается Фрэнки и закуривает сигарету. Струйка дыма поднимается вверх и рассеивается, когда Фрэнки машет рукой. Он заговорщицки наклоняется над липкими бутылками.
Хабиб, этот человек не такой, как мы. Он мальтиец, но городской — «бизнесмен», говорит Фрэнки, передразнивая отрывистую речь Пиппо. Он хочет, чтобы мы платили.
А чем тебе платить? — спрашивает Сальваторе и обводит рукой зал — потрепанный бархат сидений, масляные пятна на стенах, протертые до дыр ковры.
Где тебе взять денег?
Фрэнки смотрит в грустные карие глаза Сальваторе. Я знаю, где их взять, друг мой, чуть не говорит он. Но я их трогать не буду. Я их трогать не буду.
Да не переживай ты, Сал, говорит он наконец. Найду всенепременно. Это моя забота, улыбается он. Не твоя!
Фрэнки берет полотенце и вытирает со стойки брызги и разводы. Комкает его и швыряет в раковину.
Мне надо идти готовить мое блюдо, говорит он Сальваторе, подмигивая. Потирает руки. Липкие.
Во дворе на задах «Лунного света» Сальваторе останавливается. Что-то его тревожит. Какие-то слова Фрэнки. Открывая засов сарая, он мысленно прокручивает в голове весь разговор. В сарае Сальваторе припрятал еду — подальше от жадного взгляда Фрэнки, от его цепких пальцев. Разноцветными волнами поднимаются запахи: розовое мясо, коричневая корочка сдобы, солонина — целая галерея. Сальваторе настолько сосредоточен на своих мыслях, что замечает крысу не сразу. Она сидит на груде пирожков с мясом — кончик прикрывающей их кисеи аккуратно приподнят — и лакомится. Сальваторе хватает лопату, прислоненную к затянутому паутиной окну, и с размаха бьет по убегающей крысе, по пирогам, по окороку, который летит в него, как отсеченная нога, а потом еще скачет по плиткам пола. От испуга Сальваторе покрывается испариной. Он забывает о том, что его тревожило. Тяжело опершись о черенок лопаты, осматривает пол. И видит только капельки желе, поблескивающие бриллиантами на пыльном камне.
* * *За шесть месяцев — с тех пор, как Селеста встретила Пиппо на Дьяволовом мосту, — с ее головы не было срезано ни пряди волос. И вот она сидит в «Плюмаже», на вращающемся стуле.
Ну что ж, говорит Вероника, помахивая в воздухе расческой, можем сделать что-нибудь вроде корзиночки.
Вроде чего?
Вот так, смотри! И поднимает Селестины локоны вверх.
Можно так их уложить, видишь?
Пучок, бормочет Селеста. На пучок я не согласна.
Вероника хмуро смотрит на Селесту в зеркало и отпускает волосы.
А стричь точно не будем?
Точно.
Селеста рассматривает свое отражение, волосы, ниспадающие волной. Она не спала всю ночь — вся эта суета с платьем, да еще в «Мике» ей не смогли подобрать перчатки под туфли, и, когда она глядит в зеркало, ее глаза сверкают двумя иссиня-черными гагатами. Я похожа на медведя, думает она, на гризли. Вероника чешет в затылке ручкой расчески.
Ну, не знаю, выдыхает она и смотрит за зеркало, в окно. Может, что-нибудь с цветами?
Как Королева Мая? — воодушевляется Селеста.
Ага, вроде того, говорит Вероника и машет, улыбаясь, кому-то на улице. Майская штучка.
* * *Мы сидим в длинном коридоре и ждем Фрэн. Верхняя половина стены выкрашена кремовым, нижняя шоколадно-коричневая с волнистыми разводами. Окна напоминают мне школу: они слишком высоко, чтобы разглядеть хоть что-то, но достаточно большие, чтобы дать понять, чего ты лишен, — в них видно небо. Пока мы ждем, оно из бело-голубого становится светло-серым. И пахнет здесь как в школе.
Фу, произносит мама. Карболка.
Она очень нервничает, все время перевешивает сумочку с руки на руку. Гладит себя костяшками пальцев по щеке, оправляет на мне одежду.
Дол, сиди ровно, она будет через минуту, говорит она, одергивая воротник моего пальто. Легонько проводит пальцем по моему колену, покрытому коростой.
Только не сдирай, просит она, хотя я и не собиралась.
Вбегает Люка, тормозит на линолеуме около нас, как заправская фигуристка.
Ну где же Фрэн? — стонет она, водя ногой во все стороны и наблюдая, как взлетают при этом складки юбки. Здесь такая тоска!
Скоро придет, отвечает мама. Сядь, посиди. Люка мчится в конец коридора и исчезает за углом. Мы смотрим ей вслед, и тут она возвращается, держа за руку высокую женщину в костюме.
