Уильям Бойд - Неугомонная
— А почему именно в гостинице? — спросила Ева.
— Они любят встречаться в гостиницах. Девяносто процентов встреч разведчиков проходит в гостиницах. Пошли.
Ева погасила недокуренную сигарету, и они вошли внутрь.
У стойки портье посетителей встретил молодой человек, который поднялся с ними на два этажа выше и провел их по длинному извилистому коридору в многокомнатный номер. Их попросили подождать в передней комнате с диваном и предложили чаю. Затем пришел человек, которого Ромер узнал, и они стали тихо разговаривать вдвоем, стоя в углу. Знакомый Ромера был одет в серый костюм в тонкую полоску, у него были аккуратно подстриженные усики и рыжеватые прилизанные волосы. Когда мужчина ушел, Ромер сел рядом с Евой на диван.
— Кто это был? — спросила она.
— Полная задница, — ответил он ей на ухо.
Ева почувствовала тепло его дыхания на щеке, отчего рука и бок покрылись мурашками.
— Мисс Далтон?
Молодой человек, встретивший их в вестибюле, показался из двери и жестом попросил ее войти.
Комната, в которую Ева попала, была большой и мрачной. Девушка просто физически ощущала мягкость и богатство ковра под своими ногами и чувствовала, что Ромер вошел следом за ней. Кресла и диваны были придвинуты к стенам, шторы наполовину опущены, защищая помещение от яркого августовского солнца. В центре комнаты в ряд были поставлены три стола, за ними лицом к деревянному стулу, стоявшему посредине, сидели четыре человека. Еву тоже попросили сесть, указав ей на стул. Она заметила еще двоих сзади у стены.
Первым заговорил энергичный пожилой человек с седыми усами. Его никто не представил.
— Возможно, это выглядит как трибунал, мисс Далтон, но мне хочется, чтобы вы воспринимали все как простой разговор.
От абсурдности этого заявления трое других расслабились и засмеялись. Один из них был в морской форме, с золотыми нашивками на обшлагах, а другие двое показались Еве похожими на банкиров или адвокатов. Один из них был застегнут на все пуговицы. Она заметила, что у человека, стоявшего сзади, был галстук в горошек. Ева повернула голову и бросила быстрый взгляд назад. Ромер стоял у двери рядом с «полной задницей».
Шуршали бумаги, присутствовавшие обменивались взглядами.
— Итак, мисс Далтон, — произнес седоусый. — Расскажите нам своими словами о том, что все-таки произошло в Пренсло.
И Ева рассказала им, подробно описывая все, что происходило в тот день, час за часом. Когда она закончила, ей начали задавать вопросы, которых становилось все больше и больше. Ева поняла, что в центр внимания попали лейтенант Йоос и ошибка в двойном пароле.
— От кого вы получили пароль? — спросил высокий мужчина с двойным подбородком, стоявший сзади рядом с «галстуком в горошек». Голос его был резким и тяжелым, он говорил медленно, обдумывая слова.
— От господина Ромера.
— Вы уверены, что запомнили его правильно? Вы не ошиблись?
— Нет. Мы всегда пользуемся двойными паролями.
— Мы? — прервал ее седоусый.
— В команде — мы все, кто работает на господина Ромера. Для нас это вполне привычно.
Все взгляды устремились к Ромеру. Военно-морской офицер прошептал что-то мужчине, застегнутому на все пуговицы. Тот надел круглые очки в черепаховой оправе и пристальней посмотрел на Еву.
Седоусый наклонился вперед.
— Как вы определите ответ лейтенанта Йооса на ваш второй вопрос «Где я могу купить французские сигареты?»
— Я не понимаю, — сказала Ева.
Человек с двойным подбородком пояснил из глубины комнаты:
— Ответ лейтенанта Йооса показался вам отзывом на пароль, или он был простым спонтанно произнесенным высказыванием?
Ева задумалась, вспоминая тот момент в кафе «Бакус». Она восстановила в памяти лицо лейтенанта Йооса, его еле заметную улыбку. Этот человек прекрасно понимал, кто она такая. Он произнес «Амстердам» сразу же, уверенно, отдавая себе отчет в том, что от него ожидали именно такого ответа.
— Я бы сказала, что абсолютно уверена в том, что он ответил мне отзывом на второй пароль.
В какой-то миг Ева почувствовала, что все присутствовавшие в комнате расслабились до бесконечности. Она не знала, как или почему это произошло, но что-то в ее рассказе помогло разрешить сложную проблему, успокоило их сомнения.
Человек с двойным подбородком вышел вперед, держа руки в карманах. Ева подумала, уж не сам ли это С.
— Что бы вы сделали, — спросил он, — если бы лейтенант Йоос правильно ответил на пароль?
— Я бы предупредила его, что два немца, сидевшие в задней комнате, выглядели подозрительно.
— Они показались вам подозрительными?
— Да. Я уже говорила, что была в этом кафе весь день: завтракала, обедала, входила, выходила. У них не было основания полагать, что я имею какое-то отношение к их встрече. А мне показалось, что они нервничали, чувствовали себя не в своей тарелке. Теперь, оглядываясь назад, я понимаю почему.
Человек в круглых очках поднял палец вверх.
— Я не совсем уловил, мисс Далтон, как случилось, что вы были в кафе «Бакус» целый день?
— Это была идея господина Ромера. Он приказал мне находиться там с утра и наблюдать за всем, что происходило, как можно незаметнее.
— Это была идея господина Ромера?
— Да.
— Большое спасибо.
Они задали Еве еще несколько вопросов, чисто формально, о поведении тех двух британских разведчиков, но было очевидно, что интересовавшую их информацию они уже получили. Затем ее попросили выйти и подождать снаружи.
Ева устроилась в прихожей и не отказалась от предложенного чая. Когда молодой человек принес чай и подал ей чашку, она была приятно удивлена, заметив, что руки у нее совершенно не дрожали. Ева выпила чай, а потом, минут через двадцать, появился Ромер. Он был доволен, Ева заметила это сразу: то, как он держался, его понимающий взгляд, абсолютное нежелание улыбаться, — все говорило о том, что он в великолепном настроении.
Они вышли из «Савоя» и остановились на Странде, мимо них с гудением проносились автомобили.
— Можешь считать остаток дня выходным. Ты заслужила.
— Почему? Что я такого сделала?
— Мне лучше знать. Как насчет ужина сегодня вечером? Есть местечко в Сохо. Называется «У Дона Луиджи», это на Фрит-стрит. Встретимся там в восемь.
— Но, боюсь, сегодня вечером я занята.
— Какая чушь. Мы должны это отметить. Увидимся в восемь. Такси!
Ромер побежал за такси, которое он якобы остановил, а Ева подумала: «„У Дона Луиджи“, Фрит-стрит, восемь часов. Что происходит?»
— Здравствуйте, мисс Фитцрой. Давненько вас не видела.
Миссис Дэйнджерфилд сделала шаг назад от входной двери, пропуская Еву. Это была полная женщина, блондинка, с таким густым слоем мучнистой пудры на лице, что, казалось, она сейчас должна выйти на сцену.
— Просто мимо проезжала, миссис Дэйнджерфилд. Забежала, чтобы взять кое-что из вещей.
— У меня здесь для вас почта.
Она взяла пачку писем со столика в прихожей.
— У нас все в порядке. Приготовить постель?
— Нет, нет. Я здесь всего на пару часов. Потом — назад на север.
— Лучше подальше от Лондона, дорогая, уверяю вас.
Миссис Дэйнджерфилд перечислила все недостатки жизни в Лондоне военного времени, пока провожала Еву в ее комнату в мансарде дома номер 312 по Винчестер-стрит в Баттерси.
Ева затворила за собой дверь и повернула ключ в замке. Она оглядела свою комнату, как бы знакомясь с ней вновь, ибо отсутствовала около пяти недель. Она проверила свои «ловушки»: вне всякого сомнения, миссис Дэйнджерфилд хорошенько покопалась в ее письменном столе, платяном шкафу и комоде. Потом Ева села на односпальную кровать и разложила письма на одеяле, начав по очереди открывать их. Три из них сразу же полетели в корзинку для бумаг, а остальные она положила в ящик письменного стола. Все эти письма были посланы ею самой. Ева поставила открытку на каминную полку над газовым камином; открытка была отправлена из Кингс-Линна. Ева специально для того ездила туда в конце предыдущей недели. На обратной стороне открытки было написано:
Дорогая Лили!
Надеюсь, что в дождливом старом Пертшире все хорошо. Мы выбрались на море на пару дней. Молодой Том Доулиш женился в прошлую среду. Вернемся в Норидж в понедельник вечером.
Привет от мамы с папой.
Ева поставила открытку обратно на каминную полку, неожиданно вспомнив своего собственного отца и его бегство из Парижа. Последнее, что она знала, — это что отец добрался до Бордо — Ирэн как-то удалось послать ей письмо в Лондон. «В эти страшные времена все болезни кажутся не такими уж страшными», — написала она.
Сидя на кровати и размышляя подобным образом, Ева поняла, что улыбается сама себе недоуменной улыбкой — ну не странно ли: сидеть здесь в безопасном доме в Баттерси, выдавая себя за Лили Фитцрой. Что подумал бы отец о той работе, которую она делала для «британского правительства»? Что подумал бы Коля?..
