Жаклин Митчард - Поворот судьбы
Я вытащил пистолет из коробки, как если бы прикоснулся к змее. Он был намного тяжелее, чем можно было предположить по его изящному виду. Я сразу понял, что пистолет ни разу не использовался. Я просмотрел все остальные ящики, но больше не нашел ничего, кроме пачки презервативов и такой штуки, по которой я понял, что мои родители иногда могли покурить «травку». Возможно, они это делали в молодости.
Но зачем отцу пистолет?
Он боялся, что окажется в ситуации, когда потребуется прибегнуть к оружию? Или он был одержим идеей, что должен спасти нас от нашествия врагов? Его мучили мысли о самоубийстве? Но если так, то почему он не прихватил его с собой? Почему взял ноутбук, но оставил при этом оружие, а?
Тогда я понял, что Лео утратил остатки разума. Я зашвырнул пистолет на самую верхнюю полку, спрятав за коробкой с выходными черными туфлями Лео, которые он обувал каждый год, когда шел на прием в мэрии. Мне едва не стало дурно при мысли о том, что Аори могла наткнуться на оружие, хотя, конечно, она была еще маленькой и ее «потолок» заканчивался на уровне груди Лео.
Я сел на пол и начал усиленно размышлять, вспоминая, как вел себя отец в день отъезда. Что он делал. О чем говорил. Все казалось вполне нормальным. То есть все вписывалось в обычное безумное поведение Лео.
В тот день мы поздно отправлялись в школу, потому, что самолет улетал только после полудня.
Лео сидел на диване с Аори на коленях. Мама была в спальне. Она отказалась выходить. Лео объяснял нам, почему должен уехать. Он рассказывал нам о людях, с которыми переписывался, восхищаясь тем, что они не так, как другие, воспринимали жизнь. Он говорил, что ему надоела эта крысиная погоня за успехом, что он хочет купить участок нетронутой земли, так чтобы неподалеку от домика непременно были ручей и луг. Он сказал, что у него разрывается сердце при мысли о том, что мы расстанемся до конца зимы. Однако он настаивал на том, что должен это сделать, — когда мы станем старше, то поймем его. Это станет для нас примером того, что, когда ты знаешь, что поступаешь правильно, даже если это вызывает всеобщее неодобрение, то должен послушаться зова своего сердца и сделать это. Доверять своим инстинктам — это трудно, но благородно. Лео произнес свою речь на одном дыхании.
Затем он стал плакать. Не так, как показывают в кино. Никаких скупых мужских слез. Нет, он плакал, как ребенок, который упал.
— Я так тебя люблю, сынок, — сказал он, целуя меня в макушку.
— Я тоже тебя люблю, — просто ответил я ему.
— Каролина, я помню тот момент, когда ты явилась на свет!
— У меня не такая хорошая память, — огрызнулась сестра. На ее лице не было и следа эмоций, словно ничто не могло тронуть ее.
— Аврора, — обратился он к Аори и прижал ее к груди. Он качал малышку и целовал.
Каролина посмотрела на отца, словно от него дурно пахло.
— А если инстинкты подсказывают тебе бросить школу? — внезапно спросила она.
— Каролина, я знаю, что ты…
— Нет, папа, ты мне скажи, — настаивала сестра.
Аори встала с колен отца и пошла в комнату, которую делила с Карой. (Она спала с родителями, пока ей не исполнилось полтора годика. Отец настоял на том, чтобы гостевая спальня использовалась, как кабинет или библиотека, потому что ему негде почитать в спокойной обстановке. Естественно, Кара была в бешенстве, оттого что ей приходилось жить в комнате, где было полно игрушек и всяких средств по уходу за младенцем.)
— Если интуиция подсказывает тебе, что ты должна бросить школу, но ты знаешь, что сможешь обеспечить себя, то ты должна прислушаться к своему внутреннему голосу, — ответил ей отец.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — сказала Каролина.
— Я тоже не понимаю, о чем он говорит, — добавила мама, появляясь из комнаты.
Она выглядела так, словно напилась шампанского и забыла переодеть бальное платье. На ней была сатиновая ночная сорочка. Она вышла к нам босиком.
— Он говорит, что ты можешь учиться дома. Однако я не могу понять, как он оправдывает то, что бросает своих детей на полгода, при том что у него не умирает брат, чья семья голодает на удаленной от мира ферме. Мы знаем, что нет таких обстоятельств, которые объяснили бы его поступок.
— Джулиана, как это неразумно, — проговорил Лео.
— Я и не хочу быть разумной. Я хочу найти в твоем поведении хоть какое-то рациональное зерно, но не могу.
— Джули, а представь, что я умер?
— Ты хочешь знать, сильно ли я бы расстроилась?
— Мам, это не очень красиво, так говорить, — вмешался я.
— Гейб, веди себя прилично, — предупредила меня мама.
— Джулиана, — умоляющим голосом продолжал Лео. — Что, если бы я умер? У тебя все осталось бы, как было. Те билеты, которые я купил, самые дешевые. Я буду останавливаться у знакомых, которые возьмут с меня плату в обмен на мою адвокатскую помощь. У меня есть медицинская страховка, как и у тебя. Все мои затраты составят около тысячи долларов. Ты больше тратишь за полгода только на одежду.
— Нет, это не так, — резко отозвалась мама.
— Да, это так, — вымолвил Лео.
— Нет, нет, — настаивала мама.
— Я же просматриваю счета, Джулиана. — Лео говорил терпеливо, своим адвокатским голосом. — Я веду к тому, что ты не остаешься в безвыходном положении. Аори днем в садике, и у тебя хватит времени, чтобы выполнить свою работу, хотя мне кажется, что обычно ты просто висишь на телефоне и сплетничаешь с Кейси. — Кейси, сидевшая в углу комнаты, демонстративно громко вздохнула. — Кейси, я бы не возражал, чтобы ты дала мне возможность провести хоть какое-то время наедине с семьей. Пойми меня правильно, — заключил Лео.
— Джулиана попросила меня побыть с ней, и я останусь. Пойми меня правильно, Лео, — ответила ему Кейси.
В этот момент вернулась Аори. Она несла старые пижамные брюки, которые вытащила из нижнего ящика, и свою любимую детскую книжку.
— Ночь? — спросила она. — Папа читает сказку?
Она подумала, что если уговорит его почитать, то ему придется остаться.
Лео встал и подошел к маме. Он провел рукой по ее волосам. Она стояла, скрестив руки.
— У тебя самые красивые волосы, Джулиана, моя девочка. Она внезапно схватила его за кисти рук.
— Прошу тебя, Лео, очень прошу тебя. Я ведь никогда не просила тебя ни о чем важном. Посмотри на Аори. Прошу тебя.
Он поднял свою огромную дорожную сумку и забросил ее себе на плечо.
— Разве ты не понимаешь, какие чувства сейчас меня охватывают? — Лео говорил, как бы удивляясь тому, что его никто не хочет понять. — Я же напуган до смерти.
— Черт бы тебя подрал, Лео, значит, ты уже безнадежен. Тебя это так затянуло, да? — Мама резко опустила руки, из ее голоса исчезли просящие нотки.
— Да, Джулиана, все так.
— Тебе надо отправиться в хорошую клинику, где на стенах будут обои с веселеньким рисунком, Лео. Если тебе это не требуется, тогда ты самый хладнокровный мерзавец…
— Ребята, позаботьтесь о своей маме, — сказал отец, обращаясь к нам.
— Я думала, что это входит в обязанности мужа, — заметила Кара.
— Каролина, позволь мне обнять тебя, — ответил ей Лео.
— Иди и обними… дерево, — бросила Кара.
Я знал, что она хотела ответить намного грубее, но ее сдержало присутствие Аори.
— Папа! — закричала моя маленькая сестра, когда Лео шагнул к двери, потому что за окном показалось такси.
Мама отказалась везти его в аэропорт. Как и мои бабушка и дедушка, которые даже не стали звонить, чтобы попрощаться.
— Папа! Я буду хорошая! Возьми меня с собой!
Она упала и начала колотить своими толстыми ножками. Ее лицо стало пунцовым. Лео начал плакать, но открыл дверь и шагнул на порог, а затем плотно притворил ее за собой.
Мы все помчались к Аори. Она отбивалась и рыдала, но мама держала ее крепко, а потом начала петь на мотив знаменитой песни Элвиса «Аори Ли, моя принцесса…» Она отворачивалась от ударов Аори, стараясь посильнее удерживать ее, чтобы она не поранила ни себя, ни ее. Сестра кричала так пронзительно, что Кара закрыла окна. Наконец она смолкла, словно исчерпала свои силы.
— С ней все в порядке, — успокоила нас мама. — У нее сейчас будет немного кружиться голова, потому что она слишком долго сдерживала дыхание.
Мы стояли рядом, а потом услышали, как хлопнула дверца машины. Приехали Лизель и Клаус. Лео помахал. Им.
Я уверен, что в моей жизни еще встретятся люди, которые будут вызывать у меня ненависть или злобу. С тех пор я возненавидел Лео, но в тот момент, может, из-за гормонов, я все время думал о том чертовом пистолете.
Глава одиннадцатая
Работа
Излишек багажа
От Джей А. Джиллис
«Шебойган Ньюс-Кларион»
«Дорогая Джей,
Я уверен, что проблема, о которой я собираюсь поведать, знакома многим мужчинам моего возраста. Я люблю, глубоко, искренне люблю женщину, на которой хочу жениться. Она отвечает мне взаимностью. Но теперь, когда я знаю, что однажды надену на ее палец обручальное кольцо, я тороплюсь не упустить ни одной интрижки. Женитьба для меня означает резкий поворот судьбы. Я не могу сказать, что стремлюсь к романам с другими женщинами, потому что они вызывают у меня какое-то особое желание. Моя невеста красива, талантлива и умна. Но я не желаю, чтобы потом меня преследовали сожаления по поводу упущенных возможностей, ведь мы еще такие молодые, — нам всего по 25 лет. Те романы, которые я переживаю сейчас, вряд ли случатся в будущем, что закономерно опять-таки в силу возраста. Моя любимая девушка не понимает меня. Она считает, что в студенческие годы мы пережили волнующий опыт и снова возвращаться к этому бессмысленно и бесполезно. Она говорит о том, что выбор спутника жизни должен стать сигналом к прощанию с холостяцкой жизнью. Джей, я искренен, когда говорю, что стремлюсь к счастливому и прочному браку. Но я также знаю и то, что многие союзы распадались именно потому, что муж или жена недополучили свободы и потом забывали, что какие-то вещи могли позволить себе толь-ко до свадьбы. Как преодолеть это противоречие, как нам двигать-ся дальше, ведь мы оба заслуживаем счастливого будущего?
