Ким Стрикленд - Клуб желаний
— Плохо, да? Ну конечно, плохо!.. Ой, как больно!
Генри бережно вытер влажной тряпкой кровь у нее под носом и на подбородке, дал тряпку ей самой, чтоб обтерла руки. Потом вручил мешочек со льдом, и Мара осторожненько приложила его к переносице, поверх мешочка глядя на мужа испуганными глазами.
Генри стоял перед ней, подбоченясь одной рукой и с окровавленной тряпкой в другой.
— Поедем-ка мы с тобой к врачу, рыбка моя.
— Он слобад, да?!
Генри сильно потянул носом, погладил себя по макушке, и глаза у него распахнулись, будто он только что по-настоящему проснулся. Поднес ладонь к глазам, осмотрел. Снова потянулся туда, где некогда нащупывалась гладкая лысина.
— Мара! У меня волосы!
— А я пво что?!
Из гостиной донесся вопль спортивного комментатора: «Не-ве-ро-ятно!»
Класс корпел над контрольной, ерошил волосы, кусал губы, покашливал, временами посылая ей осторожные взгляды. Клаудия ловила эти взгляды, когда, оторвавшись от своего кофе и журнала, следила, чтоб взоры, как бы в задумчивости обращенные к потолку, не шарили ненароком и по чужим тетрадкам.
Клаудия обожала контрольные: работа закончена, можно расслабиться и даже почитать. Одна беда: из класса не выйдешь, а после стольких чашек кофе выйти непременно нужно.
Оставить за главную Эйприл Сибли и быстренько сбегать в туалет? Клаудия глянула на Эйприл. Та согнулась над тетрадкой — лицо перекошено, в ручку вцепилась, аж костяшки побелели. Странно, прежде контрольные не давались Эйприл так тяжело. Кому бы доверить присмотреть за любителями списывать, пока она отлучится? А впрочем, можно и потерпеть. Клаудия вернулась к своему журналу.
— Миссис Дюбуа, можно выйти?
Клаудия подозрительно прищурилась на Эйприл, но представила, что будет, если она не пустит племянницу директора в туалет, и кивнула:
— Конечно.
Эйприл вышла, а Клаудия уткнулась в журнал, время от времени поглядывая, чтоб никто не списывал. Несколько пар глаз были устремлены на потолок, и она тоже бросила взгляд вверх — не написал ли там какой-нибудь умник ответы?
— Думаю, на потолке у нас ничего стоящего не появится, давайте-ка мы с вами сосредоточимся на собственных тетрадях.
Ответом были две-три конфузливые улыбочки и один колючий, сердитый взгляд: не мешайте!
Клаудия глотнула кофе, со вздохом взялась за журнал. И зачиталась. Когда из туалета вернулась Эйприл, Клаудия мысленно выговорила себе за то, что совсем забыла, как долго та отсутствовала.
На контрольных класс никогда не укладывался в урок, и сегодняшний день не стал исключением. Тем, кому времени не хватило, она разрешила дописывать на перемене. Среди копуш оказалась и Эйприл. Собрав последние тетради, Клаудия заперла их в шкаф, подхватила сумку и поспешила к двери. Не хотелось вступать в полемику ни с Эйприл, ни с кем другим, если на то пошло. А вы скоро проверите наши работы? А когда вы проверите? Сейчас у нее окно, ну и что? Могут у учителя быть свои дела?
До туалета путь недальний, но чем ближе подходила она к цели, тем настоятельней заявлял о себе мочевой пузырь. В пустом (слава тебе господи!) туалете Клаудия бросилась в кабинку.
Сквозь шум сливавшейся воды Клаудии послышался какой-то посторонний звук. Вот ей-богу, где-то рядом сдавленно мяукал котенок. Выйдя из кабинки, Клаудия склонила голову, прислушалась, но ничего не услышала и направилась к раковинам. Стук толстых каблуков гулко отскакивал от кафельного пола.
Как только в раковину полилась вода, она опять это услышала. Клаудия закрыла кран.
Звук шел слева. Она приблизилась к красному мусорному баку и заглянула за него. Мяуканье явно доносилось из самого бака. Как туда мог попасть котенок? Клаудия сняла крышку. Край был вымазан кровью, Клаудия вляпалась в нее всей ладонью. Гадость какая! Она быстро открутила кран и сунула руку под воду. Ну что за свиньи эти девчонки! Однажды входит она в кабинку, садится, а перед носом на двери болтается на ниточке тампон в крови.
Снова донеслось слабое мяуканье, и Клаудия возвратилась к баку. Внутри, под ворохом окровавленных бумажных полотенец, кто-то трепыхался. От страха сердце у Клаудии забилось как сумасшедшее. Что она найдет, если хватит духу туда залезть? Снова этот звук, уже громче. И теперь он не походил на кошачий — пищал ребенок! Клаудия раскидала кровавые салфетки — на самом дне лежал малюсенький ребеночек, мальчик, глаза зажмурены, длинная оборванная пуповина еще кровоточит.
— О божебожебоже!
Клаудия осторожно вынула младенца, прижала к груди.
— О боже, маленький мой, что с тобой стряслось… как ты сюда попал?
Оттянув подол свитера, Клаудия завернула в него младенца. Он был еще мокрый и липкий, весь перемазанный чем-то белым. Задыхаясь, Клаудия ходила взад-вперед по туалету. Только не хлопнуться в обморок! Только не хлопнуться в обморок! Ребенок запищал.
— О-ох!
Клаудия подошла к двери и остановилась. Он замерзнет. Ему нужно тепло. Поверх подола свитера она укутала его еще полами жакета. Надо отнести его к медсестре, к Марион! И «скорую» вызвать! Клаудия выскочила из туалета и устремилась к лестнице. По ступеням спускалась осторожно, держась одной рукой за перила, а другой прижимая ребенка, как бесценный фарфор.
Для рафинированного частного заведения с отменной репутацией — неслыханное происшествие. Скандал поднимется будь здоров, мелькнуло у Клаудии. Как поступит Питерсон? Само собой, нужно срочно разыскать мать младенца. Вероятно, Питерсон закроет школу на замок, но девица могла уже сбежать. Питерсон, ясное дело, будет лезть из кожи, чтоб история не выплыла наружу. Пятно на Академии ему решительно ни к чему.
Мать, конечно, одна из девчонок, а кто же еще. Но Клаудия не видела беременных учениц ни в классах, ни в коридорах, и в учительской никто ни на что такое не намекал.
Писк стих, и Клаудия, помертвев от страха, остановилась на полпути, откинула одну полу жакета — дышит? Дышит. Стоило ей замереть на месте, как мальчик снова заплакал. Она прикрыла его и уже без остановок сошла в холл первого этажа, а там, насколько могла плавно, стараясь не слишком трясти ребенка, побежала к кабинету Марион.
Из класса, читая на ходу какие-то формуляры, вышел Генри О'Коннор — преподаватель математики в старших классах, тренер по бейсболу и велосипеду, муж Мары.
— Генри!
— Клаудия? — Он вытаращился на заляпанный кровью свитер. — Что такое? Тебе помочь? Пойдем, присядешь. — Он кивнул в сторону кабинета, из которого только что вышел.
Не замедляя шага, Клаудия помотала головой:
— Нет, Генри. Это… Я нашла ребенка!
— Что ты нашла?.. — Он перешел на легкую рысцу. Взгляд Генри скользнул по оттопыренным полам ее жакета, и глаза у него стали с чайную чашку. — Твою мать!..
— Он был в женском туалете. Несу к Марион. Звони 911.
Генри круто развернулся и во весь опор помчался к себе в кабинет.
Клаудия влетела в приемную Марион. На скамейке перед дверью в кабинет — две девчонки, обе как по команде изумленно разинули рты. Не замечая никого и ничего, Клаудия бросилась к двери. Заперта! Она бешено забарабанила по дымчатому стеклу, стекло жалобно задребезжало.
— Марион! Марион, откройте, у нас ЧП! — Клаудия снова рванула дверь. — Марион! Скорее…
С той стороны раздалось брюзжание: «Вечно у них ЧП…» Дверь открылась.
— Ну что еще стряслось? — раздраженно процедила Марион и только тогда глянула на перепачканную кровью Клаудию.
Та откинула одну полу жакета и приоткрыла макушку со слипшимися волосенками и сморщенную в крике рожицу.
У Марион глаза полезли на лоб:
— О-ой!
— Я его нашла. В туалете наверху. Только что.
— Надо звонить 911. Его нужно сейчас же отправить в больницу! — Марион протянула к ребенку руки.
Клаудия помедлила: то ли не хотела расставаться с малышом, то ли боялась испачкать кровью белоснежный крахмальный халат Марион. Марион всегда расхаживала в старомодных белых халатах, даром что у других медсестер вошло в моду наряжаться мультипликационными зверушками или облачаться в разноцветные комбинезоны. Клаудия отдала ребенка, и сразу возникло ощущение, словно в руках чего-то не хватает.
— Я в холле встретила Генри О'Коннора. Он уже звонит в «скорую».
— Хорошо.
Марион бегло осмотрела младенца, зажала пальцами пуповину. Обернулась к пареньку на кушетке, которого Клаудия до этого и не заметила:
— Все, Шон, отправляйся в класс. Скажешь мистеру Реддингу, я разрешила сегодня на физкультуру не ходить.
Красноносый и сопливый Шон, раскрыв рот, во все глаза пялился на окровавленного младенца в руках у Марион.
— Я сказала — иди, Шон!
— А? — Шон отлепил взгляд от младенца и поднял глаза на медсестру. — А бистер Реддидг сказал, что ему дужда справка.
