Виктор Дан - ИВЦ: жаркое лето 81-го
– Нужно сутки на аванс и двое на расчет зарплаты, включая сдельную. Машины и так простаивают…
– Это не аргумент в условиях жесткого контроля сроков сдачи документов. Понимаю, что для инженерных задач, которыми ты занимался, больше десяти записей сортировать не пришлось.
– Была и сотня. Что ты предлагаешь конкретно?
– В нашей технической библиотеке есть несколько выпусков сборника алгоритмов под редакцией Агеева. В нем публикуются алгоритмы из американского фонда алгоритмов на языке АЛГОЛ, адаптированные под наши компиляторы. В одном из выпусков есть алгоритм сортировки Шелла, как раз с логарифмической зависимостью времени сортировки…
– Не стану я тащиться в библиотеку и с АЛГОЛ не знаком.
– Хорошо. Сегодня нарисую тебе блок-схему алгоритма и прошу к расчету заработной платы заменить все сортировки в твоих программах. Договорились?
– Будет настроение, попробую!
– Попробуй, не пожалеешь! Пригодится на будущее…
– Я принципиальный противник сортировок вообще, сейчас занимаюсь системой ввода-вывода, которая заменит минскую.
Давиденко уже знал, что Зенков работает над каким-то заданием, утвержденным лично Брилем, поэтому на него не рассчитывал ни в ближайшее время, ни в будущем.
Спустя неделю Зенков пригласил Давиденко в машинный зал. Около перфокарточного ввода стоял Зенков с оператором.
– Ты был прав. Самый большой цех сортируется полторы минуты, – громко произнес Зенков, как только Виталий открыл дверь.
– Слишком долго! Покажи исходный текст программы.
– Да, я несколько модифицировал алгоритм, – признался Зинков и достал из кармана брюк измятый листок.
Виталий узнал свою блок-схему.
– Вот этот внутренний цикл я убрал. По-моему он лишний, – показал на схеме Зенков.
– Нет не лишний. Он ускоряет слияние блоков, если они не пересекаются по значению ключей, то есть взаимно упорядочены. Я много экспериментировал с данным алгоритмом, можешь мне верить.
– Ладно, попробую, – недовольно буркнул Зенков.
На следующий день он уже не приглашал Давиденко, а коротко сообщил:
– Пятнадцать секунд.
– Спасибо, это большой подарок. Как ты теперь оцениваешь общее время расчета аванса и получки.
– Часов шесть-семь на аванс, и двенадцать на получку.
– Прекрасно! Не двое суток, а одна ночь.
Виталий даже и предположить не мог, насколько быстро пригодилась новая версия программ.
Задержка произошла неожиданно из-за перфораторов, которые из-за характерного шума называли «бармолеями». После обработки информации на табуляторах, нужно было вывести итоговые перфокарты по видам начислений каждого работника для передачи на ЭВМ. Оба перфоратора, основной и дублирующий, были неисправны.
Руководитель группы эксплуатации бухгалтерских задач и Корниенко как создатель технологии расчетов на табуляторах беспокоили Давиденко своими паническими докладами чуть ли не каждый час. Отставание от графика уже достигло суток. Виталий посетил зал счетно-перфорационных машин, увидел двух замызганных машинным маслом электромехаников у разобранного перфоратора. Старший из них Вячеслав Рябовол, электромеханик высшего шестого разряда, молча развел руки, демонстрируя свое бессилие. Что-то в выражении его лица не понравилось Давиденко, нечто похожее на издевательскую ухмылку.
Давиденко вернулся в кабинет за рабочий стол Бриля и позвонил начальнику вычислительного центра завода «Коммунар», предприятие их министерства и даже главка.
– Борис Михайлович, мне срочно может понадобиться ваша помощь.
– Что случилось?
– Вышли из строя оба выходных перфоратора. Наши электромеханики не могут их починить вторые сутки. Не могли бы вы направить к нам своего специалиста.
– Если нужно, то он будет у вас через пятнадцать минут. Есть у меня один асс…
– Спасибо, я перезвоню через час. Дам своим последний шанс.
– Договорились.
Давиденко вызвал в кабинет Рябовола.
– Тут и так не получается, а вы отвлекаете! – высказал претензию Рябовол недовольным голосом. – Вчера две смены отпахал, сегодня тоже предстоит.
– Пять минут от двух смен много не убавят. Хочу разобраться, почему вышли из стоя сразу два перфоратора.
– Так один загнулся еще на прошлой зарплате.
– Месяца не хватило для его починки?
– Нужна запчасть, я написал служебную почти сразу.
– Где служебная?
– Наверное, у Ковтенко в столе. Он туда положил при мне. В верхний ящик.
Давиденко подошел к столу Ковтенко и выдвинул ящик. Служебная оказалась на месте. Он прочитал дату. Это был последний рабочий день перед уходом Ковтенко в отпуск, то есть три недели назад.
– Тебе в течение трех недель не приобрели запчасть, и ты молчал. Кто отвечает за состояние твоего оборудования? Ковтенко? Он получает твою зарплату за тебя?
– Можете валить на меня, можете лишить премии за месяц, вы теперь начальник.
– Хочешь легко отделаться. У тебя максимальный разряд, ты коммунист. Такое отношение к делу непростительно. У тебя есть знакомые электромеханики на соседних предприятиях? Если нет, то попросил бы меня или своего начальника Федорченко. Он взял бы деталь взаймы на время. Еще вчера!
– Вы говорите, а мне нужно ремонтировать.
– Заканчиваю разговор! Предупреждаю, если в течение часа перфоратор не заработает, то вызываю специалистов из «Коммунара». А завтра подам представление на снижение тебе разряда и докладную в партком, чтобы разобрались с твоим отношением к работе. Ну а премии тебе не видать, наименьшее за два месяца. Ты свободен.
Через сорок минут доложили, что перфоратор заработал.
Давиденко позвонил на «Коммунар» и поблагодарил за готовность помочь. К концу дня заработал и второй перфоратор.
Виталий не стал выяснять детали. Истину он не смог бы установить, но укрепился в своем предположении, что проблема была создана искусственно. Проверка на «вшивость», как говорили в его портовом городе.
Расчеты по заработной платы были выполнены в срок за одну ночь. Благодаря новой версии программ Зенкова.
Этот случай показал всем твердость руки Давиденко и обманчивость его интеллигентной внешности: застенчивая улыбка, очки без оправы из-за начинающейся близорукости. Дальнейшие события только укрепили эту репутацию. К концу года он сменил всех начальников бюро в своих подразделениях. Начальником бюро программирования стала Екатерина Петренко, ее предшественница Денисова ушла без слов в другое подразделение КБ. На предприятии у Денисовой работал муж и влиятельные родственники мужа. Корниенко пришлось переводить под начало Ковтенко по приказу и с повышением месячного оклада на пять рублей, со ста семидесяти на сто семьдесят пять. Бриль на удивление безоговорочно поддержал Давиденко в данном решении.
А до этого в начале августа Корниенко выступила с инициативой приобрести готовые программы по учету кадров:
– Вы ведь говорили, что нужно изучать и использовать чужой опыт. Посмотрите описание подсистемы учета кадров для ЭВМ «Минск-32».
– Не вижу, кто разработчик.
– Одна ленинградская организация.
– Подобные разработки есть и в Харькове.
– В Ленинграде я со всеми уже договорилась, знаю цену, а здесь нужно еще искать и неизвестно, сколько будет стоить.
– Описание довольно скудное, по нему невозможно установить важные функциональные и эксплуатационные характеристики.
– Вот почему я хотела бы, чтобы вы поехали со мной. Там на месте и примете решение. Возьмем договор, подписанный с их стороны…
– Оформляйте командировки. Думаю, трех дней нам хватит.
Корниенко выписала удостоверения на неделю, причем, со среды до вторника, включая выходные дни, и приобрела билеты на самолет.
– Светлана Андроновна, я просил вас организовать деловую поездку на три дня, а не туристическую поездку не неделю.
– Так разработчик мне сказал, что три дня мало, а на следующей неделе в понедельник его не будет, короче…
– Короче, вы сговорились.
Лукавое выражение лица Корниенко подтверждало предположение Давиденко. А она не стала его переубеждать.
– Вы ведь не были в Ленинграде, почему бы нам не провести там выходные. Посетим Эрмитаж, съездим в Кронштадт…
– Был в Ленинграде дважды…
– Зная вас, могу поручиться – мало что видели.
– Я ездил по делу, кроме Невского и Эрмитажа ничего не видел.
– Не станете же вы настаивать переоформлять командировку, сдавать билеты на самолет.
– Что за проблема, сдать билеты. Авиакасса на предприятии.
– Билеты на завтра. Не хочу портить отношения с кассиром. Вчера я так уговаривала ее выдать в счет брони.
– Все! Вы мне выкрутили руки. Завтра не опаздывайте на самолет.
