Егор Молданов - Трудный возраст (Зона вечной мерзлоты)
— Почему она такая в школе злая…
— Ты знаешь, кто такая Пенелопа?
Я пожал плечами.
— Это жена Одиссея, она долго ждала его, пока он вернется из походов. Моя тетка не дождалась своего Одиссея, поэтому у нее такой сложный характер.
Мы не заметили, как подошли к Ленкиному дому. Минуты две стояли у калитки, переминаясь с ноги на ногу.
— Отвернись, пожалуйста, я что-то спрошу у тебя, — смущенно попросил я.
— Для чего отворачиваться, — не поняла Ленка. — Спроси так.
Я посмотрел на Ленку, и душа моя ушла в пятки. Слова вылетели из головы.
— Ну, — подбодрила она.
Я с минуту собирался с духом.
— Cогласишься танцевать со мной на Новый год?
— Да, — коротко ответила Ленка.
— Ну, с меня сейчас танцор, — промямлил я.
— Зря ты так, Аристарх, — перебила Ленка. — Ты очень хорошо танцуешь, я видела на репетиции, и не надо стесняться того, что ты прихрамываешь, — она подошла и прижала свои губы к моему холодному лицу.
Я засиял. От нахлынувшего счастья меня пробило на смех, я что-то Ленке говорил, говорил, она слушала и улыбалась, зараженная моими эмоциями. Наконец мы расстались. Я жадно глотнул холодный ночной воздух и долго молчаливо провожал ее взглядом, чувствуя, как мое сердце зашлось от радости, взлетело до небес и снова вернулось на свое прежнее место.
Я вдруг понял, что влюбиться — это быть в постоянном волнении. До сегодняшнего вечера я таких аномалий за собой не наблюдал.
Отбой. Я никак не мог уснуть, ворочался с боку на бок. В спальне было душно, я поднялся, открыл форточку, снова прилег. На соседней кровати беспокойно заворочался Тоси-Боси. Комара не было, он пропадал в спальне Кузи, и это надолго.
— Аристарх, можно я к тебе пойду, — заканючил Тоси-Боси. — Мне страшный сон приснился.
— Залазь.
Тоси-Боси с радостью юркнул в мою кровать. Его горячее дыхание что-то растопило во мне: я прижал к себе Тоси-Боси, заботливо укрыл одеялом.
— Аристарх, вы правда с Валеркой считаете меня своим братом? Я маленький, мне так хочется, чтобы у меня были старшие братья, — Тоси-Боси крепче прижался ко мне.
— Конечно, — шепотом выдавил я из себя.
— Здорово, — счастливо прошептал Тоси-Боси.
Сна как не бывало, все перемешалось в моей голове. Радостные воспоминания о проведенном вечере с Ленкой затопили всего меня, теперь еще восторг Тоси-Боси. Господи, как хорошо-то… Я чувствовал, как из груди выскочил комок и покатился по полу спальни.
Наверное, когда человеку на душе хорошо, он способен лучше понимать других, чем когда ему плохо. Я поймал себя на мысли, что Тоси-Боси, в сущности, очень одинок, и мне от этой мысли стало не по себе, и я почувствовал, как в эту ночь десятилетний Тоси-Боси стал для меня родным, дорогим, близким. Я прижал его к себе и погладил по макушке, он расплылся от счастья.
— А спинку почесать…
Стало вдруг так хорошо и спокойно, как бывает в кино, когда смотришь фильм.
— Тоси-Боси, хорошо, что ты мой брат!
Тоси от радости не закрывал рта, его голос звенел от волнения. Он по секрету сообщил, что собирается построить самолет, что в школе его не записали в драмкружок, потом еще что-то… Он так торопился мне обо всем рассказать, что проглатывал слова.
Я уже засыпал, а Тоси-Боси все продолжал говорить, и его дыхание согревало мне плечо.
До праздника оставалось чуть больше недели, когда после уроков ко мне подплыла Кузя. В ее поведении появилась легкая неуверенность. Она долго топталась вокруг да около, пока наконец решилась и смущенно выдавила из себя:
— Передай Комару, — она покраснела, — я согласна идти на праздник.
Нет, то, что Кузя с приветом, я всегда знал, но что с таким большим — не догадывался.
— И платье на себя напялишь?
— Без проблем.
— Клюшка выпадет в осадок.
— Ее проблемы! — Кузя лучезарно засмеялась.
Я быстро передал слова Кузи Комару, тот зацвел и мгновенно побежал к Кузе. Я посмотрел на друга: еще один потенциальный пациент для психушки. Через десять минут они явились передо мной сияющие и сказали, что готовы репетировать до потери пульса.
— Что? — дико заорал я. — Кузя, ты сумасшедшая!
— Мне это все говорят, — Кузя улыбнулась. — Готова уже в это поверить, — легко и непринужденно добавила она.
— Кузя, ты запарила меня своими заморочками, — фыркнул я в ответ.
— Ну, я не виновата, что я вся такая сложная, — парировала, улыбаясь, Кузя.
— Чересчур сложная!
— Аристарх, съешь сладенького, — Кузя подсунула мне мороженое. — Говорят, мозгам помогает, у кого они, естественно, есть.
Я посмотрел на Кузю, и на моем лице появилась улыбка. На нее нельзя было обижаться.
— Аристарх, не кипятись, ночи длинные, — успокаивал Комар. — Ты успеешь!
Начались упорные дополнительные репетиции. Кузя танцевала неуверенно и неуклюже.
Перед отбоем Комар на полном серьезе спросил меня:
— Аристарх, целоваться умеешь?
— Теоретически или на практике?! — иронично поинтересовался я.
— На фига мне твоя теория, — буркнул Комар. — Мне надо научиться целоваться. Я никогда с девчонкой не целовался.
— И что? — спросил я, интуитивно чувствуя в словах Комара подвох.
— Тренироваться давай! — серьезно произнес Валерка и пристально посмотрел на меня.
— Что?! — крикнул я. — Я смотрел на друга и не мог понять: он меня разыгрывает или все, что он говорит — это серьезно. — Комар, тебе адреналинчика не хватает. Скучно стало жить на Клюшке?
— Нет, просто я влюбленный, — признался Валерка. — Первый раз и так сильно.
— Как все запущено, — покачал я головой.
— У тебя разве не так с Ивановой?
Я промолчал.
— Тихий, давай договоримся: если у меня когда-нибудь родится сын, — Комар на секунду призадумался, — я его назову…
— Только не Аристархом, — взмолился я.
— Уговорил, как ты хочешь?
— Артуром! Мне это имя нравится.
— Заметано, — заверил Комар. — Когда у тебя родится сын, назови его Егором.
— Хорошо, сделаю по-твоему, — пообещал я.
Праздник неумолимо приближался. Проблема была с платьем. За неделю сшить было уже нереально, тем более что Кузя уроки домоводства злостно пропускала, и трудовичка заявила, что не стукнет ради Калугиной палец об палец. Я сразу понял, выход только в одном — сразу купить готовое. Марго опустила нас с Комаром на грешную землю: денег на покупку нового платья на Клюшке больше нет. Началась истерика. Каждая репетиция между Валеркой и Кузей превращалась в выяснение отношений. Я, как мог, сглаживал их разногласия, как ни странно, у меня это получалось. До вечера осталось три дня, платья не было.
— Все решено, — решительно произнес Валерка. — Я перебрал все варианты, — он сделал паузу. — Осталась только Санта-Барбара.
— Ни за что, — вскочил я как ошпаренный. — Если ты туда пойдешь — ты мне больше тогда не друг!
— Аристарх, не будь занудой, — взмолился Комар.
— Ты ополоумел. Ты обещал мне забыть дорогу в Санта-Барбару, — закричал я. — Думаешь, Кузя будет в восторге, если узнает правду?
— Она не узнает! — буркнул Комар.
— А если узнает? — продолжал давить я. — Что она подумает о тебе?! О Кузе подумай!!!
— Если ты такой умный, — вскипел Комар, — то придумай что-то. Она согласилась, понимаешь, — Комар посмотрел на меня, и я понял, насколько ему тяжело. — А я не могу достать ей платье, потому что я шляпа.
— Я достану тебе деньги. Завтра до обеда у тебя будут деньги.
Комар вытаращил на меня глаза, остолбенел, наверное, подумал, что у меня снова бред и температура.
— Аристарх, не чуди. — Где ты возьмешь такие деньги: сам, что ли, вместо меня пойдешь в Санта-Барбару?
— Я тебе все сказал, — тихо, но уверенно повторил я. — Деньги у нас завтра будут!
— Хорошо, если завтра их не будет… — Валерка со значением взглянул на меня. — Не держи меня тогда, харе?! Кузя должна быть в самом лучшем платье.
Я кивнул головой. Сразу после разговора с Валеркой я направился в воспитательскую. Мне нужен был Большой Лелик. Он был на месте, играл в поддавки с Тоси-Боси.
— Леолид Иванович, — обратился я, залившись проклятой краснотой. — Мне надо с вами переговорить один на один.
По моей интонации Лелик понял, что это серьезно.
— Паша, — обратился он к Тоси-Боси, — доиграем через минут пятнадцать. — И Большой Лелик посмотрел на меня, словно спрашивал: столько времени хватит? Тоси-Боси без обид оставил нас одних в воспитательской.
— Леолид Иванович, — кинулся я в бой. — Одолжите деньги. Кузе необходимо на вечер купить платье.
— Почему ты просишь деньги, а не Комаров?
Я не ответил на этот вопрос.
— Он же тебе никогда не вернет этих денег, — Большой Лелик продолжал с интересом наблюдать за мной.
— Никто и не заставляет его это делать.
— Однако, — изумился Большой Лелик, вскинув брови.
