Игорь Симонов - Год маркетолога
– Да, – сказал Гриша, проделав все необходимые манипуляции с бокалом вина. По-видимому, это относилось одновременно и к достоинствам вина, и к заданному за секунду до дегустации вопросу Ирины: «Значит, ты уверен, что нужно инвестировать?»
– Хорошее вино, – он одобрительно кивнул сомелье, сохранявшему, как и полагается, непроницаемое выражение лица. – Конечно, нужно инвестировать, рынки растут, можно выбрать не самую рисковую стратегию, но если у тебя есть хоть полмиллиона, да нет, – сжалился он над нами, – хоть двести тысяч евро, то, конечно, надо инвестировать.
– И остаться без денег, – рискуя выглядеть полным идиотом, поддел его я.
– Смотри, Костя... – он с увлечением принялся за ризотто, которое выбрал в качестве горячей закуски.
– Приятного аппетита всем, – улыбнулась его жена Наташа.
Интересно, насколько замучили ее все эти разговоры, или каждый раз она получает удовольствие от того, какой ее муж умный и по этому поводу ему можно простить все прочие недостатки. А судя по тому, как он смотрел на Ирину, с недостатками все было в порядке.
– Смотри, Костя, – нравоучительно продолжил он, – я тебе объясняю, как все устроено. Ты инвестируешь свои деньги, и они тебе приносят, скажем, в худшем случае процентов двадцать в год, а сам живешь в кредит, по которому выплачиваешь десять процентов. Так живет весь мир. За здоровье очаровательных дам, – он поднял бокал, мы присоединились.
– И ты тоже так живешь? – задал я невинный вопрос, а может, и не совсем невинный. Или интонация была неправильная, потому что я незамедлительно получил от Ирины толчок коленом.
– В смысле? – Грише было не до моих интонаций.
– Ну, ты тоже все деньги инвестируешь в акции или там еще куда, а сам живешь в кредит?
– Нет, – не к месту вступила в разговор Наташа, – мы уже давно кредитом не пользуемся.
– Но деньги-то все в акциях?
– В акциях, в недвижимости, на Forex[35]. В чем проблема?
– Проблема, Гриша, в том, что ты советуешь людям, в данном случае нам, одно, а сам делаешь другое. И как я могу доверять такому консультанту?
– Милый, я не твой консультант, – вот тут он начал терять благодушие, – я таких людей консультирую, которых ты только по телевизору можешь увидеть.
– Но и они тоже, наверное, не все деньги тебе отдают, а максимум так процентов десять.
– Но эти десять процентов – это столько, сколько ты за всю свою жизнь не заработаешь.
– Это понятно, не о том речь. Они тоже не живут по модели, которую ты описал. Это модель строго для среднего класса, который во время потрясений всегда оказывается в полной жопе. Потому что если рынок расти перестанет, то разница между процентами от инвестиций и процентами по кредиту станет очень отрицательной. – Тут у Гриши зазвонил телефон, и он, пользуясь случаем, встал из-за стола и отошел в сторону, но я мысль свою решил закончить, поскольку предназначалась она совсем не Грише. – И когда эта разница станет очень отрицательной, то инвестиционный консультант отойдет в сторону и скажет: это не мы, это рынок – банку на рынок насрать, и он проценты свои по кредиту все равно будет требовать.
Гриша вернулся на место и печально сообщил нам, что должен ехать на срочную встречу.
– Ты хоть горячее-то доешь, – забеспокоилась Наташа.
– Горячее? – он посмотрел на жену, потом на бутылку вина. – Да, пожалуй, успею. Ты доберешься, родная? Давай я такси закажу.
– Нет-нет, – запротестовала Ирина, – мы довезем. Это же недалеко, вы все там же, на Остоженке?
– Да, мы только год как переехали. Заехали бы как-нибудь.
– Это уж когда у Гриши время будет, – тут и Ирина не выдержала. – Это же надо, в воскресенье, в десять вечера встречи, а! Вот как люди работают, чтобы семью обеспечить.
– Клиент улетает, – Гриша с удовольствием расправлялся с сочной бараньей ногой. – В private-терминале во «Внуково» встретимся с ним. Нужно, чтобы бумаги подписал. Деньги никогда не спят. – Соскользнув с не очень приятной темы воскресной встречи, он снова вернулся к назидательному тону.
После его отъезда разговор пошел про летний отдых, про детей, про отдых с детьми, про отдых отдельно. У нас с Ириной в этом году впервые не получалось отдохнуть вместе из-за ее дурацкой учебы, из-за моих поездок и из-за того, что на время своего отпуска Андрей оставил меня исполнять его обязанности. Все это съедало половину июля и август и даже начало сентября, поэтому мы планировали захватить хотя бы неделю в конце сентября, пока в Европе еще тепло.
– Ты уверен, что прав? – спросила меня Ирина, когда мы уже вдвоем ехали домой.
– В чем?
– В том, что не хочешь быть богатым. Ну-ну, не злись, – тут же сказала она, – я просто тебя подкалываю.
– Это все плохо кончится, мы недавно с Андреем говорили на эту тему. Это все плохо кончится, вопрос в том, когда? Вот ты посмотри на этого клоуна. Да если просто тупо вкладывать деньги в индекс РТС, и заработаешь больше, чем с ним. Они каждый раз съедают пятнадцать-двадцать процентов в качестве своего вознаграждения за то, что так умело управляют нашими инвестициями.
– Костя, я про это ничего не понимаю, – перебила Ирина. – Но что я точно понимаю, так это то, что Андрей твой далеко не ангел и живет он не на одну зарплату.
Это был неожиданный поворот.
– Объясни.
– Что объяснить?
– Объясни, что ты имеешь в виду.
– А ты способен быть объективным, когда речь идет о твоем великом учителе?
– Ира, пожалуйста, объясни.
– Хорошо, только не злись. Обещаешь? Тогда слушай. Сколько денег получает Андрей?
– Не знаю.
– Ну ладно, ты же можешь предположить.
– Думаю, что зарплата плюс бонус плюс акции плюс пенсионная схема – все вместе будет где-то в районе миллиона.
– Упс, это больше, чем я думала, – засмеялась Ирина. – И ты тоже столько будешь получать? Тогда ты очень завидный мужчина.
– Буду получать, но не сразу. Мы говорим об Андрее.
– Но ведь все эти пенсионные и акции, они ведь там где-то ждут его. Сколько он имеет в год в наличности?
– Если регулярно продает акции, то тысяч семьсот-восемьсот минус подоходный налог.
– А теперь посчитай, сколько стоит его квартира, квартира, которую он купил дочери, его дом, известно где расположенный, все его отдыхи, виллы, которые он снимает, полеты только бизнес-классом, все эти бесчисленные телки, которые тоже во что-то обходятся...
Я начал злиться. Такого между нами еще не было. Непонятно, с чего она решила вдруг наехать на близкого мне человека и притом безо всяких к тому оснований. Я не хотел ссориться, но тему эту надо было закрыть раз и навсегда.
– Ты сосчитала? Ты знаешь, когда он покупал квартиры и дом, сколько они стоили тогда, ты знаешь, где и с кем он отдыхает? Что с тобой? Я тебя просто не узнаю. У нас что, своих забот нет?
– Есть, – неожиданно зло ответила она. – Только эта система, которую он создал, тоже может скоро стать нашей заботой. Сначала твоей, а потом, когда ты признаешь наконец и поймешь, во что вляпался, нашей общей.
Мы были на Садовом кольце, я резко перестроился и припарковал машину.
– Ира, говори, что ты знаешь и откуда, или...
– Или что?
– Говори.
– Ох, что-то мне часто курить хочется последнее время. Жизнь какая-то стала неспокойная.
– Ира, – я взял ее за руку и только в этот момент почувствовал, как холодна моя рука и что меня просто колотит.
– Твой Андрей берет деньги с дистрибьюторов. Сколько – не знаю. За что – тоже не знаю, но ты, наверное, сам лучше знаешь, за что с них можно взять. Дополнительные кредиты, отсрочки платежей, участие в тендерах, рекламные взносы... Делает он это давно и уйти хочет просто потому, что слишком многие стали об этом догадываться.
– И знаешь ты это все, конечно, от Марии? – тихо спросил я.
– И знаю, и знала, потому что она тоже в теме. Может, и еще кто-нибудь, только тебя там нет.
– А ты хотела, чтобы я был?
– Костя, я хочу, чтобы ты не был лузером, а в моем понимании это означает, по крайней мере, чтобы ты знал и понимал, что происходит вокруг тебя. А дальше принимал осознанное решение. Если хочешь в этом участвовать – участвуй, потому что это уголовно не наказуемо, да и доказать невозможно. Если ты такой принципиальный – не участвуй, но тогда сделай так, чтобы все это не происходило за твоей спиной. Я хочу, чтобы ты быстрее взрослел.
– Ты не ответила на мой вопрос.
– Я очень даже ответила на твой вопрос, милый мой. Просто теперь появилось очень много вопросов, на которые тебе самому придется ответить. И, конечно, ты мне обещаешь, что Машку в это дело не впутываешь. Давай поедем домой, а? Я давно хотела с тобой об этом поговорить, но все боялась чего-то. А сегодня, видимо, прорвало. Я думаю, что теперь тебе уже лучше знать, чем не знать...
Самое неприятное заключалось в том, что я ей поверил. До сегодняшнего дня мне все это не приходило в голову, а я сразу поверил. Значит, все-таки приходило в голову, стучалось, а я не впускал. Мне было проще жить с тем незнанием, какое у меня было. Теперь нужно было все обдумать и понять, что с этим делать дальше.
