Джонатан Эймс - Дополнительный человек
– Можно поехать ко мне в Куинс, – сказала она. – Сотня долларов. Ты не будешь разочарован.
– Я не могу ехать в Куинс, – сказал я. Куинс пугал меня. Это казалось слишком далеко, слишком сложно.
– Моя сестра живет в Нижнем Истсайде. У нее комната. Можем поехать туда.
Я хотел быть с ней, и я был пьян. Посмотрев на ее груди, я согласился:
– Хорошо.
И немедленно почувствовал невероятный выброс адреналина. Венди сделала большой глоток и сказала:
– Пошли.
Я был в секс-трансе и потому легко соскользнул со стула. Осторожность была растоптана. Я слышал тихий голос, говоривший: «Не ходи», но было слишком поздно.
Когда мы вышли на улицу, Венди с гордостью просунула руку сквозь мою, показывая меня, пока мы проходили мимо новых Королев, которые только что прибыли. Она не смотрела на них, и они не смотрели на нее, но они видели друг друга.
– Разве у тебя нет пальто? – спросил я. – Сейчас прохладно.
– Детка, я не замерзла.
Мы быстро дошли до Восьмой авеню, миновав по дороге два пип-шоу и толпу молодых чернокожих парней, маячивших на углу. Венди, которая в своих обалденных туфлях на платформе была только на сантиметр или два ниже меня, шагала грациозно и уверенно, сжимая мою руку, изображая мою девушку. Я почувствовал, что от волнения становлюсь трезвым.
Когда я тронул «паризьен», Венди погладила меня по волосам и щеке и сказала:
– Ты симпатичный.
Это прозвучало так сладко, с этим ее акцентом, что я улыбнулся.
– Мне нравится твоя машина, – добавила она.
Этот комплимент также улучшил мне самочувствие – я действительно гордился своим «паризьеном».
Мы подъехали к банкомату – Венди, конечно, знала, который из них ближайший, на углу Девятой авеню и Со – рок второй, – и потом мы поехали в Нижний Истсайд.
Она заставила меня проехать мимо дома сестры, потому что увидела на ступеньках брата с друзьями. Мы немного прокатились вдоль квартала, затем она вышла из машины и попросила меня обождать. Она хотела убедиться, что комната в нашем распоряжении.
В зеркало заднего вида я увидел, что брат не пускает ее через парадную дверь. Похоже, они обменялись парой неласковых слов, потому что он поднял руку, словно собираясь дать ей пощечину.
Она бегом вернулась к машине, неуклюже склонилась ко мне на своих каблуках, брат следовал за ней, и очень быстро. Я подумал, готов ли я к нападению. Не должен ли удрать? Это было бы разумно. Но я остался. Она ворвалась в машину и умоляюще крикнула:
– Брат не любит, когда я трясу сиськами. Нужно уезжать. Скорее!
Я посмотрел в зеркало заднего вида. Парень был практически рядом. Он выглядел дружественно и одновременно отталкивающе. Я нажал на газ, Венди обернулась в заднее стекло, показывая брату средний палец. Она была прекрасна. Я спас ее.
– Нам придется ехать в Куинс, где я живу, – сказала она.
Я по-прежнему боялся ехать в Куинс, – казалось, все буржуа Нью-Йорка по эту сторону Манхэттена считали его невозможным местом. Отец всегда страшно беспокоился, когда надо было навестить нашу тетушку Сэди (тетку моей матери). Поездка в Куинс представлялась ему непомерно сложным путешествием. Но Венди была слишком красива, чтобы сопротивляться, и я согласился. Только почувствовал приступ вины, поскольку тетушка была все еще жива, а я ни разу не навестил ее со времени переезда на Манхэттен.
Венди направила меня на мост Пятьдесят девятой улицы и, когда мы переехали его, вытащила из сумочки маленький коричневый флакон. Понюхав его, она подтянула топ, отчего показались ее груди! Они не были такими уж прекрасными. Сверху они выглядели превосходно, но внизу были глыбистыми и вислыми. И все – таки она была очень сексуальна, когда сидела вот так в моем автомобиле полуодетая, и соски были симпатичными, темно-коричневыми на фоне гладкой оливковой кожи. Я потянулся, чтобы коснуться ее, думая, что она этого хочет, но она оттолкнула мою руку:
– Еще нет, я тебе слишком сильно нравлюсь.
Казалось невероятным, что я покинул Манхэттен и пересек черную, покрытую нефтью Ист-Ривер с полуодетой транссексуалкой. Меня распирало от гордости. У меня было приключение. Я был смел. Мимо проехало такси, мне захотелось, чтобы водитель увидел Венди у меня в машине.
Затем мне пришло в голову, что из-за ее обнаженности нас могут арестовать. В этот момент мы пересекли мост и оказались в Куинсе. Тут же картинка перед внутренним взором поменялась: моя тетушка, наклонившись, смотрела в окно и видела меня.
Я испытывал волнение, чувство вины и одновременно восторг. Венди держала меня за руку, пока я вел, и мне это нравилось, хотя при всей красоте рука ее была похожа на мужскую. Женские руки нежные. Руки их выдают, подумал я. Но мне не было до этого дела. Мне было приятно, что ей хочется держать меня за руку.
Мы довольно долго ехали под эстакадой, которая делает Куинс похожим на внутренний город. Венди сказала, снова радуя меня комплиментом:
– В душе ты милый. Хочешь быть моим бойфрендом?
– Хотелось бы. – Я и вправду был согласен, особенно после того, как она меня похвалила.
– Хочешь жить со мной? Быть моим мужем? – спросила она.
Я решил, что она в зашоре оттого, что нюхнула, и поэтому видит все в романтическом свете.
– У меня сейчас очень недорогая комната, – ответил я уклоняясь от ее предложения. – Не думаю, что я мог бы ее на что-то променять.
– Если захочешь стать моим мужем, ты должен жить со мной, – сказала она. Не зная, что ответить, я попытался снова прикоснуться к ней, и снова она оттолкнула мою руку, а затем спрятала груди под топ. Она предлагала нам жить вместе, но в то же время я все еще не коснулся ее.
Мы ехали уже добрых двадцать минут. Я спросил ее, когда она поняла, что хочет быть девушкой, чтобы посмотреть, есть ли какое-то соответствие с моим опытом.
– Однажды я захотела быть женщиной, – сказала она, – и отправилась в школу в платье сестры. У меня были маленькие грудки. Я выглядела как милая девочка, и всем мальчикам я понравилась. – Она улыбнулась, когда сказала это, понимая, что то, что случилось, было правильным, ее верной дорогой.
Я задал еще несколько вопросов, и она рассказала, что выросла в Пуэрто-Рико, а в тот день, когда пошла в школу в платье, ей было тринадцать; я решил, что она, вероятно, была в самом начале пубертатного периода. С того момента она всегда одевалась как девочка.
– А как твои родители? Возражали? – спросил я.
– Мои родители, они очень милые. Они сказали: «Как хочешь». Когда мне было шестнадцать, я переехала в Нью-Йорк. Это то, чего я хотела. Я начала принимать гормоны и зарабатывать проституцией. Когда мне исполнилось семнадцать, я получила свои титьки. Три тысячи долларов, когда мне было восемнадцать, три года назад, я сделала кастрацию, ты знаешь, только яички. Теперь я собираю деньги на пиписку. Двадцать тысяч.
Венди рассказала мне всю историю своей трансформации, вместе со стоимостью, очень прозаично и гордо.
Наше путешествие через Куинс наконец подошло к концу. Дом Венди был старый, трехэтажный, деревянный, разделенный на маленькие квартирки. Как только мы оказались в ее комнате, она попросила деньги. Я отдал их ей, и она их пересчитала.
Комната была маленькой, аккуратной и темной. С плитой, кроватью, ночным столиком, маленьким холодильником, бюро с телевизором на верхушке. Из-за мебели негде было повернуться. Ванная находилась в коридоре, общая на три комнаты. На ночном столике стояла ваза с засушенными розами. Еще там была такая штука, сделанная из пластика с разноцветными трубками, разворачивающимися веером от основания. Венди повернула выключатель, и трубочки засияли.
– Это как фонтан, ты знаешь, водяной фонтан, – сказала она. Другой светильник представлял собой пластиковую створку с маленьким шариком света, предполагалось, что это жемчуг, но все это больше не работало. Венди хотела, чтобы ее комната была женственной и чистой. Аккуратно застеленная кровать и эти украшения делали ее похожей на будуар. Было что-то душераздирающее в том, какими дешевыми были пластмассовые сокровища Венди, ее желание быть элегантной вызывало слезы.
Она подошла к холодильнику и вытащила бутылку воды. Я увидел, что в холодильнике лежало несколько рогаликов в пластиковой упаковке и яблоки. Еда меня шокировала; это было так, словно я позабыл, что Венди – человеческое существо, которое нуждается в пище.
– Ты голоден? Хочешь чего-нибудь? – спросила она.
– Нет, благодарю, – отказался я, но ее предложение было искренним и щедрым.
Она выпила немного воды и начала раздеваться перед шкафом.
– Не смотри, – сказала она.
Я присел на край кровати и снял туфли, искоса поглядывая на нее. Она стояла ко мне спиной. Она сняла топ, я видел краешки ее грудей. Я был рад, что оказался в Куинсе.
Затем она не без труда вылезла из своих тесных джинсов достала из шкафа короткий просвечивающий халат, надела его и, повернувшись ко мне, улыбнулась. Я снял одежду, не считая белья, и сложил ее аккуратной стопкой поверх ботинок. Кольцо из колледжа и бумажник я предусмотрительно уложил в туфли.
