Марина Нефедова - Лесник и его нимфа
– Саша, привет! – раздался вдруг из прихожей голос Екатерины Георгиевны. Она вернулась с работы.
Они вздрогнули оба. Лита быстро встала с пола. Лесник остался сидеть.
Тетя вошла в кухню.
– Здравствуйте, – очень вежливо сказала Лита. – Я принесла лекарство.
Повисла пауза. Тетя переводила взгляд с Лесника на Литу и обратно.
– Добрый вечер, – наконец ответила она.
– Деньги я отдал.
– Ну, я пошла, – пробормотала Лита и быстро ушла в прихожую.
Лесник поднялся, вышел за ней.
– Я приду завтра, после школы, – сказала она тихо и выскользнула за дверь.
***
Лита ушла, чтобы четыре часа ходить потом по московским лужам. Она не поехала, как обычно, к Феде, позвонила из автомата, сказала, что не приедет, и повесила трубку. Без объяснений. Бродя по улицам, она начала потихоньку возвращаться в реальность.
То есть, получается, пока она жила на вершине Эвереста, он лежал в реанимации.
Один. Все это время он был один. Больной. Все это не укладывалось у Литы в душе.
Ей хотелось вернуться и лечь у него под дверью. До завтра провести это время так.
Глава 12
***
На следующий день ко всему прочему Литу вызвали на педсовет в школе. Директор, завуч, еще кто-то из гороно. В общем, все, кого нужно бояться. Лите было все равно. У нее на дверях, на доске, даже на асфальте под окном было написано светящимися буквами «Лесник». Больше она ни о чем не могла думать. Вела себя на этом педсовете так, как будто она тут ни при чем.
– Конец третьей четверти выпускного класса, – сказала директриса. – У Литовченко три двойки в четверти – математика, физика, литература. Прогулы, ненаписанные контрольные, ненаписанные сочинения. Что мы будет делать?
И тут за Литу вступилась классная, Зинка.
– Мы с Лидой говорили, – сказала она. – У нее были сложные семейные обстоятельства...
Лита с удивлением на нее воззрилась. Когда это они говорили? Зинка ответила ей таким взглядом – мол, попробуй только что-нибудь возрази.
– ...Лида в каникулы все наверстает. – Снова взгляд на Литу. – Она возьмет все задания, все контрольные, напишет все сочинения. Она умная девочка, все сможет наверстать…
В общем, ее отпустили. В коридоре ее догнала Зинка:
– Литовченко, – сказала она, – твой последний шанс.
– Спасибо, – ответила Лита. – У меня, правда, на каникулы были планы поинтереснее.
– Твой последний шанс, – ледяным тоном повторила Зина. – Или хочешь кончить школу со справкой вместо аттестата?
***
После школы Лита, не заходя домой, поехала к Леснику.
Но как будто не было вчерашнего дня со всеми объяснениями. У него снова был взгляд беспризорника, сына дворничихи. Он снова был в себе. Как черная дыра, которая сама себя съела. Человек, у которого все связи с внешним миром порваны. Тотальное одиночество, как в Литином питерском сне.
Он чертил какой-то чертеж.
Когда Лита почувствовала, сколько там всего стоит за его молчанием, ей больше всего захотелось впасть в ступор. Но сейчас она не могла заморозиться. Лесник был один. Ему было плохо. И ко всему прочему он уезжал.
– Меня выгоняют из школы, – сообщила она радостно. – Единственный выход – все каникулы, которые начнутся с понедельника, кучу всего сдавать.
Он отвлекся от чертежа и мрачно на нее посмотрел. Потом сказал:
– У меня есть почти неделя. Если там физика или математика, могу попробовать что-нибудь посмотреть. Тетя всю эту неделю будет работать.
Есть! Один - ноль.
– Спасибо! Что она вчера сказала, кстати?
– Я не помню.
Да, похоже, ничего хорошего. Один - один.
– Может, прямо сейчас начнем? – бодро спросила Лита, усаживаясь и раскладывая учебники.
Он ничего не ответил, потом отбросил свой карандаш, сел, взял подсунутые Литой книги и тетради, стал внимательно смотреть. Она сидела рядом, не сводя с него глаз. Он так погрузился в эти ее тетрадки, что можно было на него уставиться.
– Лита, – в какой-то момент он оторвался от тетради и даже почти улыбнулся, два - один. – Я так не могу сосредоточиться.
– Почему? – наивно спросила Лита.
– Потому что у меня и так мозги не работают.
Это два - два или три - один?
Он стал снова смотреть в учебники, тетради, смотрел на Литину пару за самостоятельную, трояк за домашку, хмурился, потом вдруг отложил тетради и как-то невнятно сказал:
– Нет, я, наверное, не смогу.
Вот тебе раз. То есть два - три.
– Почему? – упавшим голосом выдавила Лита.
Он не ответил, медленно встал и вышел из комнаты.
Лита сидела, сидела, потом поплелась за ним. Он стоял на кухне, смотрел в окно.
– Ты уверена, что не должна быть сейчас в другом месте? – вдруг спросил он, не отрываясь от окна, когда она вошла.
Елки, откуда он все знает? Да, она должна была сейчас быть у Фреда.
– Ты за ночь успел чего-то себе надумать, да?
Он промолчал.
– Хочешь, – вдруг резко сказала Лита, – чтобы я ушла и не мешала тебе тут утопиться в твоем одиночестве? А вот хрен тебе. Я буду тут сидеть.
Она вернулась в комнату, села за стол. У нее была дурацкая привычка, когда она сильно волновалась, раскачиваться на стуле. И в тот момент, когда он входил в комнату и хотел что-то сказать – что-то тяжелое, Лита это почувствовала, - она как раз качнулась назад, и тут стул под ней сломался и она полетела спиной на пол, по дороге головой ударившись о спинку кровати.
Этот стул их спас.
Потому что Лита упала и захохотала, хотя было очень больно. Лесник кинулся к ней.
– Господи, ты ударилась?
Лита смеялась, лежа на полу, и не могла остановиться.
– Это французская кинокомедия, – говорила она. – Я не буду вставать. Я хочу заниматься с тобой математикой. Ма-те-матикой. А стул сломался. Придется заниматься на полу… – и она хохотала. Это было похоже на истерику.
Лесник постоял немного, глядя на нее – и лег на пол рядом с ней. Потом обнял ее.
От этого, конечно, Лита быстро притихла. Только сказала:
– Я не уйду. Даже не пытайся меня выгонять.
***
В принципе, лежать здесь было удобно – ковер был мягкий. Они лежали рядом на полу, настольная лампа светила в потолок.
– Знаешь, кто мы? – наконец спросила Лита.
– Космонавты, – вдруг серьезно ответил он.
– Правда?
И Лита стала смотреть на свет от лампы на потолке. Действительно, они одни в космосе. Рядом, с той стороны, где нет Лесника, на расстоянии вытянутой руки уже начинается вакуум. Никого нет.
Похоже, она начала заражаться его тотальным одиночеством.
***
– Сегодня тетя разговаривала с сестрой. Знаешь, что сказала Юлька? – спросил Лесник, глядя в потолок. – Она сказала: почему вообще каждый раз, когда я должна рожать, случается какая-нибудь беда?
– Беременные женщины невменяемые, – отозвалась Лита.
– Но она права… Интересно, если я умру, меня будет кто-то хоронить, или я останусь в морге в холодильнике? Ты не знаешь, что вообще делают с трупами, которые никто не забирает?
– Лесник, ты тоже невменяемый. Что ты несешь?
– Знаешь, получается, что чтобы ты ко мне пришла, я должен был заболеть. Я согласен на такой расклад. Но только если я умру – какой во всем этом смысл?
– Что ты заладил, что умрешь? Кто тебе сказал, что ты умрешь?
– Мне иногда кажется, что я уже умер. Если ты ни в ком не отражаешься, то тебя как бы нет. Это как зеркало. Знаешь, что когда нет человека, который смотрит в зеркало, то в зеркале тоже ничего нет?
– Да? – Лита села. – Я никогда об этом не думала… У тебя есть зеркало? Я хочу проверить.
Он рассмеялся.
– Лита, ты ужасно смешная.
Она снова легла рядом с ним на пол. Так было спокойнее.
– А знаешь, из чего состоит человек? – вдруг спросил он.
– Из воды… – отозвалась Лита.
– Нет, из страха.
– Что?
– Из страха. Вот я, например, боюсь, что ты будешь приходить ко мне из какого-нибудь чувства долга. Еще я ненавижу, когда больно. Я боюсь, что будет так же, как после операции. Когда в лучшем случае придет медсестра и наорет на тебя. И если мне станет совсем плохо… Ладно, неважно.
Он снова замолчал. Космос надвигался.
– Лесник, скажи, ты сейчас рисуешь?
– Нет.
– Почему?
– Тетя мне сказала, что мой отец хорошо рисовал. Это ей мама, оказывается, рассказывала. Мне она этого никогда не говорила … И я понял, что почему-то не могу больше рисовать.
Лита посмотрела на него и поняла, что это опасная тема.
– А у моего папы родился ребенок, – быстро сказала она, чтобы перевести стрелки на себя. – Типа, мой брат. А мне это пофигу. Хотя я раньше мечтала о брате. Папа мне недавно звонит и говорит: «Мы летом с малышом и Наташей, – это его жена, – поедем на море». И позвал меня с ними. Смешно.
– А я, – вдруг отозвался он, – никогда в жизни не видел моря.
– Да??
Лита не знала, что ответить. Не чушь же какую-нибудь: «Ну, у тебя еще все впереди…»
– Но зато, – вдруг сказал он и сел, – спорим, ты никогда не видела столько земляники, сколько я? У нас в лесу ее можно собирать и есть столовой ложкой. Ты бы ела ее столовой ложкой?
