Эдуард Тополь - Роман о любви и терроре, или Двое в «Норд-Осте»
Но стрельба, к нашему удивлению (именно удивлению, потому что все уже не надеялись), стихла. Мужчины вернулись в зал, повесили флаги, а шахидка все так и стояла, сжимая батарейки. Я смотрел на нее, повторяя про себя: «Убери взрыватель, убери…» – и как бы гипнотизируя ее. Наконец она снова села у двери. Мой сосед пошутил: «Вот мы сейчас умрем, кто-то попадет в ад, а там опять эти боевики сидят. Вот радости-то будет от такой встречи!»
Катя Стародубец:
Они очень ждали НТВ, приколотили свой флаг, принесли кресла. Бараев кричал в телефон: «Пустите только НТВ! Никакое другое! Только НТВ!» Но потом, когда мы смотрели ТВ (а мы сидели близко от Ясира, у которого был телевизор), у Бараева был на экране такой вид – как в воду опущенный. Человек держит целый зал в таком напряжении, а сам не знает, куда деть свои руки, глаза. Или он получал указания, что и как делать, а сам не мог и слова сказать? А когда с Немцовым разговаривал? Ходил по сцене и все говорил: «Слышишь, Немцов? Слышишь, Немцов?» Если он действительно разговаривал с кем-то…
Штаб
Участники событий
Первый офицер «Альфы»:
Вертолет… Штабу нужно было изучить крышу ДК. Она оказалась не такой, как в «Меридиане», где тренировались штурмовые группы. То есть в штабе рассматривались любые варианты штурма – сверху, с боков, снизу с помощью диггеров, через воздухозаборник. Несколько наших бойцов вмеcте с инженерами пошли с диггерами в подземные коммуникации. В подвале обнаружили сторожа, который там спрятался. Он был пьян и спал. Они полезли дальше. Вернулись перемазанные и сказали, что подземные коммуникации использовать для штурма нереально – не только в бронежилете, а даже на карачках не пролезешь.
Продолжали опрашивать выпущенных или сбежавших заложников, собирать по крупицам информацию о террористах. При этом что интересно: если взрослые находились в шоке и мало что помнили, то дети оказались более наблюдательными. Один мальчик очень профессионально рассказал, какие у террористов пистолеты, автоматы, какая взрывчатка. Кроме того, постоянно шла информация от заложников из зала. Даже когда террористы отняли у всех мобильники и запретили звонить (они почему-то решили, что новыми мобильниками можно делать фотографии и передавать их наружу), один из офицеров-пограничников, оказавшийся в заложниках, не сдал свою трубку и все время информировал нас о том, что происходит в зале, о схеме расстановки террористов, их перемещениях и вооружении.
И конечно, с первой же ночи на крышах всех домов вокруг ДК поставили «буйки» – снайперов и оперов-наблюдателей. У них сильная оптика, а в ДК большие окна и витражи, с помощью оптики хорошо просматривались фойе и переходы. Погода была противная – холодно, дождь. Те, кто стоял на крышах, ужасно мерзли, лица просто дубели от холода. Периодически они спускались, их чаем отпаивали, и они снова поднимались. И постоянно шел доклад: «Наблюдаю на третьем этаже с северной стороны: боевик движется в маске, вооружен автоматом, ведет двух человек…»
Генерал ФСБ (на условиях анонимности):
Страшной была первая ночь, но она прошла, а нового теракта все не было. То ли у них что-то не сложилось и не сработало, то ли наши экстренные меры как-то повлияли и помешали им – этого мы не знали…
Из прессы
«Комсомольская правда» (постфактум, через несколько месяцев после событий):
…Ахъяд Межиев так и не выпустил женщин-шахидок из машины. Почему? Неизвестно. Возможно, просто испугался – слишком много вокруг милиции, женщины явно привлекут к себе внимание, их могут арестовать раньше, чем они соединят клеммы проводов. Есть, впрочем, и еще одна версия: через посредников власти дали понять террористам, что готовы пойти на какие-то уступки, если не будет новых терактов.
Покружив по городу, Межиев забрал у шахидок пояса, отвез женщин на вокзал, купил им билеты в Назрань и распрощался. А на Дубровке приближалась развязка. Сценарий Буденновска не складывался. И Межиев заметался. В телефонном разговоре с Абу Бакаром он сказал, что боится и хочет уехать.
Михаил Авдюков, прокурор Москвы (несколько месяцев спустя, в интервью «Российской газете»):
Как показал на следствии Асланбек Хасханов, он получил от Басаева задание провести ряд терактов в Москве. Смысл терактов состоял в серии «акций устрашения», завершить которые должна была самая крупная акция боевиков, и все это, по мнению Басаева, должно было поставить российское руководство на колени, повторив, очевидно, Хасавюрт 1996 года. Что это за конечная акция, Хасханов точно не знал, но предполагал, что она могла быть связана с захватом Государственной думы. Ему было поручено возглавить группу и провести в Москве четыре крупных теракта со взрывами в людных местах. В группу помимо него вошли также Аслан Мурдалов, братья Алихан и Ахъяд Межиевы, Хампаша Собралиев и Арман Менкиев. Террористы приобрели в Москве несколько машин, в августе-сентябре 2002 года получили взрывные устройства в виде баллонов со взрывчаткой, которую перевезли в гараж на Ленинском проспекте, 95, начинили ею машины. Какой поражающей силы были взрывные устройства, дает представление взрыв «Таврии» возле «Макдоналдса» на Юго-Западе. СВУ было изготовлено на основе 122-миллиметрового осколочно-фугасного артиллерийского снаряда, снаряженного взрывчатым веществом бризантного действия в виде тротила весом 3 килограмма и снабженного дополнительными поражающими предметами в виде стальных шариков диаметром 6 миллиметров. Взрыв произошел 19 октября примерно в 13.05, то есть не в час пик и не в самом оживленном месте города. Тем не менее пострадало много людей, восемь человек было госпитализированы, один из них от полученных ран скончался. Две другие машины были припаркованы: одна рядом с Концертным залом имени Чайковского на Триумфальной площади, другая – около оживленного перехода метро в центре. Но заложенные в них более мощные СВУ не сработали и террористы отогнали эти машины на автостоянку на Звенигородском шоссе, где они и были обнаружены 16 января 2003 года. Дальнейшие теракты боевики проводить не рискнули – в городе был введен усиленный режим работы правоохранительных органов.
Генерал ФСБ (на условиях анонимности):
Но в то время никаких Межиева и Хасханова мы еще не знали, они были вычислены и арестованы позже. А тогда мы искали их вслепую, по нашим прикидкам, их должно было быть не меньше дюжины – тех, кто 19 октября накануне теракта в «Норд-Осте», взорвал машину у «Макдоналдса» на Юго-Западе, кто за два дня до захвата ТЦ на Дубровке оповестил часть чеченской диаспоры о необходимости срочно покинуть Москву или хотя бы увезти из нее детей. Поступавшая по крохам информация подтверждала картину широкомасштабной акции, в которой Бараев только закоперщик, и мы просто загребали, как сетью, всех, кого могли выловить. Да, мы действовали без церемоний, даже, если хотите, грубо. Но на кону была судьба Москвы, и мы отправили в КПЗ десятки, ладно, скажу прямо – сотни чеченцев. Ну и что? Ну, они посидели несколько дней. Кстати, американцы после 11 сентября арестовали несколько тысяч своих арабов. Зато ни одного теракта в ту ночь больше не было, ни одного! И паника, что сейчас Москва взорвется, как Всемирный торговый центр в Нью-Йорке, стала частично стихать…
Из прессы (хроника)
10.30. На радиостанцию «Свобода» позвонили из Оперативного штаба на Дубровке и потребовали, чтобы «Свобода» прекратила дезинформировать публику о том, что ФСБ занимается арестами и допросами московских чеченцев.
Полпред Президента в Южном округе Виктор Казанцев заявил: «Я хотел бы, чтобы террористов не путали с чеченским народом. Именно жители Чечни осуждают террористов. Бандит – он никогда никакой национальности не имеет».
Путин на встрече с муфтиями пообещал, что в Москве не будет жестких преследований кавказцев. «Преступники, конечно, провоцируют нас на то, чтобы мы ввели у нас в стране такие же порядки, которые они в свое время ввели на территории Чеченской Республики, – сказал он. – Мы на эти провокации поддаваться не будем».
Тем не менее ИТАР-ТАСС сообщает: гораздо более пустынными, чем обычно, выглядят московские рынки. В глаза бросается то, что сегодня торгуют в основном славяне. Выходцев с Кавказа и из республик Средней Азии, которых в обычные дни здесь абсолютное большинство, сейчас почти нет.
11.30-12.20. Боевики требуют для переговоров Бориса Немцова, Ирину Хакамаду и Григория Явлинского, а также журналистку Анну Политковскую.
13.16. На переговоры с террористами отправились Иосиф Кобзон и представители Красного Креста. Террористы допустили в здание съемочную группу ТВ и английского журналиста.
14.00. В президентском кабинете началось очередное совещание с руководителями силовых ведомств.
