Мэтью Грин - Воспоминания воображаемого друга
— Да.
— Тогда хорошо, пусть едет.
— Нельзя ее отпускать! — кричу я, но меня никто не слышит.
Я кричу, как папа Макса и Салли, когда детектив в телесериале по ошибке отпускает «плохого парня», с той лишь разницей, что в сериалах «плохих парней» всегда ловят, а это не сериал. Макс пропал по-настоящему, а я не думаю, что правила сериалов срабатывают в реальном мире. «Плохие парни», такие как Томми Свинден и миссис Паттерсон, в реальном мире могут и победить. У Макса есть только я, а какой от меня толк.
— Ладно, скажу ей, что она может ехать домой, — говорит женщина-полицейский.
Это значит, что я тоже должен идти, хотя мне очень хочется остаться здесь вместе с мамой Макса. Единственный способ помочь ей — это помочь Максу, но мне кажется, что уходить от нее сейчас неправильно. Она такая слабая, будто от нее осталась только половина.
И все-таки я должен найти своего друга.
Я прохожу сквозь дверь и снова оказываюсь в приемной. Миссис Паттерсон там нет. Женщина-полицейский, которая сказала шефу Нортону, что миссис Паттерсон хочет уехать домой, разговаривает по телефону. Она сидит за столом, за которым обычно сидит секретарь. Я не знаю, где сейчас миссис Паттерсон, но знаю, где она припарковалась. Я нервничаю из-за того, что она уже, наверное, идет к стоянке, потому стартую бегом и в ту же секунду слышу, как женщина-полицейский говорит:
— Скажите ей, что она может ехать домой. Но она должна оставить номер своего телефона на случай, если нам понадобится.
Это хорошо. Значит, миссис Паттерсон еще не уехала.
Но я хочу оказаться в ее машине раньше, чем она сядет за руль, и бегу.
Однажды я знал одного воображаемого друга, который мог просто переместиться в любое место. Он не шел никуда, а просто исчезал в одном месте и тут же появлялся в другом. Я страшно удивился, когда это увидел, потому что казалось, что он на секунду как будто просто исчез, а через секунду появился снова. Я спросил тогда у него: «Каково это — исчезать?» — потому что мне хотелось знать, больно это или нет. Но он не понял, о чем я.
— Я не исчезаю, — сказал он. — Я перемещаюсь из одного места в другое.
— Но что ты чувствуешь в ту секунду, когда исчезаешь из одного места и появляешься в другом?
— Ничего я не чувствую.
Он начал злиться, и я перестал расспрашивать. Я ему немного позавидовал, но только немного, потому что ростом он был с куклу Барби и глаза у него были синие. То есть совсем синие, вообще без белков. Он как будто смотрел сквозь темно-синие солнечные очки и потому мало что видел. Особенно в пасмурный день или в киноклассе, когда учительница выключает свет, чтобы показать детям кино. И у него не было имени. Такое бывает нередко, но все равно это печально. Того воображаемого друга давно нет. Он исчез во время рождественских каникул, когда Макс еще ходил в детский сад.
Сейчас я бы хотел уметь вот так, как он, появляться. Но мне приходится бежать по коридору, по тому самому, по которому я шел за Максом, когда его украла миссис Паттерсон. Я пробегаю сквозь стеклянные двери, через которые вышел Макс.
Машины миссис Паттерсон нигде не видно. Я бегаю по парковке, но ее не вижу, хотя к парковке ведет только один коридор и есть только один выход, и я знаю, что миссис Паттерсон не могла меня опередить, потому что я бежал бегом, а она бежать не могла, чтобы не навлекать на себя подозрения.
Потом я догадываюсь, в чем дело. У миссис Паттерсон две машины. Она вернулась в школу на другой машине. Не в той, где был синий рюкзак и всякие улики, по которым можно было бы определить, что там сидел Макс. Например, волосок с его головы, или грязь от кроссовок, или отпечатки пальцев. Все, что специалисты назвали бы доказательством того, что Макс сидел на заднем сиденье ее машины. Наверняка так и есть. Миссис Паттерсон вернулась в школу на другой машине на случай, если полицейские захотят ее осмотреть. Так бы поступил коварный и умный человек, а миссис Паттерсон — самая коварная и умная из всех, кого я встречал. Она может в любую секунду выйти из школы и сесть в машину, которую я ни разу не видел. Может, даже в ту, перед которой я стою.
Я оглядываюсь по сторонам и пытаюсь высмотреть на стоянке новую машину. Такую, какой раньше не видел. И я ее вижу. Это не новая машина, которую я раньше никогда не видел, а та самая, с синим рюкзаком, с волосом Макса и с грязью от его кроссовок. Она стоит на стоянке напротив школы. Эта машина припаркована напротив школьных дверей, хотя, когда дети в школе, парковаться там запрещено. Я об этом знаю, потому что иногда миссис Палмер просит по интеркому тех, кто припарковался в кругу, «немедленно убрать свои машины». Она так говорит «немедленно», что любой поймет, что она злится. Миссис Палмер могла бы просто сказать: «Пожалуйста, уберите ваши машины из круга. Кто бы вы ни были, мне не нравится, что вы там припарковались». Но она говорит «немедленно». Это звучит вежливо и в то же время вроде как и не очень вежливо.
Но обычно там паркуются или родители, или нештатные учителя, потому что штатные знают, что это запрещено. Миссис Паттерсон тоже об этом знает. Тогда почему она там припарковалась? В кругу еще стоят полицейские машины, но полицейским можно нарушать правила.
А потом я вижу в кругу и машину родителей Макса. Ее было не видно из-за машины миссис Паттерсон, а теперь видно, потому что машина миссис Паттерсон трогается с места. Она выезжает из круга и едет в сторону улицы.
Я бегу. Бегу изо всех сил, то есть так быстро, как придумал Макс, а это не очень-то быстро.
Мне хочется закричать: «Стойте! Подождите! Вы не должны были парковаться в кругу!»
Но миссис Паттерсон меня не услышала бы, потому что стекла в ее машине подняты и она далеко отъехала, а я всего лишь воображаемый друг. Слышать меня могут только мой друг, которого она украла, и другие воображаемые друзья.
Не посмотрев по сторонам, я перебегаю подъездную дорожку в неположенном месте и бегу по газону, но миссис Паттерсон уже выезжает на улицу и сворачивает направо. Хотел бы я уметь выскакивать в нужном месте. Я зажмуриваюсь и стараюсь представить себе заднее сиденье машины миссис Паттерсон, с синим рюкзаком, с волоском с головы Макса и грязью от его кроссовок. Но когда в следующую секунду я открываю глаза, я все еще бегу по школьному газону, а машина миссис Паттерсон исчезает за поворотом.
Я замедляю шаг и останавливаюсь. Я стою под двумя деревьями в центре газона, и вокруг меня падают на землю красные и желтые листья.
Я потерял Макса.
Еще раз.
Глава 26
Шеф полиции сказал родителям Макса, что он все еще надеется, что их сын найдется где-нибудь поблизости от школы, но при этом он намерен «сменить вектор поисков».
Это значит, он больше не думает, что Макс просто ушел сам.
Шеф полиции попросил женщину-полицейского проводить родителей Макса в учительскую, где они могли бы ответить на дополнительные вопросы. Потом он сказал полицейскому с коричневой родинкой на шее, чтобы тот позвонил в «Бургер кинг» и в компанию «Этна» и удостоверился в том, что родители Макса были на работе, когда он пропал. Он хочет быть уверен в том, что Макса похитили не его папа и мама. Меня это не удивляет. Полицейские всегда первым делом проверяют родителей.
В телесериалах почти всегда «плохим парнем» оказывается кто-нибудь из родителей.
Полицейский возвращается в кабинет директора и говорит шефу полиции Нортону, что родители Макса весь день были на работе и в течение всего дня были на виду. Это значит, что у них не было возможности доехать до школы, забрать Макса и вернуться так, чтобы никто не заметил их отсутствия.
Кажется, шефу полиции от этой новости стало легче.
Могу предположить, что лучше себя чувствуешь, когда ищешь незнакомца, похитившего ребенка, а не когда обнаруживаешь, что родители украли собственного ребенка. Но еще из телевизора я узнал, что чаще всего детей похищают или причиняют им вред знакомые взрослые. Сегодня именно так и случилось. Макс знает миссис Паттерсон, она никакая не незнакомка, она просто очень хитрая.
Минут за двадцать, перед тем как уйти, шеф Нортон отменил локдаун. Детям разрешили надеть куртки и пальто и выстроиться в очередь на школьный автобус. Но очередь сегодня короткая. Большинство детей забрали родители, которые вели себя так, будто похититель детей прячется за деревьями перед школой и ждет, кого бы еще похитить. Они грызли ногти, вертели на пальце обручальное кольцо, ходили быстрее, чем обычно.
Я хотел поговорить с Паппи, пока они с Пайпер не уехали, но их автобус подошел через две минуты, так что времени у меня почти не было.
— Макса украла миссис Паттерсон, — сказал я ему.
Мы стояли в классе Пайпер и смотрели, как она убирает бумажки из своего «домика» в свой рюкзак. Вообще-то, это Паппи стоял, я, когда с ним разговариваю, обычно сажусь на пол. Он же щенок.
