Лайза Дженова - Навеки Элис
Она взбежала по лестнице в спальню. Перерыв несколько ящиков, нашла легкую флисовую куртку и надела. На прикроватной тумбочке заметила книгу, которую сейчас читала. Схватив ее, спустилась на первый этаж и прошла в кухню, налила стакан холодного чая и вышла на заднюю веранду. Утренний туман все еще не рассеялся, и воздух был холоднее, чем она рассчитывала. Она поставила стакан с чаем на стол, по бокам от которого стояли белые кресла в стиле адирондак,[23] и пошла в дом за пледом.
Вернувшись, закуталась в плед, села в одно из кресел и открыла книгу на загнутой странице. Чтение быстро превратилось в нудную работу. Чтобы вникнуть в смысл статьи или повести, приходилось много раз перечитывать одну и ту же страницу. А если она откладывала книгу на время, то потом надо было перечитывать заново целые главы. Кроме того, Элис нервничала, выбирая, что прочитать. Вдруг не хватит времени, чтобы перечитать все, что она хотела? Выбор стал болезненной процедурой, он напоминал о том, что часы тикают и что-то останется несделанным.
Она только начала читать «Короля Лира». Шекспировские трагедии она любила, но эту еще не читала. К несчастью, чтение оказалось утомительным, и через пару минут Элис почувствовала, что увязла в тексте. Пришлось перечитать предыдущую страницу. Читая, она проводила указательным пальцем воображаемую линию под строчкой. Элис выпила стакан холодного чая, поглядывая на птиц в кронах деревьев.
— Вот ты где. Чем занимаешься, мы разве не собираемся бежать? — спросил Джон.
— Ах да, хорошо. Эта книга сводит меня с ума.
— Тогда пошли.
— Ты сегодня уезжаешь на эту конференцию?
— В понедельник.
— А сегодня?
— Среда.
— О! А когда приедет Лидия?
— В воскресенье.
— Это перед тем, как ты уедешь?
— Да. Эли, я только что тебе все это рассказывал. Тебе надо забить все это в «блэкберри», так ты будешь меньше беспокоиться.
— Ладно, извини.
— Готова?
— Да. Подожди, я только зайду в туалет перед уходом.
— Хорошо, я буду у гаража.
Она поставила стакан на стойку возле раковины, а плед и книгу бросила в большое зачехленное кресло в гостиной. Она готова была идти дальше, только ногам нужны были инструкции. Зачем она сюда пришла? Элис проследила свой путь в обратном направлении: плед и книга, стакан на стойке, Джон на веранде. Он уезжает на международную конференцию по Альцгеймеру. В воскресенье? Надо будет у него уточнить. Они собирались на пробежку. На улице холодновато. Она пришла за флисовой курткой! Нет, не так. Куртка уже на ней. Да и черт с ним.
Как раз когда она дошла до входной двери, мочевой пузырь настойчиво заявил о себе, и Элис вспомнила, зачем вернулась в дом. Она быстро прошла по коридору и открыла дверь в ванную. Только, к ее величайшему удивлению, это была не ванная. Веник, швабра, ведро, пылесос, табуретка, ящик с инструментами, электрические лампочки, фонари, отбеливатель. Кладовка.
Она посмотрела дальше по коридору. Кухня — слева, гостиная — справа. Вот оно. На этом этаже должна быть сидячая ванна. Она должна быть здесь. Должна, но ее не было. Элис поспешила в кухню, но нашла там только одну дверь, и эта дверь вела на заднюю веранду. Она обежала гостиную, но в гостиной, конечно же, ванной комнаты не было. Она метнулась в коридор и схватилась за дверную ручку.
— Пожалуйста, Господи, прошу тебя, Господи, пожалуйста.
Она распахнула дверь, как иллюзионист, демонстрирующий свой самый загадочный фокус, но ванная не повиновалась магии.
«Как можно заблудиться в собственном доме?»
Она подумала о том, чтобы стрелой влететь на второй этаж, там была полноценная ванная, но каким-то непостижимым образом увязла в лишенной ванной комнаты сумеречной зоне первого этажа. Терпеть больше не было сил. Она как будто наблюдала за собой со стороны. Несчастная незнакомая женщина плачет в коридоре. Это не был сдержанный плач взрослой женщины. Это были безудержные рыдания напуганного, раздавленного ребенка.
И не только слезы она не могла больше сдерживать. Именно в этот момент Джон ворвался через парадную дверь и стал свидетелем того, как моча потекла по ее правой ноге, пропитала тренировочные брюки, носок и кроссовок.
— Не смотри на меня!
— Эли, не плачь, все хорошо.
— Я не понимаю, где я.
— Все хорошо, ты дома.
— Я потерялась.
— Ты не потерялась, Эли, ты со мной.
Он обнял ее и стал тихонько раскачивать из стороны в сторону. Так же он утешал их детей после бесчисленных ушибов, царапин и несправедливостей.
— Я не могу найти туалет.
— Все нормально.
— Извини.
— Не извиняйся, все хорошо. Давай тебя переоденем. Уже становится жарко, тебе все равно надо надеть что-нибудь полегче.
Перед отъездом на конференцию Джон подробно проинструктировал Лидию о лекарствах Эли, графике ее пробежек, мобильном телефоне и программе безопасного возвращения. И еще на всякий случай оставил номер телефона невролога. Когда Элис проигрывала в голове его небольшую речь, она звучала очень похоже на то, что они говорили приходящим няням, если уезжали на уик-энд в Мейн или Вермонт. Теперь в присмотре нуждалась она. А няней была ее собственная дочь.
Элис и Лидия молча шли по Мейн-стрит, они только что первый раз поужинали вдвоем в «Сквайэ». Вдоль тротуара выстроились дорогие машины и внедорожники с притороченными к крышам велосипедами и байдарками. Салоны машин были забиты детскими колясками, шезлонгами и пляжными зонтами. Спортивные номера Нью-Йорка, Коннектикута и Нью-Джерси в придачу к массачусетским говорили о том, что летний сезон начался. Туристы целыми семьями, не обращая внимания на пешеходов, неспешно и бесцельно прохаживались по тротуарам, останавливались, шли в обратную сторону, глазели на витрины. Казалось, в их распоряжении вечность.
Элис и Лидия всего десять минут шли пешком — и вот уже оказались за пределами перенаселенного центра. Они остановились у маяка и, прежде чем спуститься на пляж, полюбовались открывшейся панорамой. Внизу их ждал скромный ряд сандалий и вьетнамок, хозяева оставили их там еще раньше. Элис и Лидия пристроили и свою обувь в этот ряд и пошли дальше. Напротив стоял стенд с надписью:
СИЛЬНОЕ ТЕЧЕНИЕ
Риск возникновения опасных для жизни волн и течений. Спасателей нет. Опасная зона для плавания, прогулок по воде, дайвинга, катания на водных лыжах, лодках, плотах и каноэ.
Элис наблюдала за неутомимыми волнами, слушала, как они обрушиваются на берег. Если бы не колоссальная дамба, возведенная на границе Шор-роуд с ее миллионной недвижимостью, океан без сожаления поглотил бы все дома. Она сравнила болезнь Альцгеймера с океаном у Лайтхаус-бич — неудержимая, безжалостная, разрушающая. Только в ее мозгу не было дамбы, которая защитила бы ее память и мысли от расправы.
— Прости, что я не пришла на твой спектакль, — сказала она Лидии.
— Все нормально. Я знаю, в этот раз это было из-за папы.
— Не дождусь, когда смогу посмотреть на твою игру этим летом.
— Угу.
Огромное солнце на розово-голубом небе опускалось в океан. Какой-то мужчина стоял на песке на коленях и, нацелив камеру на горизонт, старался запечатлеть мимолетную красоту до того, как она исчезнет вместе с солнцем.
— Эта конференция, на которую едет папа, на тему Альцгеймера?
— Да.
— Он постарается найти там эффективный метод лечения?
— Да, постарается.
— Думаешь, найдет?
Элис наблюдала за приливом. Вода смывала следы, медленно уничтожала заботливо построенный из песка и украшенный ракушками замок, заполняла водой ямки от пластмассовых совочков, избавляла берег от дневной истории. Элис завидовала прекрасным домам за дамбой.
— Да.
Она подняла ракушку, стерла с нее песок и увидела молочно-белое сияние в розовую полоску. Ей нравилось трогать гладкую поверхность, но один край был сколот. Элис хотела было бросить ее в океан, но потом решила оставить.
— Я уверена, что он не стал бы тратить время на поездку, если бы не рассчитывал узнать там что-то важное, — сказала Лидия.
Две девушки в толстовках с надписью «Университет Массачусетса», посмеиваясь, прошли мимо. Элис поприветствовала их и улыбнулась.
— Я бы хотела, чтобы ты поступила в колледж, — сказала она.
— Мам, пожалуйста, не начинай.
Элис не хотела начинать их первую неделю с крупной ссоры и дальше шла молча и вспоминала. Своих профессоров, которых любила и боялась и перед которыми часто оказывалась в глупом положении. Парней, в которых была влюблена и которых боялась, перед которыми выставляла себя просто дурой. Бессонные ночи перед экзаменами, лекции, вечеринки, друзей, знакомство с Джоном. Воспоминания о тех временах были такие живые, цельные и отчетливые. Они нахлынули, словно не замечая, какое сражение идет всего в нескольких сантиметрах слева от того места, куда они пришли.
