Энн Фортье - Царица амазонок
– Но там же змеи! – воскликнула Анимона, всплеснув руками.
– А зачем, по-твоему, я сначала бросила вниз факелы? – Мирина кивнула в сторону теперь ярко освещенной ямы, где лежало мертвое чудовище. – Змеи боятся огня. Идем…
– Я не уверена, что сумею спуститься по этой веревке, – возразила Питана, глуповатого вида молодая женщина почти такого же роста, как Мирина, но без ее мускулатуры. – У меня руки слишком длинные для того, чтобы быть сильными. Ну, может, спуститься я и смогла бы, но вот взобраться обратно мне точно не под силу.
– Клито? – Мирина повернулась к последней из троих: красивой и крепкой девушке, чьи глаза горели жаждой приключений. Но даже Клито отказалась последовать за ней.
– Я лучше посмотрю на все отсюда, – решила она, энергично кивая.
Мирина покачала головой и начала спускаться; возвращенный ей охотничий нож она зажала в зубах. Три женщины зачарованно следили за ней, когда она сдирала кожу с огромной змеи и сворачивала ее в большой узел.
– Знаешь, – раздался сверху голос Клито, – это самая отвратительная вещь, какую я когда-либо видела. Пожалуйста, не тащи это наверх!
– Я собираюсь ее выскоблить и высушить, – ответила Мирина, – и сшить из нее одежду. Вот увидите. А теперь вытаскивайте меня. Обещаю, что и вам что-нибудь из нее сошью.
– Знаешь… – проворчала Анимона, качая головой, – что-то я уже не очень уверена, что хочу быть твоей подругой.
Но это было только начало.
Не прошло и недели, как верховная жрица приказала всем начать тренировки с оружием во дворе храма.
– За нашими упражнениями будет наблюдать Мирина, – сказала она женщинам на древнем наречии исключающим возражения тоном. – И теперь тренировки будут проходить каждый день после завтрака. Анимона будет переводить для тех, кто не понимает Мирину. Мы разделим вас на группы по шесть человек. Никаких исключений!
Само собой, новый распорядок дня не понравился никому. Женщины тут же прекращали тренироваться, как только верховная жрица отворачивалась от них. Да с какой стати им вдруг следовало заниматься этой ерундой с оружием? Почему нельзя было продолжать жить, как прежде? Старшие жрицы были особенно против подобных перемен и вскоре стали настоящими мастерицами в деле уклонения от тренировок.
Но для Мирины труднее всего оказалось справиться с группой молодых жриц, привыкших к спокойной жизни. Хотя у них и не было каких бы то ни было привилегий перед остальными, эти женщины вели себя с девушкой крайне высокомерно. Для них учиться чему-то у новенькой было просто немыслимо. Одна из них, волоокая красавица по имени Кара, постоянно пропускала тренировки, причем она даже не уходила со двора, а просто делала вид, что дремлет в гамаке, прямо на виду у всех остальных.
Но, несмотря на все эти трудности, Мирина была только рада тому, что могла каждое утро проводить на воздухе, занимаясь тем, что любила. Она быстро устала от храмовых церемоний; даже бесчисленное множество золотых и серебряных подношений, выставленных там, скоро перестало привлекать ее внимание. Более того, верховная жрица приказала Лилли хранить полное молчание до полнолуния, чтобы привлечь к себе внимание богини Луны и заслужить право вновь обрести зрение, так что Мирина чувствовала, что ей лучше пока держаться подальше от сестры, чтобы не подвергать ее искушению поболтать.
Помня о вечных придирках своего отца, которые так часто расстраивали и отбивали всякую охоту к занятиям, Мирина начала тренировки жриц с похвалы. Она восхитилась проворством их ног и попросила прежде всего выполнить несколько акробатических упражнений, с которыми, как она видела, женщины вполне могли справиться. Потом, чтобы сразу не разочаровывать их тренировкой с оружием, Мирина внимательно осмотрела луки жриц.
– Да разве можно хоть чего-то добиться вот с этим? – сказала она, качая головой. – Дерево слишком старое, слишком сухое; нам нужны новые луки… Так что пока давайте-ка просто поиграем, делая вид, что тренируемся.
И они начали перетягивать канаты и поднимать бадьи с водой. И только когда Мирина была уверена, что каждая женщина сумеет натянуть тетиву, она принялась учить их стрелять из лука.
Однако, что бы она ни делала, Кара и ее приспешницы были всем недовольны и всячески саботировали тренировки. Капризные жрицы прятали луки, ломали стрелы… а Кара лишь тихонько посмеивалась, лежа в своем гамаке.
– Да не обращай ты на нее внимания, – сказала как-то вечером Анимона, когда они с Мириной раздевались перед сном в общей спальне. – Ее вообще никто не любит. Она постоянно всем напоминает, что является дочерью военачальника, и мне думается, она считала себя здесь главной, пока не появилась ты.
Обе девушки осторожно посмотрели в сторону Кары, которая в этот момент раздавала своим приспешницам сладости возле таза для умывания.
– Да с чего вдруг она увидела во мне угрозу? – спросила Мирина, неловко стаскивая с себя непривычное ей до сих пор платье жрицы. – Я вовсе не желаю быть главной над кем бы то ни было.
– Но в тебе есть все то, чего нет в ней. Ты посмотри на себя! – Анимона взмахнула рукой, показывая на гладкую кожу Мирины. – Ты просто пышешь здоровьем и силой! Почти как мужчина…
Мирина начала было смеяться, но почти сразу же умолкла.
– Если бы я была мужчиной, они бы меня здесь не заперли. То есть на самом деле, если бы мы все были мужчинами, – Мирина обвела взглядом большую спальню, где жрицы все еще продолжали суетиться, кудахча, как куры, – мы бы не вели себя подобным образом. Разве нет?
Она посмотрела Анимоне прямо в глаза, но не увидела там ничего, кроме восхищения.
Неужели все повторялось опять, как там, дома? Мирине не хотелось так думать. Хотя и в деревне Тамаш нередко случались перебранки, все же там никто не полез бы в драку из-за сломанной расчески. Вот из-за украденных инструментов – да… или из-за неверного возлюбленного… но в подобных стычках Мирина все же видела реальный смысл, в то время как в примитивных заботах и опасениях ее подружек-жриц она никакого смысла не находила.
«Посмотрела бы я, как бы вы все отправились со мной в дикие заросли, – подумала она, бросая последний презрительный взгляд на Кару и ее приспешниц. – Вы бы и дня там не продержались. Если бы даже я научила вас всему, что сама знаю, этого было бы недостаточно. А мой отец, окажись он здесь, непременно сказал бы: „Можно сколько угодно дергать кошку за загривок, но вам все равно не превратить ее во льва“».
Довольно скоро война Кары с новенькой вылилась в унизительную перебранку прямо на глазах верховной жрицы, чей утомленный вид лишь подтвердил мысль Мирины о том, что жизнь в храме состояла исключительно из жалких ссор.
– Она пыталась уверить тех мерзких людишек снаружи, что их сын заслужил место рядом с самой богиней Луны! – воскликнула Кара, тыча пальцем в сторону Мирины. – Хотя я говорила, что их подношение недостаточно щедрое! Я следовала правилам, а она, – Кара даже содрогнулась от отвращения, – просто болтает, что ей вздумается!
– Они все ужасно расстроились, – согласно кивнула одна из подхалимок Кары, маленькая девушка по имени Эги, чей пронзительный голос никак не соответствовал ее тщедушному телу. – Нам пришлось позвать евнухов! Это был почти бунт!
Верховная жрица повернулась к Мирине, вскинув бровь.
– Честно говоря, – начала Мирина, разводя руками, – я не понимаю, почему мы не можем сказать тем бедным людям то, что им хочется услышать. Откуда нам-то знать, кто заслужил вечную жизнь, а кто нет? – Она сделала шаг в сторону верховной жрицы, надеясь на доброту ее сердца. – Они так плакали… Это же был их ребенок!
Мирина прикусила губу, страстно желая, чтобы верховная жрица оказалась похожей на ее мать, для которой родительская любовь была священна. Мирина до сих пор помнила тот день, когда несколько деревенских жителей тайком собрались за навозной кучей, чтобы обсудить судьбу одного малыша, чьи родители считались уж очень никудышными.
– Нам надо подумать как следует, – сказал один из деревенских, – не стоит ли забрать у них мальчика и передать его в другой дом, где о нем будут лучше заботиться?
Мирина тогда была ребенком и мало что поняла в этом разговоре. Но она прекрасно видела, как разъярилась ее мать, вмешавшаяся в спор:
– Да как вы вообще могли до такого додуматься? Забрать малыша у тех, кто его любит больше всего на свете? Даже если вам кажется, что сейчас он страдает, то он будет страдать в тысячу раз больше, если его вырвут из родной семьи! Идите-ка вы по домам, соседушки. – Она с отвращением махнула рукой в их сторону. – И устыдитесь своих глупых сердец!
Однако верховная жрица лишь постучала пальцами по подлокотникам трона и наконец сказала:
– Мы не должны поддаваться на их жалобы, Мирина. Представь, что все будут жить вечно в чертогах богини Луны… какой там воцарится шум! Это же будет нестерпимо!
