Януш Вишневский - Мартина
Нет. Только проводите. И на минутку останьтесь со мной…
Она слишком поздно сказала ему, что отель находится в ста, не более, метрах от клуба. И что это никакой не сердечный приступ. Во всяком случае, не приступ, связанный с некрозом кусочка ткани сердечной мышцы. Что это всего лишь приступ какого-то, до сих пор не известного ей страха. Когда они вышли на улицу, ее уже ждала карета «скорой помощи».
— Отель здесь, за углом… прости, то есть простите. Я не хотела утруждать вас…
Он махнул рукой охраннику и сказал ему что-то по-итальянски. «Скорая» уехала. Он шел рядом с ней молча. Они поднялись в лифте на пятый этаж. Вошли в номер. Он распахнул окно. Пустил воду в ванной. Разобрал постель.
— Если почувствуете себя получше, позвоните, пожалуйста, в рисепшн. Я буду ждать там. Если вы не позвоните в течение пятнадцати минут, я позволю себе прийти сюда еще раз. Все будет хорошо, — сказал он, нежно касаясь ее щеки.
Она не позвонила.
После душа она вышла, обернувшись полотенцем. Зажгла лампу на ночном столике. Приоткрыла дверь в номер, зафиксировала ее туфлей. Потом открыла холодильник мини-бара и достала бутылочку джина. Выпила ее залпом. Нашла «Мальборо» в кармане пиджака Павла. Закурила. Вернулась в ванную. Из несессера Павла достала его «Диор». Опрыскала им часть стены между прихожей и столиком. На высоте рта и носа. Достала из холодильника бутылочку коньяка. Выпила ее по пути в ванную. Толстым слоем малинового вазелина для губ она смазала свой анус. Бросила полотенце на кровать. Посмотрела на часы. Пятнадцать минут истекали. Закурила вторую сигарету. Подошла к стене. Встала, уперевшись лбом во все еще влажное пятно от «Диора». Услышала звук остановившегося на этаже лифта. Подняла руки. Широко развела бедра, выпятила ягодицы. Услышала приближающиеся шаги. Свет из коридора на мгновение проник в комнату и пропал. Она услышала звук закрывающейся двери и глубоко затянулась сигаретой. «Ну что, дружище Фрейд, не подведешь меня на этот раз?!» — подумала она, закрывая глаза…
Проснулась она рядом с Павлом. Сначала она стала нежно лизать его шею, увлажнила слюной пальцы, обхватила его пенис. Он резко оттолкнул ее и, не открывая глаз, переместился на другую сторону постели. Она нащупала ногами валявшееся у кровати полотенце. На столике, на ее смятом платье, стояли две пустые бутылочки — от джина и коньяка. Ковер перед столиком был засыпан сигаретным пеплом. Она подняла голову и посмотрела на стену. Посредине, между двумя длинными полосами содранных обоев, на высоте ее глаз виднелись размазанные розовые и красные пятна помады. Она прижала нос к стене. Пахло обойным клеем, смешанным с запахом малины.
Она не помнила ничего. Даже не могла себе представить этого воспоминания. Типичное фрейдовское подавление, когда отдельные желания в целях безопасности хранятся глубоко в подсознании. Даже если они осуществились всего восемь часов назад. Но где-то там в мозгу они записываются. И проявятся только в каком-то конфликте или же, подавленные, выльются в невроз. Она заметила свою согнутую туфлю на полу перед дверью ванной. На черном кафеле лежали ее трусики с серым следом ботинка. Пошла чистить зубы. Чистила так долго, что пена стала розовой от крови. Тут она вспомнила дискуссию Юнга с Фрейдом на тему толкования сновидений одной из пациенток. Ее преследовали сны о брутальном оральном сексе со свояком, к которому она была неравнодушна. В снах она соглашалась на такой секс, считая, что только таким способом сможет сохранить свою чистоту для мужа. В конце каждого такого сна она чувствовала вкус крови на губах. К тому же женщина признавалась, что в этот момент она ощущала сексуальное удовлетворение. Юнг утверждал, что девственность, утрата которой всегда травматична и бесповоротна, имеет для женщин огромное значение и ассоциируется с жертвоприношением, обозначая кровью это самое важное в жизни событие. Он считал, что сон многодетной матери об истекающей изо рта крови доказывает это. Кровь изо рта может идти сколько угодно раз в силу многих причин, из порванной же девственной плевы — только раз и только по одной-единственной, «освященной супружеством» причине. Оральный секс позволял этой женщине безопасно реализовывать свои неудовлетворенные сексуальные фантазии и одновременно сохранять исключительность любви к мужу. Подобное значение, например, в исламе имеет анальный секс. В свою очередь, Фрейд считал, что в акте лишения девственности самое важное — кровь, которую женщина «проливает в борьбе за своего нынешнего самца». Кровь на губах — лишь эрзац крови из девственной плевы. Если бы это только было возможно, женщина расставалась бы со своей девственностью каждый раз. Глупый трагический Фрейд! Все сводил к простой сексуальности.
Она вошла в ванную. Открыла кран. Наклонилась, чтобы достать шланг с душем. Почувствовала боль. Ниже того места, где у Агнешки была татуировка. Улыбнулась. Точно как на том лугу в Зелёнке…
Из Берлина они выехали только в середине дня. После завтрака. На Кудамм подают завтрак до одиннадцати вечера. В оставшийся от суток час — ужин, а потом — снова завтрак. Это такая маркетинговая подстройка под новый темп жизни загнанных людей. Винсент тем временем успел вылететь в Рим, а Агнешка — проникнуться вечерним настроением.
Я искала тебя вчера ночью. Что случилось, сестра? — спросила она, подсаживаясь к ней с бокалом шампанского.
Я тебя тоже искала. Но не нашла. Болит. Иногда в очень странных местах.
Причем уже долгое время. У меня так уже семь лет, — сказала Агнешка, пожимая ей руку. — Позвони мне, как устроишься в Вене. Я сразу приеду…
Она вылетала из Варшавы во вторник около полудня. Встретилась с родителями в аэропорту. Павла, слава богу, не было. У него был какой-то важный ланч в Гданьске. В последнее время, когда ей хотелось, чтобы он был рядом, ему обязательно надо было присутствовать на обедах в каких-то далеких польских городах. Она предпочитала объяснять родителям, почему его нет, чем оставить все без объяснений, если бы им случилось быть свидетелями их прощания.
Они встретились за завтраком в кухне. Он отложил газету, допил кофе, поправил галстук и подал ей руку, пожелав счастливого полета. Она ждала только одного — что он ей скажет: «Созвонимся как-нибудь…»
Она обняла его. Он не разомкнул губ при поцелуе, не поднял рук. Расплакалась она только в самолете.
— Сестренка… — услышала она вдруг за спиной, когда ждала такси перед зданием аэропорта в Вене.
Из Милана в Вену Агнешка либо прилетала самолетом, либо приезжала чуть ли не каждый уик-энд. Павел не соскучился. Время от времени писал лаконичные мейлы о том, как он загружен. У нее так и не появилось ощущения, что она для него важнее, чем аудит из Голландии. И что когда-нибудь станет для него такой… Но однажды позвонила Агнешка.
