Эдуард Тополь - Невинная настя или 100 первых мужчин
- Мам, дай мне это! Вы не представляете - мне это было приятно до безумия! Когда она меня первый раз так назвала, я была на седьмом небе и гдето внутри себя почувствовала такой, знаете, теплый комочек, который как бы растет, растет… То была любовь, которую я хотела подарить этому маленькому ребенку. Мы с Олегом продолжали встречаться. Он очень неплохой человек, но он много работает и не может уделять дочке столько времени и внимания, сколько ей нужно. А я решаю, что мне больше не надо работать в садике. Я решила вернуться домой, мне просто тяжело было все совмещать - и учебу, и работу, и эти встречи.
26
Я возвращаюсь домой. Родители обрадовались, успокоились. Но я не собиралась оставлять ни Лину, ни Олега. И все свое свободное время начинаю уделять именно Ангелине. Мы с ней ходим по магазинам, мы с ней вместе просто везде. Когда ее перевели в другой садик, я стала постоянно приходить за ней туда. А там вдруг устраивают утренник и дают ей какуюто роль не самую важную. Я говорю:
- Как так? Почему какаято девчонка - принцесса, а моя Линочка - нет? И закатываю такой скандал: «Что? Моя Ангелина не будет принцессой?» - что на следующий день все роли поменяли и моя Линочка стала принцессой. Да, все воспринимали меня там как ее маму. На самом деле это, наверное, трудно представить - как пятнадцатилетняя девчонка может выглядеть мамой пятилетней девочки? Но это было так, потому что я специально носила длинное черное пальто, высокие сапоги, красилась очень темно, убирала волосы и все приглаживала. У меня все время была темнокоричневая помада, и мы с ней смотрелись просто как два ангелочка - Лина и я, ее мамочка. Везде мы с ней были вместе, я ничего для нее не жалела, и знаете, это и есть, наверное, настоящее счастье - в свои пятнадцать лет я испытала, что значит быть мамой. Это было просто потрясающе! И все были счастливы. Олег радовался тому, что я - его такая молоденькая и красивая пассия - уделяю его дочери столько внимания. Я была счастлива от того, что вышла из этого дурацкого стресса, у меня есть такой замечательный ангелочек, как Лина. А Лина была счастлива, что обрела новую маму. Все было просто идеально. А Марат с Мишей, видя, какая я счастливая и радостная, не понимали, в чем дело. И, видя, как один раз меня привезли домой на черном джипе, а в следующий раз Олег привез меня на белом «БМВ», были вообще в шоке. Они пытались опять ко мне подойди, снова завоевать мое расположение, но это уже было нереально. Мне было даже странно, что два какихто придурка хотят быть со мной. Тут Лапочке исполняется пять лет. Мы, с ней вместе пошли в ателье, мне там шили очень красивое платье, и ей шили тоже - такое беленькое, красивое. Она была просто куколкой. Потом мы шикарно праздновали ее день рождения. Олег ничего для нее не жалел, да и для меня тоже. Он нас обеих любил, я это чувствовала. Олег был хорош и в постели, хотя у нас не сразу все наладилось так, как хотелось бы. Первое время я его к себе не подпускала, потому что у меня еще было такое чувство, будто все меня предадут, как тот Мишаублюдок. К тому же этот брекет, и вообще все у меня плохо.
Но постепенно мой любимый Олег вылечил меня от этого. Правда, к сожалению, была еще одна проблема. Ведь я же была с Петей, я же любила Петра. У нас с ним все было так хорошо, так замечательно! Я же не могла просто взять и уйти от Петра к Олегу. Олег тоже чувствовал, что у меня есть какаято другая жизнь, которая разделяет нас и не позволяет нам быть все время вместе. А тут еще с Линой возник вопрос. Однажды я записала ее в школу моделей. Это школа моделей для маленьких девочек, похожих на Лину. Ведь она вообще принцессочка - белокурые локоны, всегда стильно одета. Я же любила всякие модные журналы и по ним одевала Лину, да и сама одевалась хорошо. И вот мы с Линой записываемся в школу моделей, я хожу на все ее показы. Они там красят детей, устраивают им всякие конкурсы, игры, и Лине это нравится, и мне тоже. Ну а все, что нравится нам, нравится и Олегу. Но тут получается такая ситуация: в этой школе моделей нам говорят, что, мол, по контракту мы можем вашего ребенка отправить в Англию, она там будет учиться в закрытом пансионе и совмещать с обучением в школе моделей. Конечно, я этого не хотела. Но с другой стороны, я ведь должна была делать то, что лучше для Лины. Я же понимала, что ее будущее в какойто степени зависит и от меня тоже. И я поговорила с Олегом, сказала:
- Что будем делать? Он говорит:
- Давай отправим, а потом будет видно. Если ей там будет плохо, она всегда может вернуться. И подписал какойто контракт, всё подписал, и Лину забирают. Липа уезжает, мы едем ее провожать в аэропорт, мне очень обидно. Вы не представляете, это было нечто! Первый раз в жизни я заплакала. Я теряла самого близкого, это была моя кровиночка, это был мой самый маленький человечек, самый любимый, и я теряла ее! Мне так было обидно - я плакала так же, как плакала Лина. Конечно, она летела не одна, там было несколько детей. И они вместе с какимто руководителем или воспитателем улетели. Эх… Приехав домой, мы с Олегом провели потрясающие, незабываемые выходные. А потом Олег говорит, что ему надо уезжать в какуюто заграничную командировку. И не на день или два, а на несколько недель. Для меня это было шоком. Сначала от меня Лину увезли, а теперь и Олег собирается оставить меня. Как так? Нет, я не хотела терять Олега. Только не его! Я стала говорить:
- Нет, Олег, ты не должен уезжать. Давай так: побудь со мной хотя бы еще недельку! Он так и сделал. А это было время, когда я училась - то есть никаких каникул или там праздников. Но я не стала ходить в школу, я прогуляла всю неделю и все это время провела у Олега. Нам было потрясающе хорошо вместе. Мы были в постели весь день, мы любили друг друга. Хотя я прекрасно понимала, что Олегу нужна не девчонкаподросток, а взрослая женщина, которая станет ему женой, а Лине нормальной мамой. Я это прекрасно в душе понимала и знала, что Олег уедет, мы с ним больше никогда не увидимся. Нам нельзя было больше видеться, это ни к чему бы не привело. Хотя Олег постоянно клялся мне в своей любви, говорил, что ему все равно, что подумают. Я же твердила ему совсем другое.
- У тебя, - говорила я ему, - высшее образование. Зачем тебе такая глупая, как я? Он говорил:
- Настенька, это не проблема. Ты поступишь в самый лучший институт. Главное не то, что у тебя в голове, а то, что у тебя в душе. Он клал мне руку на грудь и говорил:
- У тебя есть душа. Она у тебя чистая, большая, и ты самая замечательная и лучшая для меня. И не только для меня, Лина тебя тоже очень любит, ты для нее лучшая мама! Да, мы провели с ним замечательную, незабываемую неделю! Но ему надо было уезжать, он и так отложил изза меня все свои дела. А мне так не хотелось мириться с тем, что он уезжает! В день его отъезда - он уезжал поездом, он мне признался, что после гибели жены он самолетами не летает, - так вот, в день его отъезда я пришла к нему, собрала ему много еды с собой, напекла блинчиков. Да, он всегда любил мои блинчики, а Линочка очень любила пончики. Я для них с самого начала стала готовить, я считала, что у нас такая семья: ребенок, я и Олег, которого я воспринимала чуть ли не как своего мужа. А раз так, то, значит, я должна уметь хорошо готовить. И я научилась, я стала готовить просто здорово! Во всяком случае, им нравилось… И вот в последний день я пришла к Олегу, зашла к Лине в комнату и вспомнила, как мы с ней сами украшали эту комнату, как покупали все эти игрушки. Там многие из игрушек - все эти Барби - были куплены мной, и вообще все в этой комнате было сделано по моему вкусу. А на одной стене висели Линины рисунки. И я смотрю на эти рисунки, а один, в самом центре, рисунок был на белом листе, Лина нарисовала в центре себя, а по обе стороны - меня и Олега. Как будто мы идем и держим ее за руки. Там была зеленая травка, желтенькое солнышко - ну, как все дети рисуют. Для нее это была уже семья. Я смотрю на этот рисунок, и тут на меня такая безысходность напала, такая безысходность от того, что все уже решено… Я забрала этот рисунок себе, он у меня до сих пор хранится. А тогда я сидела на диване, обнимала большого плюшевого мишку и думала, как мне будет тяжело, когда не станет рядом ни Олега, ни Лины. Но у них своя жизнь, а у меня своя. Тут вошел Олег и поцеловал меня, как всегда, таким прекрасным поцелуем, что это всколыхнуло меня, зарядило огромной энергией. А время бежало, и мы поехали на вокзал. Я провожала Олега. Никогда в жизни мне не хотелось так отсрочить время, остановить его, чтобы все было заново. Я думала: какой вокзал? Куда? Зачем? Но даже я не могу остановить то, что остановить невозможно! Наверное, когда мы понимаем это, мы взрослеем. И вот мы приезжаем на вокзал. А там куча народу, все с какимито тюками, чемоданами. Да, до сих пор помню: поезд уходил ровно в одиннадцать часов, а мы приехали за сорок минут, в десять двадцать мы уже были на вокзале. Сначала пошли и узнали, на какой путь подадут поезд. Олег нервничал, ходил сам не свой - чувствовалось, что ему тоже было жалко расставаться со мной. А мы сделали так: мы приехали на вокзал на его джипе, но к одиннадцати часам должен был подъехать его друг и увезти меня на этом джипе домой. И вот мы ходим, ходим по этому вокзалу, купили Олегу чтото попить в поезд. Уже остается тридцать минут до того, как Олег уедет. Мы стоим на этом дурацком перроне, скоро должны подать поезд. И тут я понимаю, что не могу его просто так отпустить. Не могу! Хватаю Олега за руку и говорю: Уходим! Уходим быстрее! Он говорит: Ты что, Настя? Куда? А я, не слушая его, просто тащу его на стоянку к машине. Выхватываю у него ключи, быстрей отключаю эту дурацкую сигнализацию, но никак не могу справиться с замком. Потом всетаки открываю дверь, заталкиваю Олега в машину и начинаю целовать, обнимать. Я не могла остановиться, это было как ураган, эти чувства меня захлестнули полностью. Я же понимала, что теряю этого человека. Слава Богу, окна в машине были тонированные, поэтому нас не видели окружающие. Хотя через лобовое стекло чтото видно, и некоторые пассажиры, проходя мимо, смотрели на нас. А мне было все равно! Знаете, я гордилась тем, что я с любимым человеком. И мне было плевать, что я голая в машине. Да хоть в чем! Главное, я была счастлива!… Прошло ровно двадцать пять минут, через пять минут должен был отходить поезд. Тут к машине подходит какойто человек, я сначала даже не поняла, кто это. Оказалось - друг Олега, который должен был отвезти меня домой на Олеговом джипе и потом забрать эту машину. Мы с Олегом секундно одеваемся и бежим на перрон. И вы не представляете - оказалось, там до сих пор стоял носильщик с нашими вещами, на том же месте, где мы его оставили! И говорит какуюто чепуху:
