Елена Филон - Только слушай
Потащилась обратно к номеру, когда на глаза попалась табличка у лестничного выхода, сообщающая о том, что зона отдыха на крыше вновь открыта и посещать её может любой желающий.
Я ведь «любой желающий»?
Пыхтя и задыхаясь, поднимаясь с третьего этажа на десятый, остановилась где-то посередине и внезапно вспомнила, что есть лифты. Вот тупица.
Ладно. Спортом заниматься полезно.
Толкнула большую металлическую дверь и с наслаждением ощутила, как прохладный ночной воздух Лос-Анджелеса остудил разгорячённую кожу.
Блаженство.
Вдохнула полной грудью и тихонько закрыла за собой дверь.
Самый настоящий парк отдыха на крыше! С зеленью, с цветами, с фигуристыми скамейками и стопкой пледов для пикника. Фонари вдоль мощёной камешками дорожки освещали путь, приглашая прогуляться. Усыпанное звёздами небо и ясный молодой месяц придавали обстановке воистину сказочную атмосферу.
Зашагала вперёд. Ничего себе, тут даже прудик есть. Джакузи? С ума сойти, и это всё на крыше здания!
Не знаю, какой вид открывается с крыш небоскрёбов, но для меня вид на город Ангелов даже с невысокого здания вроде этого просто сногсшибательный!
Для безопасности посетителей вся зона отдыха была ограждена высокими стенами, где-то кирпичными, где-то из толстого и наверняка прочного прозрачного пластика, и только один участок крыши позволял без преград насладиться панорамой Лос-Анджелеса – небольшая смотровая площадка с бортиком до уровня груди, выходящая в сторону океана. И на этой площадке я была не одна.
В половине третьего ночи.
Замерла, как вкопанная, глядя на высокий силуэт мужчины – на скрывающуюся в полумраке широкую спину и серую вязаную шапочку, прячущую под собой густую каштановую шевелюру.
Что он делает здесь в такое время?.. Лучше тихонечко уйти, пока не заметил. Завязываю я со всякого рода общением, с кем бы то ни было из FB.
Развернулась и встала на цыпочки.
– Тейт?..
Чёрт. Неловко, наверное, выгляжу.
Сегодня уровень моего тупизма зашкаливает прямо-таки!
Натянула на лицо фальшивую улыбку, засунула руки в карманы толстовки и круто развернулась:
– Привет, Калеб.
Калеб улыбался. И так искренне, что ещё больше захотелось бежать со всех ног. Пока я наконец не дам стопроцентное определение этому его взгляду, буду чувствовать себя не в своей тарелке.
И это идиотское чувство неловкости – самое идиотское чувство на свете! С придурком Шейном и то общаться легче. Что может быть проще, чем отвечать оскорблениями на оскорбления?.. Для этого и ума-то много не надо.
Ладно, не дура же я последняя…
Сделала шаг вперёд.
– Стой! – вдруг воскликнул Калеб, выставив ладони вперёд.
– Эм…
– Не иди по прямой. – Снова улыбается. – Вот по этой дорожке.
Свернула в сторону, не в силах сдерживать сомнительную улыбочку:
– Что происходит? Минное поле?
Калеб коротко пожал плечами:
– Тут везде камеры. А я в слепой зоне.
– Как это я не догадалась…
– Стой!
– Что ещё?
– Теперь сюда, – усмехнулся Калеб, указывая рукой дорогу.
Послушалась. Свернула ещё немного вправо.
– Хорошо, – Калеб протянул мне руку, – а теперь становись сюда.
Сухая и тёплая – его ладонь. Как и тогда – в аэропорту.
– Два метра. Вот за эту черту, – Калеб отчертил носом кеда невидимую линию, – не выходить.
Улыбаясь и удивлённо приподняв брови, взглянула ему в лицо:
– Слепая зона на смотровой площадке на крыше? Это ты, что ли, с камерами поиграл?
Калеб пожал плечами и хитро посмотрел на сияющий огнями город:
– Нет, что ты. Ну если только немного.
Заняла место рядом, уперевшись локтями в край ограждения, так что наши плечи практически соприкоснулись. Два метра. Всего два. И это не моя вина.
– Да ты просто мастер шифроваться, – усмехнулась я, наслаждаясь порывом прохладного ветра, ударившего в лицо и принёсшего с собой свежий запах океана.
– Ещё только учусь.
Немного помолчали. Пристально взглянула на его профиль:
– Это так необходимо?
Калеб продолжал смотреть на город:
– По контракту все передвижения должны быть согласованы с менеджером.
– Отстой.
Калеб повернул ко мне голову. Глаза, обычно сияющие серебром, казались непривычно тусклыми:
– Во всём есть свои плюсы.
– И какие же плюсы у того, чтобы прятаться?
Лёгкая улыбка коснулась губ Калеба; он так близко, что в ночной тишине был слышен каждый вдох.
– Риск, – он пожал плечами. – Обострённое чувство свободы, которое не ощутить, будучи освобождённым от обязательств. И… и никогда не знаешь, кто найдёт тебя сегодня.
Спрятала руки в карманы толстовки и прильнула к ограждению спиной, всё ещё не сводя глаз с Калеба:
– И часто тебя здесь находят?
– Здесь? Ты первая.
Не зная, что ответить, просто кивнула.
– Что ты вообще здесь делаешь в три часа ночи?
В ответ Калеб бросил весёлый взгляд на мои пижамные штаны:
– А ты? Тоже не спалось?
Чёрт. Про наряд-то совсем забыла, но прикрываться глупо. Да и что тут такого? Штаны как штаны… Ну и что, что в рисунок с неприличными жестами. В темноте почти не видно.
– Могу только представить, какой верх от этих штанишек, – усмехнулся Калеб. И вот снова этот странный взгляд блестящих серебром глаз. Такой пронзительный и тёплый, что кожа покрывается мурашками.
– Рисунок точно такой же, – слегка откашлявшись, ответила я.
До Калеба только сейчас дошла вся неловкость ситуации.
Выпрямился, не в силах подавить широкую улыбку, но старательно пытаясь это сделать, отчего становилось ещё смешнее.
– Эй, я не имел в виду…
– Ты за кого меня принимаешь? – рассмеялась я в ответ. – У меня штаны хоть и в неприличных жестах, но мой юмор не ограничивается шутками про тощих бородатых хипстеров. Чего переживаешь?
– Переживаю?
– Ну, или что ты сейчас делаешь…
Разговор зашёл в тупик.
Наитупейший разговор.
– Так что ты тут делаешь? – перевела я тему.
Калеб прильнул спиной к ограждению, коснувшись плечом моего плеча. Приятное покалывание тут же пронеслось по телу.
– Мы здесь живём.
– В этом отеле?
Калеб приподнял брови:
– Вам разве не сказали?
– Нет.
– Значит, скажут после Рождества.
Медленно выдохнула, глядя на звёздное небо; как бы хотелось, чтобы сейчас пошёл снег. Мне его не хватает.
– Ну да, завтра ведь Рождество, – сказала небрежно.
– Снега не хватает.
Вот чудеса. Мысли, что ли, читать умеет?
– Что? – тихо усмехнулся Калеб, глядя в моё удивлённое лицо.
Помотала головой:
– Да так. Ничего.
– Ты почему на Рождество не уехала?
– А ты?
– Нас не отпустили.
Мои брови сдвинулись, одновременно с резким поворотом головы:
