Гийом Мюссо - Сентрал-парк
Телефон зажужжал. Я посмотрела, какое пришло сообщение. Дальмассо прислал мне график работы Вога. Я кликнула, чтобы открыть его. Оно не открылось. Не тот формат.
«Вот черт!»
— Приехали.
Шофер любезен, как дверь тюремной камеры. Он высадил меня на середине небольшой улочки с односторонним движением где-то между улицей Буало и авеню Моцарт. Дождь пошел еще пуще. Вода текла по мне потоками. Я все весомее ощущала тяжесть ребенка, с каждым шагом мне становилось все труднее идти.
«Поверни голову».
Среди больших городских домов и небольших домиков я увидела сероватое здание с номером, который написала секретарша. Типичное для семидесятых годов здание, барак из серого бетона, который уродует улицу.
Я нашла среди списка жильцов фамилию Вог и нажала кнопку звонка.
Никакого ответа.
На улице, на стоянке для велосипедов и прочих двухколесных средств, стоял старенький мотоцикл «Ямаха Чаппи» и трехколесный скутер.
Я решила не отступать и стала нажимать на все звонки, добиваясь, чтобы кто-то из обитателей дома меня впустил.
У меня было записано, на каком этаже живет Вог, и я, не торопясь, стала подниматься по лестнице. Как вдруг почувствовала, что снова в живот как будто ударили ногой. Удары учащались.
Я прекрасно понимала, что совершаю страшную глупость, но ничего не могла с собой поделать. Меня будто что-то вело вперед, и я продолжала подниматься. Расследование. Мое собственное расследование. Свет в подъезде я не зажгла и поднималась ступенька за ступенькой в темноте.
Шестой этаж.
Дверь Вога приоткрыта.
Я достала из сумочки пистолет, мысленно похвалив себя за то, что сообразила взять его с собой. Сжала рукоять двумя руками.
Пот, смешиваясь с дождевой водой, тек у меня по спине.
Я крикнула:
— Эрик Вог! Полиция!
И толкнула дверь, продолжая сжимать пистолет обеими руками. Медленно, шаг за шагом, я продвигалась по коридору. Нашла выключатель, нажала, но электричество было отключено. Дождь вовсю барабанил по крыше.
Комната оказалась почти пустой. Нет света, никакой мебели, разве что несколько коробок на полу в гостиной. Никаких сомнений: птичка улетела.
Напряжение сразу спало. Я держала пистолет только левой рукой, а правой полезла за мобильником. Стала набирать номер Сеймура и вдруг почувствовала: кто-то стоит за спиной. Я отбросила телефон, резко повернулась и увидела перед собой человека. Лицо у него было затенено мотоциклетным шлемом.
Я открыла рот, чтобы закричать, но не успела. Нож вошел мне в живот.
Нож, убивающий моего сына.
Вог вонзал нож снова и снова.
Ноги у меня подкосились, я упала.
Я почувствовала, что с меня снимают чулки. А потом река крови и ненависти понесла меня. Последняя моя мысль была об отце. Точнее, всплыло изречение, которое он вытатуировал у себя на руке.
«Хитрый дьявол хочет убедить нас, что его нет».
9
Riverside[4]
Forever is composed of nows.[5]
Эмили ДикинсонХеллз-Китчен, Нью-Йорк
Сегодняшний день
11 часов 15 минут
Алиса закончила рассказ. Прошла минута, Гэбриэл все никак не мог прийти в себя. Он попытался найти слова сочувствия, утешения, но побоялся разбередить рану и предпочел сидеть и молчать.
Прищурив глаза, молодая женщина смотрела, как ветер уносит желтые листья. Вдалеке шумел большой город, а здесь, казалось, вот-вот запоют птицы или зажурчит фонтан, застывший в центре небольшого садика. Пережить вновь былое вместе с чужаком было больно и вместе с тем целительно. Как будто побывала на сеансе у психотерапевта. И вдруг, прилетев ниоткуда, Алису посетило озарение. Она вздрогнула.
— Я знаю, как открыть кейс! — воскликнула она, напугав соседа.
Взяла кейс и положила его плашмя себе на колени.
— Два замка и двойной код из трех цифр, — посмотрев на кейс, сказала она.
— Ну да, — удивленно согласился Гэбриэл. — И что дальше?
Алиса наклонилась к нему, приподняла рукав рубашки и показала на цифры, нацарапанные у него на руке.
141197
— Ну что? Спорим?
Она набрала это сочетание цифр, а потом нажала на два замка одновременно. Раздался глухой звук, и чемоданчик открылся.
«А в нем пусто».
По крайней мере, на первый взгляд.
Но Алиса увидела, что внутреннюю обшивку кейса можно отстегнуть, она была на молнии. Алиса потянула молнию и проникла за обшивку, а там… Наконец-то! Что-то вроде кошелька из крокодиловой кожи коричнево-золотистого цвета.
«Что же это?»
Дрожащими от волнения руками она открыла маленький дорожный несессерчик, а в нем в бархатистом углублении, прижатый эластичной лентой, лежал большой медицинский шприц с иглой, закрытой колпачком.
— Это еще что такое? — изумился Гэбриэл.
Не доставая шприц из футляра, Алиса принялась его изучать. В прозрачном цилиндре поблескивала на солнце голубоватая жидкость.
Лекарство? Наркотик? Двадцать миллилитров неизвестного снадобья…
Расстроившись, Алиса вновь застегнула молнию несессера. Будь она в Париже, она отдала бы шприц на исследование в лабораторию, а здесь что сделаешь?
— Чтобы изучить свойства содержимого, нужно набраться мужества и уколоться, — предложил Гэбриэл.
— Нужно сначала сойти с ума, а уж потом уколоться, — поправила. Алиса.
Гэбриэл накинул куртку и приставил ладонь козырьком к глазам, защищаясь от солнца.
— Вижу телефон-автомат в конце улицы, — объявил он, тыча вперед указательным пальцем. — Попробую позвонить еще разок другу-саксофонисту в Токио.
— О’кей, буду ждать вас в машине.
Алиса смотрела вслед Гэбриэлу, который направился к телефонной будке. У нее снова возникло крайне неприятное ощущение, что ее мозги крутятся вхолостую, перемалывая кучу вопросов, не получая ответов.
Почему ни она, ни Гэбриэл не сохранили в памяти ровным счетом ничего о том, что произошло в эту ночь? Каким образом и она, и он могли оказаться в Сентрал-парке? Чья кровь у нее на блузке? Откуда у нее этот пистолет? Почему в заряднике не хватает одного патрона? Кто написал у нее на ладони номер телефона гостиницы? Кто написал номер кода на руке Гэбриэла? Почему в кейс вставили охранное устройство? Что за снадобье в шприце?
От неразрешимых вопросов кружилась голова.
«Алиса в стране заморочек…»
Ей страшно захотелось позвонить Сеймуру и узнать, нет ли у него чего-нибудь нового? Что показала камера наблюдения автостоянки? Что он узнал в парижских аэропортах? Но она себя остановила. Кому как не ей знать, что для сбора информации нужно время. А пока тянется ожидание, она должна проявить инициативу. Должна делать то, что умеет лучше всего: расследовать!
