Олеандр Олеандров - Играя со стилями – 1
Сначала ледяная вода удушит Вас в волнах.
Затем, на глубине в сотню метров – ваше тело обгрызут рыбы до костей.
И затем, на глубине в километр – его раздавит толща океана.
Наконец, на дно – в черной кромешной темноте, опустятся Ваши жалкие, белые, раздавленные кости.
Что-бы никогда больше – не увидеть солнечный свет.
– Не хочу – Мечетесь Вы по палубе – Не надо!
И вдруг понимаете… не океан это, а врата ада.
Лишь тот кто тонет – видит океан настоящим.
Сама смерть – приняла форму океана.
Вот она – перед Вами.
Огромная, чёрная.
Желая лишь одного… ласково лизнуть Вам ноги – своей волной на прощания.
– Иди ко мне… пора уже…
Так вот.
Люди, которые во второй раз оказались на тонущем корабле – не выдержали… поддались истерике.
Как будто потеряв разум от ужаса, они метались по палубе, создавая панику среди пассажиров.
К счастью, матросы корабля смогли успокоить их.
Ведь потерявших рассудок – было немного. Только 25 человек. А матросов – 80.
– Ладно. – Сказали судьи. – Вроде бы все ясно. Никаких вопросов.
Но вдруг…
Новый поворот.
Внезапно – вылавливают третьего спасшегося матроса.
И он даёт совершенно иные показания.
Вот тогда, у судей – и стали подыматься волосы дыбом.
По словам матроса, обезумевших матросов никто не успокаивал.
Наоборот – безумие охватило весь корабль.
И то что началось затем – было столь жутким что не укладывалась в человеческое сознание.
Моряк рассказал долго, сбивчиво. Картину произошедшего пришлось соединять из разных кусков.
Но когда их соединили – все содрогнулись. Нечто неописуемо мерзкое предстало перед глазами. Как будто восставшее из преисподнии – оно появилось прямо в зале суда, в грязном окровавленном балахоне, и смотрело пустыми глазницами черепа на судей. Затем выдавило своим мерзким гнилым ртом – Я вернулось…
И улыбнулось.
Но нет.
Оно не вернулось.
Преисподняя – не отпускает обратно.
Лишь рассказ моряка – это всё что осталось о нем.
Моряк был в трюме корабля когда раздался взрыв. Вместе с капитаном они осматривали пробоину.
Оказавшись в полной темноте и оглушённые взрывом – потеряли друг друга… потом матрос очнулся… сначала думал что умер… воя от страха и ужаса стал царапать стены ногтями. Лишь когда почувствовал боль в пальцах понял что живой.
Стал искать выход – но не нашёл. Завалило брёвнами.
Оказался в ловушке.
Страшной, смертельной.
Лишь треск разваливавшего корабля – под ногами.
Лишь крысы мечущиеся между бочками.
Лишь капитан – хрипел где-то в темноте.
И вода, которая всё стремительнее прибывает в трюм.
– Тонем! – Заорал матрос. – Помогите!
Но его никто не слышал
– Рештк – Вдруг прохрипел капитан.
– Что – Не понял матрос.
– Решётка…
И матрос наконец понял что хочет капитан. Из трюма на палубу вела вентиляционная решётка. Путь по ней мог вывести наружу.
– Справа – Хрипел голос капитана.
Матрос стал руками щупать по стенам и наконец нашёл её.
Вода уже была по пояс.
Окровавленными пальцами матрос вырвал решётку… в трюм хлынул воздух и тут же вспыхнул огонь который где-то тлел между мешками с провизией.
Наконец увидел капитана – весь в крови, тот лежал хватаясь руками за доски.
Подтащил его к люку.
Едкий, ядовитый дым уже не давал дышать… глаза слезились.
– Ползи первым! – Сказал капитан а сам ухватился за его ноги.
Надеясь хоть так выбраться наружу.
Матрос, царапаясь ногтями, пополз в тесный вентиляционный люк таща за собой капитана. Прополз метров десять и вдруг почувствовал что дальше не может… то ли люк тесный… то ли капитан застрял и не пускал его ноги.
А густой дым уже – выедал все внутренности. И сознание – стремительно уплывало куда-то.
Из последних сил вырвал ногу из объятий капитана и коленом стал толкать боковую стену – вскоре деревянная обшивка треснула и появился просвет.
– А -а -а -а! – Раздался внизу хрип капитана. Кажется огонь уже лизал ему ноги.
Руками стал раздирать просвет между досками и наконец вывалился наружу.
– А -а -а! -Крик капитана стал пронзительным.
Из последних сил матрос пополз на палубу крича о помощи, и чувствуя что вот-вот потеряет сознание… полз по какой-то лестнице вверх – туда где за дверью виднелся свет солнца… попытался подняться на ноги, опираясь руками об пол.
Наконец смог подняться, сделал шаг и распахнул дверь.
К свободе.
К спасению.
К солнцу.
Только там, за дверью – не было солнца… то что он увидел – в ужасе отшатнуло его. И чуть не полетел обратно вниз…
Моряк замолчал тупо смотря куда-то в угол комнаты где происходило заседание суда.
Молчали и судьи.
– Ну, и что ты увидел там – Наконец сухо выдавил из себя один из судей.
То что он увидел там – можно было сравнить с картиной ада – нос корабля уже скрылся в воде. Правый борт наклонился. А разбитые спасательные лодки – выглядели как скелеты в ярком свете утреннего солнца.
На противоположном борту – матросы и пассажиры боролись за последние уцелевшие лодки – отчаянно, злобно…
Доносились крики… вой… ругань.
В ход шло всё – кулаки, ножи.
А лодки – всё никак не спускались за борт. Зацепившись креплениями.
Топорами и лопатами – люди пытались рубить канаты.
Слышались всплески – это тела падали за борт… чьи-то отрубленные пальцы ещё держались за канат держащий лодку на палубе.
Матрос снова повалился на палубу… пополз за канаты чувствуя что сознание покидает его.
Через пару минут пришёл в себя – вылез из-за канатов.
Но ничего не изменилось.
Драка,по прежнему продолжалась. Только теперь, силы у дерущихся были неравные.
Пассажиры отступали во внутрь палубы.
Моряки были сильнее.
Минут через пятнадцать, почувствовав победу – они совсем потеряли рассудок. И бросились на пассажиров с новой силой.
Крики… вой…
Правила были простые цена за место в лодке – жизнь.
Отдай свою.
Или забери чужую.
Теперь – ножи, топоры и лопаты – подымались всё быстрее… блестя своими окровавленными лезвиями на ослепительно ярком солнце… лишь отрубленные куски кожи и мяса – отлетали далеко по сторонам.
Спрятавшийся матрос вдруг подумал что спит. Что это страшный сон.
Стал кусать себя за руки.
Через 10 минут пассажиров стало ещё меньше. И вот уже женщины и дети сбились в одну кучу…
За спинами последних – защищающих их.
– Пощадите… умоляем…
Но их голоса – утонули в общем вопле отчаяния и ужаса.
Уже никто никого не жалел.
И не слышал.
Лишь озверелые люди. Чьи удары топоров раскалывали человеческие черепа как ореховую скорлупу… людей, которые недавно обнимали и целовали своих жён… теперь лежали с разбрызганными мозгами у их ног.
– Нет! Нет! – Какая-то женщина сошла с ума. И кинулась прямо высокому матросу под ноги. Пытаясь обнять и целовать их.
Удар тот лопатой убил её мгновенно.
Другая женщина – поседела прямо на глазах.
Лишь с любопытство смотрела как над её головой заносится топор. И затем – плавно опускается вниз.
В мускулистых руках крепкого загорелого парня. В матроской тельняшке.
– Ух!
Брызги крови и мозгов – разлетелись по палубе снова. Матрос вытер их со своего лица. Как вдруг кто-то из пассажиров лежащих рядом с отрубленной рукой… схватил другой рукой что-то острое и воткнул этому матросу в живот…
– На! – Заорал он. И стал бить его по звериному – На! На! На! – Втыкая заточку в живот ещё и ещё…
Затем оба с хрипом повалились за борт…
Никто их не спасал.
Уже потом, выяснили что по видимому этим пассажиром был всемирно известный борец Юсубов. Но это лишь предположение.
А трагедия на борту – продолжалась
Звериная пляска достигла апогея.
Пощады – не было никому.
Только борьба за место в лодках – решала, кому жить на белом свете. А кто пойдёт на дно, в чёрную пасть океана.
И тогда старуха смерть – вдруг появилась во плоти. Села на рею… и заиграла в свою трубу, посылая привет – славным морякам.
И ребята услышали её.
Взял под козырёк.
Как будто она – их новый капитан.
– Кувалды… топоры… лопаты… – они добивали оставшихся в живых пассажиров как тараканов. Или крыс. Не глядя им в глаза. Не слушая их стоны. Лишь отрубанные головы катились по палубе. Лишь ноги спотыкались об выпущенные человеческие кишки. Лишь палуба всё больше покрывалась густым кровавым ковром человеческой плоти. Которая шевелилась как будто ещё была жива и стонала от боли…
Женщины, которые оставались живыми – плакали и заслоняли своими телами детей.
А потом стали молится.
Именем Христа.
Доставать крестики спрятанные на своих грудях. И протягивать их матросам… как будто те могли защитить их…
