Алексей Слаповский - Заколдованный участок
– Ты чего это? – спросила Акупация. – Образование получить захотел?
– А если и захотел? Сама-то зачем?
– А я так просто. Мне не к спеху.
– Ну, и мне не к спеху, – сказал Ваучер и сел на крыльце. Он не желал при Акупации обнаруживать цель своего визита. Однако и у Акупации возникли те же соображения. Она села рядом, сказав:
– И я подожду.
– Чудная! Чего ждать, если она дома?
– А ты заходил, видел?
– Нет.
– Откуда тогда знаешь, что она дома?
– Ну, значит, не дома. После зайду.
И Ваучер встал и пошел прочь. Но схитрил – свернул и кустами вернулся к дому. Подкрался к окнам и стал выглядывать, что там будет делать Акупация.
А та уже разложила перед Инной довольно длинную цепь и хвалила ее.
– Она тонкая, ты глянь. Но крепкая. Она желтая была, а потом потемнела. Я Жучка своего на нее примыкала, а то вечно он веревки рвал. Жучок сдох, а цепь у конуры так и лежит. Вот я и подумала...
Тут Акупация передохнула и оглянулась.
– Что подумали, бабушка? – с подчеркнутым уважением спросила Инна.
– Может, она золотая?
– Нет. Кажется, это латунь или еще какой-то сплав.
– Да я не за дорого отдам! – успокоила Инну Акупация. – За тыщу.
– Бабушка, даже если бы это было золото, я не принимаю.
– А мне сказали, принимаешь. – Акупации это действительно кто-то сказал, она только не помнила кто. В действительности она же сама первая кому-то и сказала, но забыла, а потом сказанное вернулось к ней чьим-то чужим мнением, уже достоверным, поскольку посторонним.
– Нет, – улыбнулась Инна, – не принимаю.
– Значит, не золото?
– Не золото.
– Ну, за пятьсот тогда хотя бы, – согласилась Акупация.
– Вот вы странная, я же говорю: я ничего не покупаю.
– Ясное дело. Ну, за сто.
– И за сто не возьму. Спасибо.
– И что мне с ней теперь делать? – огорчилась Акупация. – Собаки у меня нету, для козы она тяжелая. А выкинуть жаль. За десяточку возьми хотя бы?
Инна терпеливо и мягко отказывалась:
– Но у меня ведь тоже нет собаки. И даже козы. Зачем она мне?
– Мало ли. Ты молодая, тебе всё может пригодиться.
Инна поняла, что старуха так просто не уйдет. Взяла портмоне, заглянула в него:
– Ну, хорошо, за десять рублей возьму.
– Уж тогда за двадцать хотя бы.
– Бабушка, я бы рада, но она мне на самом деле и за десять не нужна!
– Как же не нужна, если берешь?
В этом была несокрушимая логика. Инна смирилась.
– Ладно, вот вам двадцать рублей, но не больше.
– Я понимаю. Спасибо тебе.
Она приняла деньги, пошла к двери, но там обернулась.
– Десяточку бы еще набавила. Она вон какая длинная.
Инна не выдержала. Она принялась хохотать, извиняясь сквозь хохот и утирая слезы.
Акупация этого ее смеха не поняла и, поджав губы, вышла. Очень уж они гордые, эти образованные, подумала она. Знаем мы это. Тебя же обмишулят, да над тобой еще смеяться будут!
А Ваучер сторожил в кустах и ждал, когда Акупация удалится.
7
Ваучер ждал, когда Акупация удалится. Как только она скрылась, он шустро поднялся на крыльцо и вошел в дом. В это же время к дому подъехал Андрей Ильич.
– Здоров, учительница! – поприветствовал Ваучер Инну, только что отсмеявшуюся. – А Андрей Ильич не дома?
– Дома, чего тебе? – как раз вошел Андрей Ильич.
– Объяви, Андрей Ильич, пусть клад этого самого Стенькина Разина не ищут. Найденный он давно.
– Да? И кто ж нашел?
– А еще отец мой нашел. Только он тогда не знал, что к чему. А я теперь понимаю: клад. Деньжищ уйма, только старые. А только куда было девать? В советское время отняли бы, да и всё. Я же не знал, что за них проценты полагаются! Уезжал в город, даже с собой не взял, спрятал. Теперь достал: пришло время, – говоря это, Ваучер разворачивал несколько слоев старых газет.
– С ваучером не получилось, теперь на это рассчитываешь? – спросил Андрей Ильич.
– На что я рассчитываю, это мое дело! – смело осадил начальника Ваучер. – А твое дело зафиксировать!
Он наконец развернул пакет и разложил на столе содержимое. Инна начала перебирать и рассматривать.
– Деньги действительно старые. Царские есть... Керенок много. А это вообще самодельные, купоны для взаимных расчетов, марки, были такие. Опять царские.
– То-то и оно! – подтвердил Ваучер. – Этот самый Стенькин Разин награбил и спрятал.
– Когда награбил? – не понял Андрей Ильич.
– В революцию, в Гражданскую. Тогда все грабили.
Инна решила внести ясность:
– Может, кто-то и грабил, но Степан Разин, дедушка, тут ни при чем. Он жил намного раньше.
– Прямо сильно намного?
– Сильно.
– А кто же это грабил тогда?
– Тогда, дед, все грабили, – сказал Андрей Ильич, узнавший это в последние годы из газет и телевизора. Ваучер не сдавался.
– А в музей сдать – много будет стоить?
– Вряд ли, – усомнилась Инна. – Даже в нашем районном музее этого добра очень много. Даже уже не принимают.
– Ну, тогда вы возьмите, – предложил Ваучер.
– Мы не берем, дедушка.
Ваучер обиделся.
– Брать-то вы берете, только я смотрю, выбирательно. У Акупации цепь ржавую купили, а у меня не хотите!
– Кто купил? – удивился Андрей Ильич. – Какую цепь?
И только сейчас увидел на подоконнике положенную туда Инной собачью цепь.
– Бабушка очень просила... – смутилась Инна. – Двадцать рублей ей дала, пустяки.
– Вот именно! – сказал Ваучер. – За ржавчину двадцатку! А тут на все двести тянет!
Андрей Ильич, чуть помешкав, достал бумажник, вынул оттуда, конечно, не двести рублей, а пятьдесят – и того много! – и строго сказал Ваучеру:
– Слушай меня внимательно, Ваучер! Вот тебе деньги. Но ты скажешь всем, что мы больше ничего не принимаем! Понял?
– Понял, спасибо! – отозвался Ваучер. – У меня еще облигации есть пятьдесят седьмого года, отдам недорого.
– Иди уже отсюда! – сердито сказал Андрей Ильич. – И чтобы я тебя больше не видел!
Ваучер знал повадки начальства: два раза подряд оно на уступки идти не любит. Ничего, он потом еще наведается. А пока лучше убраться.
И он убрался.
А Инна взяла мужа за руку:
– Извини, Андрей.
– Да ладно. Не хватает людям денег на жизнь, что тут поделаешь. В самом деле клад бы найти – зарплату платить нечем! С другой стороны, знаю я их, теперь бросят работу, клады искать начнут. Надо принять меры!
8
Надо принять меры, думал Андрей Ильич, направляясь к Нестерову. Почему к Нестерову? Потому что клад – дело темное, тайное, загадочное. А Нестеров как раз и занимается тем, что в представлении Андрея Ильича тоже дело темное, тайное и загадочное, то есть человеческой психикой.
– Все село свихнулось, – сказал он Нестерову. – Клады ищут! Пора собрать людей и провести сеанс. Дадите установку: перестать заниматься ерундой! Или вы не в форме еще?
– Не в форме, – признался Нестеров. – И, знаете, скажу вам честно, я, хоть и занимался массовыми сеансами и сейчас иногда занимаюсь, но в их эффективность не вполне верю. Надо с людьми работать индивидуально.
– На здоровье, работайте, кто вам мешает! Ходите по людям, объясняйте! А то получается, другой деятельностью занимаетесь почему-то. Дом себе купили, у Сущевой тоже дом торговали, я слышал.
– Это я не себе. Другу рассказал, как тут хорошо, вот он и загорелся. Причем она сама предложила. Но раздумала.
Нестеров слукавил, а говоря проще, соврал. Ему не хотелось говорить, что он это делает для Прохорова. И, увы, ему не было особенно стыдно, наоборот, слегка смешно: вот, мол, умный, взрослый человек, а вру. Без особых угрызений. И вы не судите его, пожалуйста, вы вспомните: бывает ли вам стыдно, когда вы врете детям? То есть не то чтобы врете, а просто таким образом уходите от прямых ответов, которые детям рано знать? В том-то и суть, что Нестеров уже давно относился к людям как к малопонятливым детям. Он их иногда жалел, часто раздражался на них, он не всегда их любил, но всё-таки, это надо отметить, старался по-своему как-то им помочь, когда еще не иссякли силы и желания. А уж Анисовка ему, чего только не видавшему, показалась просто детским садом на лоне природы. Поэтому он даже к начальственному Андрею Ильичу относился всего лишь как к одному из главных дитятей в этом самом саду – и в заключение разговора с легкостью пообещал попробовать поработать с анисовцами индивидуально, не собираясь этого делать.
Но Андрей Ильич принял это за чистую монету и повеселел.
9
Андрей Ильич повеселел и уже не смотрел с таким печальным отчаянием на односельчан, там и сям копающих землю.
А вот Володька и Колька действовали не как попало: Володька привез из Полынска миноискатель и ходил по краю утеса, нацепив наушники, а Колька брел рядом и по выражению лица старался понять, слышит ли его друг заветные сигналы. Наконец Володька что-то услышал, отбросил миноискатель и начал копать возле камня, где было рыхло, прямо руками. Колька ему помогал. И они довольно быстро докопались, и это их ничуть не удивило, потому что кто же удивляется, когда быстро находит то, что очень хочется найти? Они нашли цепочку и сережку с камешками.
