Елена Некрасова - Автор сценария
В обыденной жизни Виталий Михайлович довольствуется и девушками постарше, и женщинами в возрасте, лишь бы они обращали на него внимание. Однажды ему удалось зацепить (тоже в поезде) маму лет шестидесяти и дочку лет тридцати. Они минут пять смотрели на его манипуляции как зачарованные, время от времени произнося «Фу, это же надо какой извращенец… отвратительно… ужас, нет, ты видишь, что он делает…» Затем возмущенно вскочили и вышли из купе. Но пяти минут вполне достаточно.
Достать на глазах у мамы и дочки для Виталия Михайловича было шагом рискованным. Когда женщин две и более, они чувствуют себя гораздо увереннее перед лицом онаниста. Могут и по морде дать. А одинокая женщина не сразу решается на скандал. Первое время предпочитает делать вид, будто ничего не замечает… такая вот психология, видимо, женская скромность. Почему в случае мамы и дочки Виталий Михайлович потерял всякую осторожность? Потому что если в течении месяца ему хоть разок не удается показать себя, он становится одержимым этой идеей и способен на безрассудство. Причем на нудистские пляжи Виталий Михайлович не ходит, это его не возбуждает.
Виталий Михайлович уже не молод, и шансов на приятное общение становится все меньше. На репетиции в театральном кружке он носит широкие штаны без трусов, показывает детям упражнения. Но с учениками необходима осторожность, одна девочка пожаловалась маме, когда наедине он завел с ней разговор о том, что всем девчонкам хочется заглянуть мужчине в трусы… Мамашу вроде удалось убедить, что дочка неправильно его поняла, но в кружок ее больше не пускали.
Это, похоже, тенденция. В подмосковном городе Обнинске тоже проживает детский режиссер-педофил. Мой однокурсник снял про него документальный фильм. Вернее, снимать-то он поехал про детский театр, но в процессе стало очевидно, что руководитель - чистой воды педофил. Сальные взгляды, долгие прикосновения к девочкам, как бы невзначай соскользнувшая на грудь рука. Причем на пленке это особенно заметно. А на крупном плане – образ Исусика, опущенный взгляд и рассужденья о том, как мало платят у нас работникам культуры, особенно в провинциальных городах. Ему приходится работать и сторожем, и курьером, и еще кем-то… но зато как приятно общаться с детьми, какие у них чистые души… Фильм мог получиться весьма занятный, но однокурсник решил не связываться, уничтожил материал (этот режиссер был его дальним родственником). А зря. Потому что провинциальный режиссер-энтузиаст – весьма тревожный сигнал, и родителям надо бы знать…
В молодые годы красавцу Виталию Михайловичу частенько удавалось раскрутить девушку на совместное самоудовлетворение, друг против друга. На пляжах и в поездах особенно. Сейчас уже не то…редко удается даже показать по-человечески. В том смысле, чтобы дама проявила интерес, а не устроила скандал или не сбежала. Недавно уламывал одну «носатую дылду» (так он выразился) лет восемнадцати. Страшная, худющая, загорала на пляже одна. Пошел на хитрость – сказал, что он обрезанный еврей. Причем обрезание такое сильное, что от члена почти ничего не осталось, маленький пенек. Надеялся, что дылда «купится» и посмотрит. Но нет. Девушка оказалась грамотной, посмеялась над ним и послала подальше…
Черт, как удачно разрядился ноутбук. Рита могла остаться на берегу, никто бы о ней и не вспомнил. Погрузка началась без шума и гама, спокойненько так, деловито… и уже заканчивалась, когда прибор заявил «батарея разряжена». Тут-то Рита и огляделась по сторонам… На баркасик она влезла последней, сидит, зажатая сумками с чем-то жутко холодным внутри, мороженное мясо скорее всего… Тент над баркасом совершенно дыряв и не спасает от солнца. Напротив нее сидит молодая обветренная пара со старой собакой-дворнягой. Собака тяжело дышит и елозит по Ритиным ногам, а женщина мочит в мисочке тряпку и делает псине компрессы, чтобы меньше страдала… Баркас болтает туда-сюда, вонючий черный дым разъедает глаза, а солнце печет нещадно. Рита надела шляпу с полями и накрыла плечи платком, не хочется обгореть в первый же день и мучаться. Сегодня подали «Пегас», значит, плавание предстоит долгое, часа на полтора удовольствие… а «Сфинкс» идет меньше часа. Понятно, старикам нелегко переносить такие поездочки…но старики держатся невозмутимо, прямо как сфинксы - мирно беседуют, лузгают семечки, от солнца не закрываются, и тряска им пофиг …
- Свыню вже трэба ризаты…
- Твоя свыня, Шурка, вона ж як собачка, весела така, умна… як ее ризаты будешь?
Вона ж в магазин за тобой ходыть, на баркас завжды провожает!
- А внук ее приучив по свободе ходить, вона с порося так выросла, тому й весела…
ничого, так лэгшэ ризаты, ножа не будэ боятыся. От сноха с внуком уедуть, то й зарижем. Така вона прожорлива стала, жрет через полчаса.
- Хто прожорлива? Сноха?!
- Та ну тебя, Лидка! Свыня жрет, как ненормальна… А сноха ни черта не жреть,
бачила ж, яка вона худа? Вона ж наряжается, а на еде экономит…А я Юрке
своему говорила – глянь, яка Анька, ну, фельдшерицина донька, добра дивчина!
Красыва така, добра людына, нормально питаэться, не экономит… Так ему
ж городска занадобилася… така мода пошла, худобу разводить…
-Цыц, бабы. Шо скажу. К фельдшерице знакомый дохтор прыизжав, так я с
ним пообщався, ну от… знаете, шо вин говорыт?
- Ну шо?
- А то шо наши украинские власти проводять этот, как его… естественный отбор.
Така государственная политика в медицине, только вона тайная. Шоб все слабые
вымерли и не давали потомства, ясно? От приходишь ты в полихлинику, врачи тя
обследують, рентген, то-се, назначают процедуры, можэ и операцию, или таблетки
якись, и усэ… тебе кронты. Шоб була здоровая нация. Шоб осталися только
нормальные гены. Я думав в Очакови кардиограмму зробыты, теперь вже не
хочу, раз таки дела…
- А ты чего боишься, Степаныч? Размножиться решил? Ой, я не могу… точно
присмотрел себе невесту! А фотогргафия на могилку – це ж його свадибный
подарок, ой, бабы… я вже плачу…
- От дура. Пенсионэрив воны тэж уничожають, шоб пенсии им не платить. От ты
вже работать не работаешь, а гроши от государства получаешь…
- О то правда, шо гроши! И ради цих грошей Ющенко грех на душу визьмет?!
- А може цэ Юлька прыйдумала, вона ж змия подколодна… А ще цей дохтор
казав, шо вси болячки от мыкробив, цэ швейцарськи специалисты, чи
шведськи… зробыли таке открытие важнэ, шо надо не органы лечить, а вбывати
мыкробив, яки цю болячку вызывають. И язва желудка, и рак, и етот, как его… ну,
когда кости болят… короче, воны поселяються в организме и разрушають
его изнутря. А наша медицина лечит неправильно, ей плевать на ети открытия. А у
того дохтора имеется своя система лечения…………………………………………
Последние минут десять Рита изнемогала. Даже опасалась, что ее вырвет, так затошнило от едкого дыма и болтанки. Разговор местных жителей уже не развлекал, она сидела, крепко вцепившись в борт баркаса для устойчивости, вернее, для усидчивости… Пошатываясь, выбралась на берег. Дедок Степаныч любезно подал ей рюкзак. Хотела спросить, как ей добраться до деревни Покровка, где находится эта их «модная» гостиница, но голова кружилась, язык не слушался, надо было прийти в себя…
Теперь вроде получше стало…Она сидит на бревне, дышит воздухом. На пристани все еще оживленно, но народ постепенно рассасывается. Кого забрали на мотоцикле, кого на тракторе, кого на лошади с телегой… некоторые бабульки поплелись со своим грузом пешком, видать, привычные… Этот Паша говорил, что людей по деревням развозит автобус… где автобус? Только что отъехал грузовик с открытым прицепом, почти пустой. Так. Нужно срочно узнать…
- Простите, вы не подскажете, как мне попасть в Покровку? Тут должен быть автобус…
- В-а-ась! Тут дивчина на Покровку, не визьмешь?
- Ни… я туды не поиду, я ж Катюху встречав. А Витька уихав на Покровку, чому ж вона не
сила до нього? Бильше нихто нэ поидэ.
- Как уехал? А автобуса не будет?
- Автобус с мая не ходыть, бензина нэмае. А ты до кого в Покровку?
- Да так, просто… Я в гостинице хочу остановиться.
- А вона ж закрыта! Продаеться вона, не работает. Так если ты просто на отдых, у меня живи, ты надолго?
- Недели на две, наверное.
- То и живи. Отдельный домик, баньку натоплю, если надо… Молоко свое, творог, яйца, помидоры-огурцы… что еще надо? А! Телевизор у меня е.
- А душ у вас есть?
- Так из бочки. У меня бочка на огороде, вода за день нагревается, черпаешь ведром и
моешься себе… А если по серьезному, то и баньку можно, не каждый день, конечно…
Пойдем поглядишь, не понравится, упрашивать не буду.
- Ну, пойдемте…
Тетушка лет шестидесяти, гладкая, улыбчивая… и сразу сносно заговорила по-русски, как почуяла клиента. Хотя этот их местный язык украинским тоже не назовешь, суржик какой-то. Когда смотришь по телевизору украинский канал, почти ничего не понятно. А здесь все понятно, только слова коверканные. Надо посмотреть, что там у нее… а какой выход? Вот невезение, но не ехать же обратно в Москву… можно представить, какие условия у этой тёти. Интересные здесь дороги – рыхлый растоптанный песок, прошли всего метров сто, а ноги уже гудят. Причем по обочинам передвигаться явно легче, там тоже песок, но поросший травой. Рита попробовала, действительно, гораздо лучше… хотя сухие стебли и колючки царапают голые щиколотки.
