Олеандр Олеандров - Сборник: 200 рассказов Олеандрова
После разговора с мамой – моя жена почему-то купила очки и начала внимательно разглядывать меня.
Не знаю что она там увидела, но сейчас – она на развод собирается подавать.
Да, я знаю что будет потом – у неё будут другие мужья.
Может – будет итальянец, но вероятнее всего будут там всякие мудаки, танцоры, зэки и прочие.
Может ей повезёт с кем то из них, но вероятнее всего – не повезёт.
Ведь она ищет идеал, а идеала – нету.
И не будет у неё ни мерседесов, ни сладкой жизни, ни пляжа на берегу моря.
Ведь это как выигрыш в лотерею, а её выигрывают только единицы.
И тогда однажды вместо очередного поклонника, ей в дверь постучится одиночество.
Сначала тихо и осторожно, а потом полезет как тараканы из со всех щелей в квартире.
Будет по ночам ходить по её спальне, тихонько звать её – знакомыми голосами и подсовывать старые фотографии из давно забытого фотоальбома.
А жена будет все стареть и стареть.
Однажды она оденет очки и внимательно посмотрит на себя в зеркало и вскрикнет от ужаса – там в зеркале – она увидит не себя.
Она увидит одиночество. Оно будет противно ухмыляться ей оттуда своим старческим беззубым ртом и строить ей оттуда самые мерзкие рожи.
И тогда она выкинет очки.
Она будет кричать ему что ненавидит его, это одиночество.
Будет умолять уйти его из своей жизни – по хорошему или по плохому.
Она даже переставит зеркало в другой угол комнаты что бы не видеть ни его, ни своего одинокого, стареющего отображения в нем.
А потом она начнёт вспоминать всех кого она потеряла в этой жизни.
Только и останется ей в жизни – думать про это.
Каждый день.
Каждый год.
Думать – про каждого из них.
И в этом списке, наверное я буду первым.
Красиво умереть
(Чёрный юмор, эротика)
Что толку от жизни, когда по утрам трясутся ноги, руки. Когда аппетита нету, зрение упало, челюсть выпадет и Вам уже за 70-ть? – Так думал Эдуард Павлович, старший преподаватель кафедры механики.
– Зато у меня деньги есть! – мелькнула бодрая мыслишка. И Эдуард Павлович тут же ухватил её "за хвост" и начал насиловать с похотью и сладострастием.
Его план был простой – умереть красиво.
– Ладно, жил я как гандон, скупой, скучный, педантичный.
Самому тошно.
– Зато как умру! Сдохнете от зависти!
Итак, сначала нужен был гроб.
Заказав его на пятницу, Эдуард Павлович решил распрощаться с жизнью во вторник, или непременно в среду.
Что бы в аккурат в пятницу, его немощное тело уже покоилось в гробу.
Оставалось одно – это умереть красиво. Не обосравшись при этом на смятую, нестиранную простынь. Не обрыгать все вокруг в радиусе 2 метров, не завалиться куда-то между диваном и комодом, и там, пролежав пол дня с выпученными глазами уходить в мир иной как будто этот мир – даёт тебе пинка под зад.
– Хозяин тут я! – прошептал Эдуард Павлович. И начал набирать телефоны всех местных домов терпимости.
Он знал как умрёт: на проститутке. Самой красивой в городе.
И он нашёл её. Высокая, с длиннющими ногами и грудью как у фотомодели.
Девуля не знала что старичок планирует почить у неё между ног и спокойно раздвинула их.
Трясущимися руками Эдуард Павлович стащил кальсоны и полез туда, где он не был уже лет как 30-ть.
Что было потом?
Эдуард Павлович кончил 3 раза, но никак не отходил в мир иной. Наоборот, это длинноногая девица с трудом выползла с дивана и поволоклась к выходу. А Эдуард Павлович бодро пошёл домой. Чувствуя необыкновенную лёгкость в теле. Итак. Первый план не сработал.
Но ничего. Есть второй.
А на следующий день – ему в дверь постучали. Тихо но настойчиво.
Открыв двери, Эдуард Павлович вздрогнул.
За ней стоял гроб. Тогда он и вспомнил что сам его заказал.
– Ну и ладненько! – воскликнул Эдуард Павлович. И заказал ещё и оркестр в придачу.
Пол дня он лежал в гробу и репетировал как его будут выносить, проверял не фальшивит ли оркестр, его репертуар.
К вечеру он вылез из гроба и приступил к плану номер два.
Он решил умереть в ресторане.
Заказал все лучшие яства, чёрную икру, балычок, водку и шампанское.
Он пил и ел, танцевал и плясал. Чувствуя как скоро сдохнет… ещё немного… и сдохнет наверняка… ещё чуть-чуть…
Очнулся он утром… вокруг него плясали цыгане а половина посетителей ресторана хлопало его по плечу, обнимались и целовалось с ним. Как с родным.
– Ещё никогда мне не было так хорошо! – вдруг подумал Эдуард Павлович.
И тут осёкся – Черт побери! Ведь не за этим я сюда пришёл.
Значит снова план не сработал.
Не умер.
И репетиции с гробом продолжились.
Эдуард Павлович пригласил всех родных и друзей, лёг в гроб и каждому написал прощальную речь, заставляя читать он смотрел все ли плачут по нем. Время от времени он выглядывал из гроба и кричал что-то вроде:
– Манька! Почему глаза сухие, блядь ты эдакая!
Но все-таки, как же красиво умереть? И вот он – план третий.
Господа, Вы не думали, что если Вы научный работник, то как же чудесно – умереть на работе. Среди академиков и профессоров.
Например от инсульта. Или инфаркта.
Но для этого, нужно что-то особенное.
Нужен был конфликт.
И им стала – лекция.
Эдуард Павлович должен был прочитать лекцию про атомный коллайдер. Во вторник.
В зале сидели человек 15. Элита академии, доценты, профессора и даже жена академика Иванова, профессор Надежда Митрофановна Иванова.
А вот и сама лекция.
Эдуард Павлович доходчиво объяснил, что атомный коллайдер – это как мужской член. А человечество – невинная девица. Которая изнемогает от похоти, мечтая о сладострастии, оргазме и оргиях. И вот, он – перед ней. Мужской член. То бишь коллайдер. Но что это?
Вонзившись в плоть… Девица визжит от боли! – Нет! Нет!
Но он, окаянный, лезет все глубже. Остановить его она уже не может.
И хрясть! – Тут Эдуард Павлович ударил рукой об стол и опрокинул графин. – Целяк ломается!
– И что тогда? – прошептала побелевшая профессор Надежда Иванова.
– Как что? Пипец милочка! И Вам, и всему человечеству.
А мужу Вашему – особенно пипец.
Эдуард Павлович чувствовал как сердце бешено колотится в груди, но инфаркт все ещё не наступал.
– Почему "особенно"?
– Да потому что козел он.
– Какой ещё козел? – угрожающе зашипела профессорша и начала подыматься на трибуну. – Ах ты придурок старый!
Но инфаркт упорно не наступал. И инсульт тоже.
– Уберите эту блядь от меня! – закричал Эдуард Павлович в испуге.
– Это моя жена блядь? – поднялся со стула академик Иванов с пунцоватым лицом. И глазами которые внезапно приобрели кровавый оттенок.
– Кто знает? А может я имел её? – Нагло спросил Эдуард Павлович чувствуя как ноги сгинаются в коленях. И закрыл глаза что бы умереть.
Лишь к вечеру закончилось заседание кафедры.
У Эдуарда Павловича оказался подбит глаз и расцарапано лицо.
Но все-таки он был живой.
Снова живой.
– А ведь академик поверил что я поимел его жену! – Щурил глаза Эдуард Павлович чувствуя как подымается в собственных глазах.
Ночью ему приснилось что он трахает заслуженного деятеля науки, дважды орденоносца, номинанта на Нобелевскую премию, профессора – Надежду Митрофановну Иванову. В разных позах.
Тем не менее, и эта попытка умереть – тоже не удалась. И репетиции с гробом пришлось продолжить.
Теперь Эдуард Павлович пригласил бригаду строителей. Из соседней страны, работящей но бедной.
Подвязав к потолку верёвки он требовал что бы ночью, при свете свечей, его верёвками приподымали из гроба и он летал на них по комнате.
А в это время в гробу лежал макет изображающий его бездыханное тело.
– Так моя душа будет летать! – Радостно делился мыслями Эдуард со строителями. – Только почить мне надо.
Строители из соседней страны испугано смотрели, молились, но работали исправно.
А вот и она – четвёртая попытка красиво умереть. Самая отчаянная.
Это должно было совершится на дискотеке.
Эдуард Павлович купил кучу таблеток. Красивых. С нарисованными на них поросячьими рожами. Весёлых и улыбающихся.
И выпил.
Что было дальше – он помнит смутно.
Чьи-то ноги… паркет… как он полз куда-то… как хрюкал, чавкал какие-то помои. А дальше – вконец отрубился.
И вот, наступил тот миг! Он открыл глаза и понял что умер.
Вокруг – пустые стены. Ни гроба, ни мебели.
И в самом радостном расположении духа он снова отрубился.
