Дэвид Лодж - Райские новости
Миссис Джонс подстерегала его в темном коридоре.
— С вашей тетушкой все хорошо?
— У нее сильный запор.
— Это потому, что она не ест.
— Я собираюсь поговорить с ее врачом.
— Вы уж скажите ему, что я хорошо готовлю для вашей тетушки, ладно?
— Да, миссис Джонс, — терпеливо ответил Бернард и ушел.
Он оставил автомобиль на солнце, и от пекла в раскалившемся салоне у него перехватило дыхание. Пластиковое покрытие сидений обожгло через брюки бедра, а до руля было почти невозможно дотронуться — так он нагрелся. Но Бернард почувствовал радость, вырвавшись из темного, душного дома и унылой комнаты Урсулы. Он хорошо помнил это ощущение по своим приходским визитам — эгоистический, но неудержимый взлет настроения, как только за тобой закрывается дверь отмеченного болезнью дома, животное удовлетворение от того, что ты здоров и подвижен, а не болен и прикован к постели.
Он перевел рычаг коробки скоростей в положение «движение» и повернул ключ зажигания. Ничего не произошло. Только через несколько минут, встревоженный и покрывшийся испариной, он обнаружил, что двигатель заводится лишь в положении «остановка». Двигатель уже работал, когда этим утром Бернард сел в машину, стоявшую за оградой, а не на территории прокатной фирмы. Никогда раньше он не ездил с автоматической коробкой передач, и путешествие к миссис Джонс оказалось несколько нервирующим экспериментом. Прибавляя скорость, он так и норовил нажать левой ногой на педаль тормоза — словно на сцепление, как полагается при переключении на следующую скорость, — отчего его автомобиль, взвизгнув, внезапно останавливался, вызывая возмущенные сигналы едущих позади машин. Чтобы избежать этого, нужно было, как он определил опытным путем, убрать левую ногу под сиденье, хотя поза тогда получалась весьма неудобная. Так же он сел и сейчас, переставив правую ногу с тормоза на педаль газа, и автомобиль плавно отъехал от тротуара. Губы Бернарда кривились в неудержимой ухмылке ребяческого восторга. Ему всегда нравилось водить машину, а волшебная легкость управления «хондой», которую дарила автоматическая коробка передач, только усиливала это наслаждение. Он опустил стекло, чтобы ветерок охладил салон.
В больнице Св. Иосифа Соня Ми взяла у Бернарда страховой полис и, по всей видимости, осталась удовлетворена тем, что там вычитала. Она сообщила Бернарду, что мистера Уолша перевели в основное здание, где он и нашел отца в двухместной палате, за ширмой, спящим после приема успокаивающего. Иглу капельницы из руки вынули, дышал он спокойно. Одет он был в больничную рубаху, и дежурная сестра объяснила Бернарду, что нужно принести на следующий день из одежды и туалетных принадлежностей. Вспомнив видавшую виды пижаму, в которой отец спал прошлой ночью — выцветшую и криво заштопанную, с двумя отсутствующими пуговицами, — Бернард про себя решил купить ему по дороге домой парочку новых.
Дежурная в вестибюле посоветовала универмаг под названием «Пэнниз» и объяснила, как добраться до торгового центра «Ала-Моана» — обширного комплекса зданий, возвышавшегося над еще более обширной автостоянкой. Минут тридцать Бернард в полной растерянности бродил по торговому центру среди фонтанов, растений и роскошных салонов, где звучала музыка и продавалось все что угодно, только не мужские пижамы, пока не наткнулся на «Пэнниз», поднявшись на эскалаторе на самый верх, и не сделал там все свои покупки. Себе он приобрел легкую одежду на время пребывания на Гавайях: пару рубашек с короткими рукавами, шорты цвета хаки и хлопчатобумажные брюки. Продавщица в изумлении смотрела, как он отделяет две стодолларовые банкноты от пачки в бумажнике. Вернувшись в квартиру, Бернард сразу же спрятал большую часть денег в коробку из-под печенья, описанную Урсулой. Позвонил в «Гейзер» и договорился о встрече с врачом Урсулы на следующее утро. Усевшись в кресло, он принялся составлять список того, что еще должен был сделать: подсчитать стоимость активов тетки, разузнать насчет интернатов, — но внезапно на него навалилась усталость. Он на минутку закрыл глаза и моментально уснул.
Разбудил его телефонный звонок. Было восемь часов, за окном уже почти стемнело: он проспал больше часа.
— Алло, это Иоланда Миллер, — произнес женский голос.
-Кто?
— Несчастный случай сегодня утром, помните? Я вела машину.
— Ах да, простите, я плохо соображаю. — Он подавил зевок.
— Я только хотела узнать, как себя чувствует ваш отец.
Бернард вкратце обрисовал положение вещей.
— Что ж, я рада, что не оказалось хуже, — заметила Иоланда Миллер, — но, видимо, это погубило ваш отпуск.
— Мы здесь не на отдыхе, — сказал Бернард и объяснил, зачем они прилетели на Гавайи.
— Как же неудачно. Значит, ваш отец даже еще не видел сестру?
— Да, и оба они прикованы к постели. Их разделяет всего несколько миль, но с таким же успехом могла бы разделять и тысяча. Полагаю, в конце концов им удастся встретиться, но пока все как-то бестолково.
— Вы не должны винить себя, — сказала Иоланда Миллер.
— Что? — Бернард подумал, что ослышался.
— У меня такое впечатление, что в случившемся вы вините себя.
— Ну конечно я виню себя! — вспылил он. — Все это предприятие было моей идеей. Ну, не совсем моей, но я все организовал, убедил отца поехать. Он никогда не попал бы под машину, если бы я не привез его сюда. И вместо того чтобы, страдая от боли, лежать в больнице в чужой стране, он сидел бы целый и невредимый у себя дома. Конечно, я виню себя.
— Я могла сказать то же самое. Могла бы обвинить себя: «Иоланда, ты должна была догадаться, что этот старик шагнет с тротуара, тебе вообще не следовало ехать в Вайкики за покупками», — я, кстати, и не собиралась, просто увидела в газете объявление о распродаже спортивной одежды... я могла бы так сказать. Но это ничего не изменило бы. Такое случается. И нужно пережить это и жить дальше. Вы, вероятно, думаете, что это я лезу не в свое дело.
— Нет-нет, — ответил Бернард, хотя именно такая мысль пришла ему в голову.
— Понимаете, просто я — консультант по личным вопросам. Рефлекторная реакция.
— Что ж, спасибо за совет. Я уверен, он очень разумен.
— Пожалуйста. Надеюсь, ваш отец скоро поправится.
Бернард положил трубку и удивленно хмыкнул, обращаясь к пустой комнате. Однако он обнаружил, что самонадеянность Иоланды Миллер скорее позабавила, чем оскорбила его. Кроме того, он вдруг почувствовал зверский голод и сообразил, что целый день не ел. В холодильнике не было ничего, кроме того, чем снабдила их для завтрака миссис Кнопфльмахер, и нескольких пакетов с замороженными овощами и мороженого. Бернард решил выйти из дому и поискать ресторан. Но тут позвонили в дверь. Это оказалась миссис Кнопфльмахер с пластмассовой емкостью в руках.
— Я подумала, что, может, ваш отец захочет домашнего куриного супа, — сказала она.
— Вы очень добры, — ответил Бернард, — но, увы, мой отец в больнице.
Он пригласил ее войти и кратко доложил о случившемся. Миссис Кнопфльмахер слушала, увлеченная и потрясенная.
— Если вам нужен хороший адвокат, — предложила она, когда Бернард закончил, — могу порекомендовать. Вы же подадите в суд на водителя?
— Нет-нет, это целиком наша вина.
— Никогда так не говорите, — настаивала миссис Кнопфльмахер. — В любом случае это деньги страховщика.
— Вообще-то мне и так хватает забот, и куда более важных, — сказал Бернард. — Например, моя тетя.
— Как она?
— Так себе. Мне не очень-то понравилось место, где она находится.
Софи Кнопфльмахер глубокомысленно кивала, пока он описывал владения миссис Джонс.
— Знаю я такие места. Их называют домами-пансионами. Понимаете, у этих женщин, хозяек подобных домов, у них нет должной квалификации. Они не настоящие медсестры.
— Мне тоже так показалось.
— Упаси меня Бог окончить свои дни в таком заведении, — проговорила миссис Кнопфльмахер, ханжески закатывая глаза. — К счастью, мистер Кнопфльмахер очень хорошо меня обеспечил. Может, вы сами съедите суп?
Бернард принял емкость, поблагодарил миссис Кнопфльмахер и убрал суп в холодильник. По его голоду супом было не обойтись.
На Калакауа-авеню он нашел ресторан под названием «Райская паста»[26], недорогой и довольно привлекательный с виду. Официантка, чье имя, Дарлетт, значилось на карточке, прикрепленной к грудке фартука, поставила на стол кувшин воды со льдом и бодро осведомилась:
— Как дела сегодня вечером, сэр?
— Терпимо, — ответил Бернард, дивясь, неужели напряженные события дня наложили на него такой отпечаток, что даже совершенно незнакомые люди озабочены его состоянием. Но по озадаченному выражению лица Дарлетт понял, что ее вопрос был чисто риторическим.
