Эльвира Барякина - Фабрика гроз
При мысли о нем Кристина невольно улыбнулась. Конечно, нечего себя обманывать: он не позвонит. Но, бог ты мой, как было бы здóрово, если бы он оказался сейчас рядом!
Кристина протянула руку. Вот здесь, на второй половине ее кровати, слишком большой для одной женщины. И тогда вся жизнь пошла бы по-другому: у нее был бы муж, а у Соньки папа, который не давал бы ей скучать и расстраиваться. Из Ива наверняка вышел бы хороший отец…
И главное, Кристина Тарасевич больше не была бы одна. Ведь несмотря на работу, на друзей-приятелей, на десятки людей, с которыми ей каждый день приходилось встречаться, она была страшно одинока.
А Ив был такой, такой… Кристина не могла подобрать слов. Наверное, все началось с внешности: он был хорошо одет и очень ухожен. И руки были накачены. Это безумно сексуально — сильные мужские руки.
Ив был не то чтобы красавец… Просто он хорошо улыбался. И еще не пытался выпендриваться. Хотя нет, конечно же, пытался, но почему-то это выходило у него хорошо.
Женщина хочет, чтобы рядом с ней был сильный и уверенный человек, который при случае сможет спасти ее, прокормить и вытереть ей слезки. Ну и желательно, чтобы у него было надежное положение в обществе. Ведь на самом деле женщине нужны не деньги, это все приходящее — сегодня есть, завтра нет, послезавтра опять есть… Нужна способность их зарабатывать, способность кормить свою семью.
Ив как раз был именно таким. И вообще все в его облике дышало какой-то породой, успешностью и элегантностью.
Интересно все-таки, как его фамилия? Может, ей когда-то приходилось читать его книги? Или нет? Ив, Ив… Это Иван? Или что-то еще?
Ох, только бы он позвонил! Кристина тихо смеялась, вспоминая все его слова, все его фразы. Позвонит, нет? Позвонит или же…
Она откинула в сторону одеяло, вскочила, подошла к окну.
Далеко внизу горели фонари, изредка шуршали по асфальту машины, вздрагивали желтые глаза ночных светофоров.
— Позвонит, не позвонит, позвонит, не позвонит… — Кристина гадала по фонарям от поворота до рекламного щита.
Вышло, что Ив не позвонит, и она, рассердившись, опустила жалюзи. Какая дурь — верить в гадалки!
ГЛАВА 5
(пятница)
Начиная с семи утра негативщики ждали от Ивара подвига.
— Ну, и когда ты пойдешь очаровывать Тарасевич? — через каждые пять минут спрашивала его Леденцова.
Ивар отмахивался от ребят, делая вид, что он страшно занят и ему сейчас не до этого.
Мстительный раж уже прошел, и чем больше он думал о своем обещании отплатить Кристине, тем меньше ему хотелось впутываться в это дело. И вопрос был не в том, что ему было страшно или неудобно. Вопрос был в ней. Она была врагом, но…
Так и не добившись от Алтаева великих свершений, Леденцова уехала с «телом», а Боголюб отправился срывать хоботовский митинг.
Усилием воли Ивар заставлял себя работать. Надо было просмотреть отчеты по прессе, набросать финансовый план и, самое главное, найти достойный выход из ситуации со вчерашней прессухой. К счастью, Вайпенгольд затмил собой всё, и никто из репортеров так и не вспомнил о Елене Хоботовой. Зато над Сашиными высказываниями поглумились аж четыре газеты и одна телекомпания.
Но так или иначе мысли Ивара возвращались к Кристине Тарасевич. Глупо все-таки было упускать свой шанс: она действительно могла бы помочь им выиграть эти выборы… К тому же он обещал ребятам, что запросто справится с ней…
— Никитин! — крикнул Ивар в открытую дверь.
Тот выглянул из-за своего монитора.
— Чего?
— Ты чем сейчас занят?
— Да поговорки в Интернете ищу для Стольникова. А то у него с родным языком явный напряг. Знаешь, что он вчера выдал на встрече с избирателями? «В детстве я рос среди животных и растений, работал в деревне и жил с мужиками». Круто, да?
Ивар неопределенно хмыкнул.
— Прелестно.
— А что ты хотел? — спросил Никитин.
Ивар не знал, что ответить. Ему просто хотелось с кем-нибудь поговорить и отвлечься от своих мыслей.
— Ты созванивался с Боги? — спросил он первое, что пришло в голову. Как у него там дела на митинге?
— Супер! Журналисты и вправду снимают только его бойцов.
Но Ивар пропустил это сенсационное сообщение мимо ушей. Он должен был созвониться с Тарасевич! Это был его прямой долг! Его обязанность!
«Что я ей скажу? — думал он потерянно. — Ведь чтобы позвонить, нужен хоть какой-нибудь повод… Не будешь же как дурак говорить: „Привет, как дела?“ Может, сказать ей, что я жажду заполучить ее сексуальные впечатления для своей книги?»
Еще вчера эта идея казалась ему верхом остроумия, однако сейчас все это смахивало на бред. Только полный придурок может звать женщину на свидание под таким предлогом.
«Она меня пошлет, — уверял себя Ивар. — Ну и хорошо! Нашим легче. Если она меня отфутболит, значит, никуда идти не надо, никакой „страшной мести“ не получится, ну и слава тебе господи!»
Собравшись с духом, он достал сотовый и набрал ее номер. Ему было жутко до сосания под ложечкой… А вдруг ему только показалось, что она клюнула на него? Может, она с самого начала догадалась обо всем и просто прикалывалась, разыгрывая из себя наивную девочку? Как же нелепо тогда будет выглядеть весь его маскарад!
— Алло!
Голос Кристины был сонным. «Спит еще, — позавидовал Ивар. — Ну что ж, имеет право: вчера они славненько потрудились. На наше несчастье…»
— Доброе утро, Кристина. Это Ив. Я вас разбудил?
— Н-нет…
— Мы могли бы пообщаться?
… Они договорились встретиться через час в кафе «Крыша».
Несколько минут после разговора Ивар сидел, глядя прямо перед собой и вспоминая детали.
Тарасевич смутилась и разволновалась. Но вовсе не из-за того, что Ивар попросил ее поделиться своими размышлениями на тему межполовых отношений… Она решила бросить все свои дела только чтобы повидаться с ним. А это могло означать лишь одно: он не ошибся — Тарасевич действительно клюнула на него.
Ивар достал из стола диктофон и положил его в барсетку.
«Ничего особенного, — подумал он ожесточенно. — Приду, поболтаю, нашпионю и смоюсь».
— Ты куда собираешься? — спросил Никитин, вновь высовываясь из-за монитора.
— Пойду повстречаюсь с Тарасевич.
У Никитина разгорелись глаза.
— Ты прямо сейчас идешь? О, круто! Счастливой охоты, Маугли! Ты только позвони сразу, как только что-нибудь выяснишь. А то ведь интересно.
— Ребятам не болтай раньше времени, ладно? — попросил Ивар, направляясь к выходу.
Никитин приложил ладони к губам.
— Могила!
Но не успел Ивар выйти, как из-за неплотно пригнанной створки донесся восторженный голос Никитина:
— Боги! Ив отправился кадрить Тарасевич!!!
* * *Кристина положила трубку, вскочила, запахнула разлетевшиеся полы халатика. Сердце ее колотилось, в голове было пусто от навалившегося враз счастья. Он все-таки позвонил!
Чуть ли не бегом она помчалась в ванную умываться и тут же наткнулась на выходящую из кухни бабу Лизу.
— Ох, что с тобой?! — воскликнула она, крайне подозрительно глядя на Кристину. — Кто звонил? Жених?
Вот баба Лиза всегда так: берет и начинает давать совершенно невозможные определения всему на свете!
Ив — не жених, он же просто так… Просто…
— Мам! — донесся из кухни голосок Сони. — А ты когда пришла? Ночью? Я тебя так ждала!
Кристина замерла, с ужасом предчувствуя, что сейчас ее будут справедливо ругать за плохое поведение.
«Сонька уж скоро забудет, как я выгляжу», — промелькнуло у нее в голове.
Но сейчас ей совершенно некогда было ни извиняться, ни клясться в том, что «этого больше не повторится».
Ситуацию спасла баба Лиза.
— Сонь, ты идешь в садик или нет? — спросила она строго. — Одевай зеленые штаны и пойдем!
Баталии с бабой Лизой были любимым Сонькиным развлечением.
— Не хочу штаны! Они уродские! — завопила она, моментально забыв о маминых прегрешениях. — Мам! Скажи, что мне не надо штанов!
— Одевай, что хочешь! — с трудом промычала Кристина, чистя зубы.
Соня победно взглянула на бабу Лизу.
— Пойду в платье!
— Солнышко мое, да ты вся продрогнешь! — запричитала та, как всегда воспринимая Сонькин шантаж за чистую монету. — На улице-то пятнадцать градусов! Видишь, как похолодало? Одень штанишки!
— Нет!
Кристина прикрыла дверь в ванную.
«Он позвонил! Он позвонил!» — плясало у нее в голове.
Она и надеяться не смела, что все случится так быстро. Все-таки Ив был скорее мечтой, кем-то за пределами досягаемости… И вдруг он сам звонит, сам назначает встречу!
«Я же умру на месте, если он и вправду будет спрашивать меня о моих сексуальных похождениях!» — чуть ли не в отчаянии подумала она.
Но на самом деле ей уже было все равно: пусть спрашивает о чем угодно! Пусть говорит с ней о сексе, о погоде, о хоккее, о тригонометрических функциях… Пусть только говорит!
