Самат Сейтимбетов - Дорога Гермионы (Г.П. и свиток Хокаге - 3)
-- Да, и не в первый раз, - грустно говорит Шизуне, продолжая вжимать меня в себя, - так что теперь нам придется уехать. Ты пришла в себя? На ногах устоишь?
-- Конечно, это была минутная слабость. Извини.
-- Тогда и ты извини меня, - и Шизуне опять прыгает вниз.
Как они это делают? Ведь она, по сути, в обычной одежде и обуви, а скачет вверх-вниз со второго этажа, ничуть не беспокоясь. Шизуне черным пятном прыгает к Цунаде, которая почему-то продолжает стоять на месте и мелко дрожать. Отходнячок-с после боя? Шизуне что-то говорит и тянет Цунаде в сторону, а та стоит как в трансе, смотрит на расплесканный труп девушки и дрожит, дрожит. Меня тоже опять начинает мутить, и на всякий случай телепорт вниз. Огибаю валяющихся и стонущих мечников, и, стараясь не глядеть влево, подхожу к Шизуне.
-- Что случилось? - шепотом.
-- Цунаде-сама не выносит вида крови и впадает в ступор, - тихо поясняет Шизуне, продолжая ласково уговаривать наставницу зайти внутрь гостиницы.
Решаю вмешаться и телепортирую Цунаде насильно. Легендарная ниндзя валится на диван, а я задаю Шизуне, может и нескромный, но вполне резонный вопрос.
-- А как же месячные?
-- У Цунаде -- сама их нет, и не было.
Версия про климакс отпадает, значит, она регулирует свой организм. Однако.
-- Тогда как же беременность определяет? - и тут же осознаю, какую глупость произнес.
-- Цунаде -- сама хранит верность своему возлюбленному, погибшему почти тридцать лет назад, во время второй войны шиноби, - почти неслышно шепчет Шизуне.
-- Хватит рассказывать обо мне всякие глупости, - доносится с дивана. - Шизуне, заплати за ущерб и собери вещи, мы уезжаем немедленно.
Если она постоянно все проигрывает, то откуда деньги, чтобы заплатить за ущерб? Опять этот вопрос, и опять несколько несвоевременный, да. Боязнь крови у медика тоже вызывает вопросы, но уже меньшего калибра. Поэтому просто иду за вещами, уезжаем ведь.
Охохо, видимо, придется заняться и этой проблемой. Вот всегда так, если уж везет, так везет.
Глава 11
Ночь с 25 на 26 июня 76 года. Где-то в стране Горячих Источников.
Едва город Набуки скрывается из вида, и дорога пустеет, как Цунаде командует поворот, и мы топаем в сторону, к большому оврагу. Укрывшись там от чужих глаз, переношу в несколько заходов Цунаде и Шизуне к опушке того леса, где Джирайя меня заловил. Таким образом, преследователи, даже если таковые найдутся, будут сброшены с хвоста, а мы отправимся в какой-нибудь другой город с казино, блэкджеком и шлюхами. Ну а если найдут и там, свалим обратно в Набуки, пусть и не в один прыжок, но свалим.
Выбравшись из леса, мы отправляемся на восток, не заходя в печально известный мне Сэндай.
В этом плане, дороги в стране Источников устроены квадратно -- гнездовым способом. Тянутся с севера на юг и с запада на восток основные тракты, магистрали, проходящие сквозь страну насквозь. На север, в бывшую страну Рисовых Полей, внезапно ставшую Страной Звука, и в страну Железа, промерзшее обиталище самураев. На юг и юго-восток, к побережью и дальше в страну Волн и страну Воды. На запад, в страну Огня. И на восток и северо -- восток, в страну Молнии.
От магистральных трактов, широких, утоптанных, с развитой придорожной инфраструктурой (туризм, понимаешь ли), отходят дороги поменьше, к близлежащим городам, и от тех совсем уж маленькие к деревням, которые соединяются друг другом совсем тропинками через поля и посадки. В результате можно шагать в любую сторону, та или иная дорога подвернется, а если уж совсем заблудился, просто иди прямо, и выйдешь как минимум к тропинке.
Но Цунаде и этого мало, она хочет окончательно запутать возможную погоню, и вот мы топаем на восток. Увы, местность там мне незнакомая, а так бы два-три телепорта и мы на месте! Добравшись затемно до какой-то мелкой деревни, покупаем место под навесом и ложимся спать. Цунаде храпит так, что распугивает всех, включая меня. Просыпаюсь не сразу, устал за день, но сразу становится понятно, что надо бежать. Заснуть под такой храп может только мертвецки пьяный или смертельно уставший человек, но не я.
Правда, с решением спросонья медлю буквально на секунду, Цунаде всхрапывает, переворачивается и подгребает мое тельце под себя, заставляя испытать всю прелесть удушения сиськами. При этом рука ее так могуча и так мощно сжимает, что нет возможности выскользнуть или отпихнуть. Я пихаю ее и даже кусаю за левую грудь -- будь она неладна! - но не помогает. На остатках сознания соображаю уйти телепортом, и несколько минут судорожно вдыхаю воздух. Чтобы еще раз согласился ночевать рядом с Цунаде? Да нахрен такое!
В жопу сиськи, да простит меня Джирайя!
-- Извини, забыла предупредить, - хихикает над ухом Шизуне. - Но ты молодец, не растерялась!
-- Ага, - соглашаюсь, потирая ребра.
-- Это у наставницы после сегодняшней крови, - поясняет Шизуне. - Перестает себя контролировать во сне, стареет, и так далее.
Изрядно темно, а местная Луна, аналог земной, только больше размерами, закрыта тучами, поэтому решаю поверить Шизуне на слово. Подходить и проверять постарела там внешне Цунаде или нет, совершенно не хочется.
-- Скажи, а как наставница проводит операции, если боится вида крови?
За время обучения мы изрядно сблизились с Шизуне и обращались друг к другу по-простому, на ты и по именам. Некоторый процент простоты обеспечивался моей невоспитанностью, и тем, что Шизуне сама недолюбливала этикетные заморочки.
-- Все операции с кровью провожу я, - отвечает Шизуне, - благо Цунаде -- сама в память о моем дяде учит на совесть, хотя мой талант к ирьедзюцу весьма скромен.
Все, на что меня хватает, выдавить потрясающий по своей глупости вопрос.
-- А при чем тут твой дядя?
Рассказ Шизуне, долгий, эмоциональный, со слезами на глазах, трогает до глубины души. В первую очередь, потому что двадцатипятилетняя Шизуне всем сердцем пытается помочь наставнице, которая старше два раза. Можно сказать, отдает ей всю себя, почти ничего не получая взамен. Накопилось, видать, и тут внезапно подворачиваюсь такой я, в роли Тон-Тон, только не хрюкаю. И Шизуне вываливает на меня все ворохом, блестяще выполняя один из психологических приемов релаксации: выговориться.
Не буду пересказывать эту кроваво-эмоциональную драму, подведу итоги.
Любимый младший брат, Наваки, а также возлюбленный, некто Като Дан, он же дядя Шизуне, умерли на руках Цунаде, в кровище и говнище. Причем Цунаде, уже тогда толковый медик, пыталась их спасти и не смогла. С тех пор Цунаде приобрела гемофобию, боязнь крови, и лечит теперь только с использованием медицинской чакры -- уже виденного мной зеленого шарика. Дело со смертями было во время второй мировой войны шиноби, и по окончании оной Цунаде покинула Коноху.
Также, между первой и второй мировыми войнами и, особенно во время второй, клан Сенджу был истреблен, за исключением самой Цунаде. Опасаясь за свою судьбу и не желая предавать память Дана, Цунаде сделала себя бесплодной, убедилась, что Мокутона у ней нет, сообщила данный факт двум напарникам: Джирайе и Орочимару, и ушла. Команда и учитель для шиноби как вторая семья, но и здесь Цунаде ждал облом-с. Джирайя хотел только сисек Цунаде, а Орочимару проявил удивительную черствость. Наставник, Третий Хокаге, не то, чтобы отвернулся от Цунаде, но был по самую маковку погружен в дела Конохи и восстановление оной. Вообще, вторая мировая оказалась самой кровавой и долгой, многие тогда решили, что пришло время показать Конохе ее место, раз Хаширама умер.
Вполне ожидаемое получилась мега-бойня шиноби.
В результате Цунаде внезапно оказалась одна, с кучей проблем в голове и огромной раной в сердце, никому особо не нужная. Потому уже, спохватившись, ей несколько раз предлагали вернуться, но было поздно. Цунаде смотрела мутным взором и слала всех нахрен, или просто била во всю мощь. Алкоголь расслабляет шиноби, не дает нормально контролировать чакру, и если бы не исключительные навыки Цунаде, она уже давно вылетела бы из разряда легендарных. А так ничего, когда десять лет назад Шизуне нашла ее, Цунаде выглядела на те же двадцать, возраст, когда погиб Дан. Играла в азартные игры, к которым ее пристрастил дедушка, Первый Хокаге, пила, как лошадь, чтобы забыться и не могла. С одной стороны она хотела забыть, но с другой не могла предать память Дана, и так и плавала, как кусок известной субстанции в проруби.
Шизуне, если честно, надо ставить памятник. За десять лет она преобразила Цунаде, исподволь, упорно, получая люлей, но не сдаваясь. Цунаде теперь "пьет не так много", "играет не каждый день", "стала больше заниматься собой и медициной" и вообще, мол, "борется со своими пороками". Страшно представить, что было раньше, если и сейчас Цунаде выглядит, мягко говоря, очень порочной? Не в смысле секса, разумеется, с этим у нее глухая завязка уже лет тридцать, а в общем смысле приверженности порокам. Пьянки, вспыльчивость, азартные игры, с постоянными проигрышами, мизантропия и так далее.
