Марк Леви - Семь дней творения
– Жаль! – сказал Пильгес, вставая.
Он вышел, пропустив Софию вперед, и направился к своей машине. Опершись о дверцу, он обернулся.
– Никогда не пытайтесь врать, вы для этого просто не приспособлены!
Натянутая улыбка – и Пильгес уже садится за руль. София подбежала к нему.
– Я вам не сказала одну вещь! Пильгес посмотрел на часы и вздохнул.
– Вчера вечером комиссия решила, что корабль ни при чем После этого никто его больше не осматривал.
– Что могло бы заставить их передумать на ночь глядя? – спросил инспектор.
– Я знаю одно: если виноват корабль – значит, будет новая стачка.
– Зачем комиссии стачка?
– Тут должна существовать какая-то связь, ее и ищите!
– Найти такую связь – все равно, что раскрыть причину падения Гомеса.
– Что бы это ни было – несчастный случай или злой умысел, – конец один… – взволнованно проговорила София.
– Сначала мне придется покопаться в прошлом пострадавшего, чтобы отодвинуть другие гипотезы.
– Наверное, это – самое лучшее, – кивнула София.
– А куда направляетесь вы?
– На общее собрание портовиков.
Она отошла от дверцы машины, Пильгес запустил двигатель и уехал.
На выезде из портовой зоны инспектор позвонил в полицию. Женщина-диспетчер сняла трубку только после седьмого звонка.
– Здравствуйте, с вами говорят из похоронной конторы. С детективом Пильгесом случился приступ, он скончался при попытках вам дозвониться. Вы как предпочитаете: чтобы тело доставили в полицию или прямо вам на дом?
– Есть третий вариант в двух кварталах отсюда свалка, везите его прямо туда, я туда наведаюсь, когда у меня появится помощница и мне не надо будет хватать телефон каждые две минуты! – ответила Наталья.
– Добрая ты наша!
– Тебе чего?
– Нисколечко не испугалась?
– У тебя больше не бывает приступов с тех пор, как я слежу за твоим уровнем сахара и холестерина. Хотя иногда я тоскую по временам, когда ты тайком пожирал яйца: тогда у тебя хотя бы изредка повышалось настроение. Этот очаровательный звонок – повод узнать, как у меня дела?
– Еще – кое о чем тебя попросить.
– Да уж, просить ты умеешь! Я тебя слушаю – как всегда.
– Запроси центральный компьютер: нужны все сведения о Феликсе Гомесе, Филмор-стрит пятьдесят шесть, докерская карточка 54687. Второе: кто тебе наплел, что я тайком ем яйца?
– Представь, я тоже служу в полиции! Ты ешь так же деликатно, как и говоришь.
– Что это доказывает?
– Кто относит в чистку твои рубашки? Все, хватит, у меня на линии шесть вызовов, среди них могут оказаться по-настоящему срочные.
Как только Наталья повесила трубку, Пильгес включил сирену, развернулся и помчался в противоположную сторону.
Потребовалось не меньше получаса, чтобы толпа угомонилась. Собрание в порту только что началось. Манча дочитывал медицинское заключение, предоставленное Мемориальным госпиталем Сан-Франциско. Гомеса пришлось трижды оперировать. Врачи не брались утверждать, что он когда-нибудь вернется на работу, но две трещины поясничных позвонков не затронули костный мозг. Пациент по-прежнему без сознания, но его жизнь вне опасности. По толпе пробежал вздох облегчения, но напряжение осталось прежним. Докеры столпились перед импровизированной эстрадой, зажатой между двумя контейнерами. София не пыталась пробиться ближе и осталась в заднем ряду. Манча потребовал тишины.
– Комиссия по расследованию пришла к заключению, что несчастный случай с нашим товарищем произошел, скорее всего, из-за ветхости трюмной лестницы.
Профсоюзный босс глядел сурово. Условия, в которых им приходилось работать, поставили под угрозу жизнь очередного докера. Снова им приходилось расплачиваться своим здоровьем!
Из-за двери контейнера, соседствовавшего с трибуной, с которой Манча обращался к портовикам, тянуло горьким дымом. Зажигая тонкую сигару, Эд Херт опустил стекло своего «Ягуара». Он вернул прикуриватель в гнездо и выплюнул оставшиеся на языке табачные волокна. Чувствуя, как в нескольких метрах от него закипает ярость, он довольно потер руки.
– Мне остается одно: предложить прекратить работу на неопределенный срок, – заключил Манча
Над двором повисла тяжелая тишина. Одна за другой поднялась сотня рук. Манча кивнул: решение его товарищей было единогласным. София набрала в легкие побольше воздуху.
– Не делайте этого! – крикнула она. – Вы попадете в ловушку!
На лицах обернувшихся к ней людей читалось удивление пополам с гневом.
– Гомес упал не из-за гнилой ступеньки! – добавила София.
– Куда она лезет? – крикнул кто-то из докеров.
– Тебя как старшую по безопасности никто не обвиняет – вот и сиди тихо! – подхватил другой.
– Не пори чушь! – отрезала София. Она чувствовала, что вызывает всеобщее недовольство. – Меня все время упрекают за то, что я слишком за вас трясусь, вам это отлично известно!
Толпа несколько секунд собиралась с мыслями, потом раздался третий крик:
– Почему тогда упал Гомес?
– По крайней мере, лестница тут ни при чем! – ответила София негромким голосом, опуская голову.
К ней шагнул тракторист с монтировкой в кулаке.
– Проваливай, София! Тебя сюда никто не звал!
Она почувствовала, что от окруживших ее докеров исходит серьезная угроза. Она отшатнулась – и наткнулась на человека, выросшего у нее за спиной.
– Услуга за услугу! – прошептал ей на ухо Пиль-гес. – Вы мне объясняете, для чего нужна эта забастовка, а я вас спасаю. По-моему, вам есть что мне рассказать. Можете даже не уточнять, кого вы пытаетесь выгородить.
Она обернулась и увидела на его лице усмешку.
– Инстинкт полицейского, дорогая моя, – пояснил он, вертя между пальцами обгоревший предохранитель.
Толпе было достаточно его полицейского значка, чтобы разом присмиреть.
– Не исключено, что дамочка права, – сказал он, наслаждаясь молчанием, к которому принудил всех вокруг. – Я инспектор Пильгес из криминальной полиции Сан-Франциско. Попрошу всех вас отойти, у меня боязнь замкнутого пространства. Никто не послушался. Манча крикнул с эстрады:
– Что вы тут делаете, инспектор?
– Мешаю вашим друзьям совершить глупость и угодить в ловушку, выражаясь словами мисс!
– Вам-то какое дело?
– Большое! – И Пильгес поднял руку, показывая предохранитель.
– Что это такое? – спросил Манча.
– Эта штучка могла бы не позволить вырубиться свету в трюме, куда свалился Гомес!
Все обернулись к Манче. Тот еще больше повысил голос.
– Не вижу, куда вы клоните, инспектор.
– Вот и я о том же, старина! Гомес в трюме тоже не видел ни зги.
Медный цилиндрик описал дугу над головами докеров. Манча поймал его на лету.
– Несчастье с вашим товарищем произошло по злому умыслу других людей, – продолжил Пильгес. – Этот предохранитель в десять раз слабее, чем положено, можете сами убедиться.
– Зачем надо было это делать? – спросил кто-то.
– Чтобы подбить вас на стачку! – коротко ответил Пильгес.
– Этих пробок на корабле не сосчитать! – возразил кто-то.
– То, что вы говорите, противоречит отчету комиссии по расследованию, – добавил другой докер.
– Тихо! – прикрикнул Манча. – Предположим, вы правы, – обратился он к Пильгесу. – Кто мог это подстроить?
Пильгес покосился на Софию и, вздохнув, ответил профсоюзному боссу:
– Эта сторона дела пока еще недостаточно исследована.
– Тогда проваливай отсюда вместе со своими сказками! – гаркнул докер, явившийся на собрание с лапчатым ломом.
Рука полицейского сама по себе поползла к кобуре. Грозная толпа надвигалась на него и на Софию, как неумолимый прилив. Рядом с эстрадой, у открытого контейнера, стоял человек, не сводивший глаз с Софии. Она узнала его.
– Я знаю заказчика преступления!
Голос Лукаса заставил всех до одного докеров обернуться. Он толкнул дверцу контейнера. Раздался скрип – и всем взорам предстал стоявший рядом с контейнером «Ягуар». Лукас показал пальцем на водителя, судорожно пытавшегося завести двигатель.
– Участки, на которых вы вкалываете, стоят больших денег. Их купят после вашей забастовки. Спросите у покупателя. Вот он!
Херт включил наконец задний ход, покрышки заскользили по асфальту, и служебная машина вице-президента «Эй-энд-Эйч» заметалась между крановых опор, спасаясь от пролетарского гнева.
Пильгес потребовал, чтобы Манча утихомирил своих людей:
– Поторопитесь, пока здесь никого не линчевали!
Профсоюзный босс скорчил гримасу и потер колено.
– Признаться, у меня ужасный артрит, – простонал он. – В порту невозможная влажность! Ничего не поделаешь, такая работа…
И он захромал в сторону.
– Вы, оба, никуда не уходите! – приказал Пильгес Лукасу и Софии и побежал туда же, куда бросились перед этим рабочие. Лукас проводил его взглядом
Когда тень инспектора исчезла позади трактора, Лукас шагнул к Софии и взял ее руки в свои. Она поколебалась и спросила полным надежды голосом:
