Назия просит обойтись без поминок - Кехар Таха

И хотя с той ссоры прошли долгие годы, слова Назии все еще причиняли ей боль, напоминая о выкидыше в первый год брака. Асфанд, который с нетерпением ждал близнецов, был безутешен. Его горе вдребезги разбило планы Наурин зачать еще одного ребенка. Она чувствовала себя не вправе снова подарить мужу надежду и затем опять разочаровать – особенно когда никто не мог гарантировать ребенку безопасность в ее утробе. Втайне она завидовала сестре, которая смогла родить. Годами Наурин подавляла в себе тоску по материнству. Из страха вновь столкнуться с утратой она осталась бездетной. Она терпела все осуждающие взгляды и комментарии. А теперь было слишком поздно.

Приняв осознанное решение не делиться этим воспоминанием с племянницей, Наурин невольно задумалась: сложилось бы все по-другому, если бы они с Асфандом не оставили попыток после первой неудачи? Ведь ее материнский инстинкт никуда не делся, хоть у нее и не было детей, которых она могла бы купать в любви.

– Би Джаан сказала мне, что ее племянница тоже тут работает, – сказала Сабин. – Это она подавала нам чай?

Наурин с опаской обернулась к экономке и приподняла брови. В ее взгляде читался немой вопрос: «Что ты ей сказала?»

Би Джаан улыбнулась хозяйке и успокаивающе прикрыла глаза. А затем снова отвернулась.

– Да… – вздохнула Наурин. – Она ухаживала за твоей матерью до ее смерти.

Сабин кивнула, и ее улыбка поугасла в уголках губ. Тетя захотела уколоть ее тем, что она не присматривала за матерью сама?

Только ощутив волнение племянницы, Наурин осознала, какой подтекст несли ее неосторожные слова. Но даже не попыталась утешить Сабин, посчитав, что та в некоторой степени и должна чувствовать себя виноватой за то, что бросила мать.

– Сорайя хорошая девочка, – сказала Наурин. – Она сделала для твоей мамы столько, сколько никто из нас не смог бы. Она…

– Би Джаан мне как раз говорила, – ответила пристыженная Сабин. – Нас с ней до сих пор друг другу не представили. Где она?

– Он-на… – запинаясь, произнесла Наурин. – Она где-то в доме.

– Сабин, бети, – вмешалась Би Джаан, с широко распахнутыми глазами глядя, как Наурин испуганно разевает рот, – Сорайя выполняет мелкое поручение Наурин-биби. Ты совсем скоро ее увидишь.

– А… – отозвалась Сабин, барабаня пальцами по столешнице. – В таком случае, наверное, Би Джаан понадобится помощь, когда она станет подавать всем чай. Вечер будет долгий. Надо позаботиться, чтобы никто не уснул.

Она протянула руки к подносу, подняла его одним уверенным движением, развернулась и направилась вон из кухни.

Ни Би Джаан, ни Наурин не попытались остановить ее. В отличие от всех, кто сидел в салоне, Сабин не была гостьей. Она старалась вернуть себе позабытое чувство уюта, которое когда-то испытывала здесь. И тетя с экономкой не собирались мешать девушке заново обживаться в доме, который она покинула.

– Я ничего ей не сказала, Наурин-биби! – пылко заявила Би Джаан, как только Сабин скрылась с подносом. – Я не обману вашего доверия, только скажите мне, что тот мужчина делает с Сорайей в комнате Назии-апа. Со второго этажа то и дело доносятся странные звуки. Я волнуюсь за нее.

– Би Джаан, – гневно сказала Наурин, – прошу, прекрати паниковать! Сорайя помогает нам исполнить последнюю волю Назии-апа. Она нам нужна для уборки.

– И все? – Би Джаан с трудом верилось, что кому-то настолько неловкому и неумелому, как Сорайя, могли доверить подобное задание.

– Да. Хватит нервничать и задавать вопросы. Вы с сахибом отвлекаете меня, а я должна развлекать гостей.

Би Джаан пробормотала извинения, но хозяйка лишь пожала плечами.

Наурин вышла из кухни и улыбнулась при виде Долли, спускавшейся по ступеням.

– Как все прошло, Долли? Как ты себя чувствуешь?

– Потрясающе. Этот Салман Наранг – просто гений. Он сделал так, что я ощущала себя в комфорте и безопасности с момента, как зашла в комнату Назии, и до самого конца.

– Я рада. Пусть к нему идет следующий.

– Мне нужна чашечка чая, – попросила Долли. – Я ужасно вымоталась.

Би Джаан подслушивала разговор через щель в кухонной двери. Когда Наурин и Долли вернулись в салон, она поняла, что путь на лестницу свободен. С твердым намерением защитить племянницу экономка на цыпочках прошла к распахнутой настежь двери спальни Назии и осторожно заглянула внутрь. Уперевшись взглядом в Салмана, она вздрогнула от страха.

Он поднялся из кресла-качалки, быстро подошел к двери и пронзил женщину ледяным взглядом:

– Что вам нужно?

– Сорайя! – воскликнула Би Джаан. Ее глаза наполнились слезами. – Хочу поговорить с племянницей. Пожалуйста, не мешайте мне!

– Простите… – недовольно прошептал Салман. Он прислонился к двери так, будто вот-вот собирался закрыть ее. – Сейчас с ней нельзя увидеться. Она помогает нам.

– Пожалуйста, сахиб! – взмолилась Би Джаан. – Я просто взгляну одним глазком и успокоюсь. Не поступайте так с нами. Мы бедные люди, и женская честь много для нас значит. Кроме нее, у нас ничего и нет.

– Не несите чепухи, – равнодушно сказал он. – Никто не покушается на честь Сорайи. Она нам просто помогает, – пытаясь успокоить ее, он сменил тон. – Ни к чему разводить панику. Я и сам бедняк. И не позволю ничему случиться с вашей племянницей. Теперь возвращайтесь на первый этаж. Мадам Наурин не обрадуется, увидев вас здесь.

Салман захлопнул дверь, и Би Джаан вернулась на кухню, прежде чем ее отсутствие заметили.

– То есть ты не помнишь вообще ничего из того, что рассказала Салману? – спросила Парвин. – Однако чувствуешь, что все твои обиды на Назию исчезли?

– Да, – соврала Долли. Она помнила абсолютно все, что происходило в комнате, но не желала подвергаться допросу. – Невероятный опыт!

– Ты уверена, что он тебя не накачал чем-то? – прошептал ей на ухо Фарид. – Если тебе кажется, что так и есть, скажи мне. У меня есть кому с ним разобраться.

Проигнорировав его внезапную тягу к заступничеству, Долли покачала головой и исподтишка пихнула Парвин локтем. Салим же бросил на Пино взгляд, предостерегая от замечаний, которые могли бы расстроить Долли. Парвин подвинулась ближе к подруге, и та шепнула ей:

– Я решила опубликовать книгу Назии практически без цензуры.

С лица Парвин тут же слетела ухмылка, а в сердце поселился новый страх. Ей очень хотелось спросить Долли, что натолкнуло ее на это решение, но их прервал голос Наурин:

– Первый сеанс прошел хорошо. Давайте перейдем к следующему. Но перед этим позвольте наградить Долли. – Она порылась в своей сумке, достала оттуда конверт и расправила заломы бумаги: – Держи. Прошу, прими этот подарок от Назии.

Пока подарок переходил из рук в руки, Парвин и Салим украдкой переглянулись.

– Я не могу его принять, Нури.

– Потратишь эти деньги на публикацию ее книги, – Наурин рассеянно похлопала ее по спине и повернулась к Фариду: – Ты готов?

Фарид поднялся со своего места и пошел к двери, в его взгляде читалась тревога.

– Не волнуйся, – напутствовала его Долли. – Все будет хорошо. Просто доверься Салману. Он избавит твой разум от любых сомнений.

Посмотрев на нее, Фарид тихонько вздохнул и вышел из комнаты вместе с Наурин. По бесстрастному выражению его лица Долли поняла, что мужа не слишком прельщает перспектива поддаться фокусам и интригам Салмана Наранга. Но она не считала необходимым разубеждать его или разбираться с его тревогами. Наливая себе чаю в чашку, Долли улыбнулась.

Парвин заметила, как засияли щеки подруги, и склонилась к ее уху:

– Что с тобой стряслось? С тех пор как ты спустилась из комнаты Назии, ты вся такая радостная, оптимистичная – будто новобрачная, только что сыгравшая свадьбу. Что там с тобой делали на втором этаже? Неужто тебе правда настолько понравилось?

– Очень, – кивнула Долли, отпив из чашки. – В жизни не чувствовала себя такой расслабленной. Это был настоящий…

– Что ты там говорила про публикацию романа Назии? – перебила ее Парвин, не особенно интересуясь духовным пробуждением Долли на сеансе гипноза, зато весьма тревожась за себя. – Нельзя издавать его, если это испортит наши репутации. Назия крутила интрижку с твоим мужем. Не позволишь же ты людям считать, что это легло в основу одной из ее книг?!