Илья Стогов - Грешники
В ДК связи очень запутанная система лестниц. Мы забрали одежду из гардероба и попробовали найти выход. Я сделал несколько шагов по ведущей вниз лестнице, но, вместо того чтобы попасть на улицу, оказался в подвале. Посреди помещения там лежало два трупа. Это их кровь наверху стирала уборщица.
Двое молодых людей пришли потанцевать и схлопотали по пуле в переносицу. Скорее всего, от типа, с девушкой которого я танцевал. Чтобы не распугать остальных посетителей, тела унесли из фойе и бросили в подвал. После того раза в «Курьер» я больше не ходил.
Юрий Милославский (р. 1970) — клубный промоутерЯ отслужил в армии, демобилизовался, ненадолго съездил в США и к середине десятилетия совершенно не понимал, чем именно стану заниматься дальше. Несколько лет подряд я просто смотрел на жизнь и общался с людьми. Особенно увлекательных идей так и не появилось.
Общался я в основном с фарцовщиками. Те, кто в конце 1980-х менял американцам советские флаги на модные джинсы, теперь занимались куда более серьезными штуками. Я тоже попробовал начать собственный бизнес. Вместе с несколькими приятелями я стал возить из Америки вещи и открыл небольшой магазин.
Бизнес отнимал у меня не очень много времени. Если говорить честно, то времени он почти совсем не отнимал. Главным местом встречи нашей компании было фойе Технологического института. За тридцать лет до нас там тусовались легендарные ленинградские поэты, а еще за пятьдесят лет до этого студенты-нигилисты слушали там Троцкого и Маяковского. Теперь в этом месте собирались все фарцовщики города плюс первые русские диджеи.
Как-то в этом фойе я познакомился с парнем, который тоже недавно демобилизовался, а до этого служил на космодроме Байконур и участвовал в запуске первых советских кораблей многоразового использования. Вместе с ним на Байконуре служил Андрей Хаас — организатор первых русских техно-вечеринок. Этот приятель первым рассказал мне, что в расселенном доме на Фонтанке, 145, братья Хаасы выделывают совершенно невиданные штуки. В том году все вдруг стали говорить про эти подпольные техно-party, и, помню, мне очень хотелось тоже туда попасть.
Первый раз на Фонтанку я отправился сам, без сопровождения. Я позвонил в дверь. Открыл Андрей Хаас. У него была немыслимая прическа. Улыбаясь и не повышая голоса, он довольно вежливо сказал, что все мы — придурки и никаких танцев сегодня не будет, так что можем валить туда, откуда пришли.
В следующий раз я поехал в сквот вместе с сослуживцем Андрея и внутрь все-таки попал. Через какое-то время на Фонтанку я ходил уже чаще, чем к себе домой. Ночи напролет я болтался по рейвам — первым безумным русским рейвам. С Фонтанки я ехал на Обводный, оттуда в мастерскую к знакомым художникам, оттуда куда-то еще и за ночь успевал посетить огромное множество мест.
Днем я тусовался в Технологическом институте, а когда наступала ночь, все отправлялись на техно-вечеринки. Воздух пах безумием. Как-то во Дворце спорта «Юбилейный» Владик «Монро» Мамышев устраивал ледовую вечеринку «Cristall-Party». Там можно было и потанцевать, и покататься на коньках. На мероприятии я встретил знакомую девушку, которая принесла с собой белый порошок и сказала, что это реальный кокаин. Сейчас мы все его понюхаем и станет хорошо.
Как я теперь понимаю, это были какие-то амфетамины. Так плохо, как в тот раз, мне не было никогда в жизни. Что именно мы употребляем, никто не знал. Какой должна быть доза, известно тоже не было. Четыре дня я не мог даже подняться на ноги. А девочке, которая принесла эту гадость, даже вызвали «скорую», потому что от таких доз, как приняли мы, человеческое сердце просто взрывалось.
Илья Бортнюк (р. 1968) — музыкальный продюсерЯ не был зациклен на какой-то определенной музыке. В начале 1990-х меня интересовало все. Я ходил на первые русские рейвы, посещал первый в стране техно-клуб «Тоннель», а 1994-м поехал в Германию, чтобы посмотреть на один из первых Love-парадов.
Мероприятие меня потрясло. Миллион человек, наркотики, музыка, яркие краски — бьющую энергию ты чувствовал всей кожей. Когда стемнело, люди разошлись по крошечным клубикам. Ты шел по городу, а вокруг грохотали тысячи маленьких вечеринок. Выглядело это ужасно круто. Правда, внутренне я был уже готов к тому, что увидел. Дело в том, что еще раньше, чем электронная музыка завоевала Берлин, масштабные техно-parties начали проводиться и в Петербурге.
Танцы тогда устраивались в самых неожиданных местах. «Рейвмонтаж» — в павильонах Ленфильма. «StarDust» — в большом зале Планетария. «Cristall-Party» — на льду Дворца спорта «Юбилейный»…
«TaMtAm» был первым музыкальным клубом страны. А первым русским танцевальным клубом стал «Тоннель». Он открылся в мае 1993-го на Зверинской улице, недалеко от Зоопарка. «Тоннель» открыли мои знакомые. Разумеется, я ходил и в этот клуб тоже, но много такой музыки слушать не мог. Экстази я почти не употреблял, а без допингов все это как-то не звучало.
Куда интереснее было слушать диджеев не в клубе, а в сквотах. Первое время аудитория техно-музыки составляла от силы человек триста-пятьсот. И все они спокойно умещались в двух сквотах: на Фонтанке, 145 и на Обводном канале.
Первый раз на Фонтанку меня отвела знакомая — Лена Попова. Через какое-то время она стала самой первой русской девушкой-диджеем. На танцы мы поехали большой компанией, и с нами был один знакомый немец… Перед этим мы весь вечер пили водку, а на Фонтанке было принято пить шампанское… Шампанского там было очень много… Чем именно закончился вечер, потом я так и не вспомнил.
Непроходимой границы между пионерами русского техно и, скажем, панк-роком в те годы не было. Помню смешную вечеринку, которую проводил Андриан Аникушин, внук знаменитого скульптора. Проходило все прямо в дедушкиной мастерской. За вертушками стоял кто-то из первых диджеев, а в паузах между сетами выступали «тамтамовские» группы «Пупсы» и «Нож для фрау Мюллер».
Техно-parties собирали всех, кто хоть что-то из себя представлял. На той же самой вечеринке Владик Монро показывал видеоинсталляции, а в самом конце выступили еще и девушки, позже собравшиеся в группу «Pep-See». Все вместе это и называлось тогда «новая культура».
ГЛАВА 10
Как-то в «Тоннеле» я познакомился с девочкой. Мы вышли из клуба, заскочили в ближайшую парадную, я посадил ее на подоконник, выковырял член из трусов, раздвинул ей ноги… Девочка зажмурилась: «Ух ты!..» По ходу дела она расчувствовалась, громко закричала, откинула голову — и затылком вышибла раму из окна.
Грохот был страшный. Я даже присел от испуга. На ходу поправляя одежду, мы выбежали из парадной. Впрочем, на грохот никто не среагировал. Мы покурили, и девочка попросила, чтобы я все-таки закончил то, что начал. Но на этот раз мы пошли уже в другую парадную.
