Марьяна Романова - Солнце в рукаве
– Тибетцы считают ее священной. Я обошел ее дважды, с караваном яков. Ночевал в палатке, в пыли. По вечерам молчал у костра. У меня был интересный проводник – казалось, что ему сто лет, а выяснилось потом, что всего сорок.
– Алкаш, что ли?
– Сама ты алкаш. А у него просто глаза мудрые. Ну и морщины – от ветра. О, какие там ветра. Кожа сохнет, как пергамент, глаза щиплет, а горло становится сухим, как асфальт.
– Да ты романтик, – улыбнулась Надя. – Но зачем ты вдруг начал мне это рассказывать?
– Индуисты считают, что Кайлаш – любимое место Шивы.
– Это который разрушитель? – Что-то шевельнулось в ее памяти.
– Именно он, – мягко улыбнулся Борис. – Местные считают, что в этом месте сжигается дурная карма и разрушаются иллюзии.
Надя со вздохом потрогала то место на груди, где у православных обычно находится крестик, а у атеистов, как она, просто нежная косточка между ключицами. Борис уловил ее настроение:
– Нет, я не собираюсь уговорить тебя продать квартиру, чтобы поселиться в пыли и хором петь «ом мани падме хум»… Просто хочу тебе рассказать одну историю.
– Ладно…
– Меня затащил туда приятель, бывший клиент. У него несколько лет назад умерла жена, и он попал в мой психологический центр. Почти год мы разбирались с его болью, а когда разобрались, он решил принять буддизм. Уехал в какой-то ашрам, чуть ли не в Гоа. Я, конечно, расстроился. Счел его одним из тех бессмысленных эскапистов, каких так много развелось в последнее время в Москве. От себя, Надя, ведь не убежишь. Хоть ты обреешься наголо и поедешь на випассану в Катманду. Хоть продашь квартиру, чтобы годик пожить шикарно в каком-нибудь Майами… Так вот, что касается друга моего. На какое-то время мы потеряли связь. А потом он однажды позвонил и предложил встретиться. Я обрадовался, потому что к тому времени, если честно, считал его сгинувшим. Ты не представляешь, сколько у меня знакомых сгинуло по ашрамам разным.
– Так и сгинули? – недоверчиво округлила глаза Надя, которой казалось, что он рассказывает о другой планете.
– Так и сгинули, – развел руками Борис. – И живы ли они, никто не знает. Возможно, включая их самих… Я очень волновался, когда шел на эту встречу. Оказалось, зря. Он выглядел здоровым и счастливым. Сильно загорел. Но появилось в нем что-то… Я даже не могу подобрать правильного эпитета, какой он стал. У него как будто космос из глаз струился, прямо на меня… Мы проговорили три часа. Вроде бы ни о чем. И он пригласил меня в паломническое путешествие на Кайлаш. Мы должны были обойти гору с проводником и караваном яков. Я посоветовался с женой, и мы решили, что нельзя вечно жить в скорлупе. Надо расширять границы мира. И вот я купил рюкзак, горные ботинки, палатку.
Сначала мы добрались до Лхасы, там встретились с другими членами группы. С нами еще шли два француза, австралиец и странная американка, модель, которая боролась с героиновой зависимостью. Она была настроена решительнее всех, но, конечно, не дошла и до первого перевала, пришлось ее возвращать с одним из проводников. Когда мы через две недели вернулись, она была уже лысая, с росписью на руках и мнила себя чуть ли не воплощением Шакти.
– Интересные у тебя знакомые…
– Надя, ты меня, уж пожалуйста, не перебивай. Потому что это важно. Ты – третья, кому я это все рассказываю.
Надя послушно замолчала и даже не стала спрашивать, кем были первые двое – уж не женой ли и Марианной?
– На внедорожниках мы двинулись на запад. Пока наконец не прибыли к подножию Кайлаш. Там нас ждали проводники и яки. И вот мы тронулись в путь, и не могу сказать, что это было легко. В какой-то момент я даже пожалел о том, что во все это ввязался. Друг мой уговаривал потерпеть. Четыре раза в день мы делали специальные дыхательные упражнения. Он учил, как именно надо дышать, чтобы отрешиться от всего на свете и заставить внутренний голос замолчать.
И вот наступил момент, когда я поймал себя на мысли, что с каждым шагом становится легче и легче. Ни стертые новыми ботинками ноги, ни стертые лямками рюкзака плечи уже не воспринимались трагедией. Я стал каким-то легким и пустым, и, наверное, это было лучшее ощущение, которое мне довелось испытать в жизни. А пресной мою жизнь не назовешь. И я был так удивлен, а мой друг как будто бы знал заранее и надо мною посмеивался. Как будто бы он был отцом, а я – сыном в нежном возрасте, изумленно рассматривающим впервые вставший член.
Но самое удивительное было впереди. Если честно, я до сих пор не знаю, было ли это на самом деле.
В какой-то день мы прошли больше обычного. Под вечер я уже с ног валился и был готов уснуть прямо без палатки, на холодных камнях. Проводники возились с ужином и костром, мой друг ушел в уединенное место, чтобы медитировать, а я просто тупо сидел на камне и не мог пошевелиться. Странное было ощущение, я не понимал, сплю или нет.
В какой-то момент меня окликнули. Голос был женским. Американская героинщица к тому моменту давно нас покинула, других женщин в группе не было. Сон как рукой сняло. Я обернулся на голос и увидел перед собою высокую босую женщину в длинной юбке.
Она была некрасива по европейским меркам, и в то же время от нее глаз нельзя было отвести. У нее были крупные черты лица, прямая спина и загрубевшие ступни. Ночь была холодной, на мне были шерстяные носки, свитер и ветровка, а она – в легком платье и как будто бы не мерзнет совсем. Я вскочил и предложил ей свитер, она со смехом отказалась и спросила, может ли она присесть со мной рядом. Я, конечно, спросил, кто она. Она назвала какое-то непроизносимое имя, а потом сказала, что у нее очень мало времени и она должна передать мне кое-что, лично. Я очень удивился. У меня не было знакомых в Тибете, никто не мог мне ничего передать. Женщина тем временем сказала, что я могу считать ее ненормальной, самое главное – я должен запомнить ее слова.
Она сказала:
– У тебя есть редкий талант ясно видеть чужую дорогу.
– Это что значит? – удивился я.
– Ты иногда сам не ведаешь, что творишь, зато ты можешь стать поводырем для других. И если уж ты увидел заблудившегося, то лучшего поводыря ему не найти.
Тогда я, конечно, подумал, что это меня разыгрывает друг. Что он заплатил местной женщине и та разыгрывает гадалку-предсказательницу.
Она заметила это и поторопилась сказать:
– Ты ничего не отвечай, твои эмоции – это не то, что сейчас важно. Ты, главное, запоминай. Ты вернешься в свой город и сразу же встретишь троих. Им нужна будет твоя рука.
– Не поверите, но я каждый день встречаю десятки людей, которым нужна моя рука! – с сарказмом воскликнул я. – Я ведь психолог, и вам наверняка сказал об этом мой друг!
Она с улыбкой ждала, пока я замолчу, а потом заговорила снова:
