Иэн Бэнкс - Шаги по стеклу
Внезапно его осенило: ан нет, это подстроено. Уж он бы запомнил, если бы ему на руки выдали такую справку. Наверняка ее и не выдали. Если это настолько важная справка, они, конечно же, ее не выдали. Вот и в прошлый раз, когда он остался без работы, служба занятости не прислала ему талоны; это делалось с единственной целью — выбить его из колеи. Чем бы они ни отговаривались: неправильно заполнены анкеты, с ошибками написан адрес, то да се, — он прекрасно знал, что происходит за его спиной. Его пытались погубить — медленно, но верно.
Они — эти неведомые Контролеры, в человеческом или в ином обличье, — могли даже не обращаться за приказом к командованию; у них уже были разработаны планы на все случаи жизни. Даже если удача будет на его стороне, они все равно не оставят попыток его заморочить. Хитрые бестии!
Положа руку на сердце, иногда он мечтал о том, чтобы его оставили в покое и дали спокойно прожить эту жалкую, никчемную, бессмысленную жизнь. Как бы то ни было, существование могло бы стать более или менее сносным, если бы они прекратили его мучить. Он понимал: это позорные, недостойные желания, но ведь он — по крайней мере, на данном этапе — всего лишь человек, с присущими ему человеческими слабостями, хотя во время Войны был сверхчеловеком. Раз ему такое лезло в голову, одно это уже показывало, насколько они преуспели в своих происках. Они до такой степени подавили его возвышенный образ мыслей, его веру в себя, что он уже был почти готов променять возможность возвращения к своему блистательному прошлому на тихую и спокойную рутину. Но он не отступит! Им его не одолеть!
И все же нельзя было расслабляться при увольнении из дорожного управления; он. Даже не заметил, в какой момент они провернули этот трюк с якобы оброненной справкой. Он заподозрил, что они изобрели какие-то новые лучи, делающие его забывчивым и рассеянным. Беда в том, размышлял он, не слушая разглагольствований Старка, что действие столь изощренного дьявольского оружия очень трудно уловить. Тут надо будет еще многое проанализировать. Но сейчас-то как быть?
В запасе всегда оставалось Возмездие. Он мог с ними поквитаться не хуже каких-нибудь коммандос.
Со школьной скамьи он находил удовольствие и облегчение в том, что вершил Возмездие самым неожиданным для них образом. Он швырял камнями в окна контор и цехов, откуда его увольняли, разрисовывал стены, оставлял царапины на машинах начальства и отламывал эмблемы с капотов (впрочем, это он делал в целях собственной безопасности), звонил по телефону и сообщал, что в здании заложена бомба. Для них эти мелочи были, конечно, как булавочный укол; но суть дела заключалась даже не в том, что своими поступками он все-таки досаждал Мучителям, мешал им жить, хоть бы и самую малость, и затруднял их козни; суть дела заключалась в том, что на него самого все это оказывало поразительно благотворное воздействие. Карательные вылазки помогали снять напряжение, разрядить злость, излить ненависть. Попробуй он закупорить эти чувства в себе, его бы давным-давно разорвало. Они бы объявили его сумасшедшим; а если бы он совершил что-нибудь совсем уж страшное и криминальное, его бы упрятали в тюрьму, где людей калечат и «опускают», где человека ничего не стоит убрать — и все будет шито-крыто, потому что за решеткой свои законы. На свободе они, по крайней мере, вынуждены были играть по определенным правилам, хоть эти правила сами же изменяли, когда им это было выгодно (к примеру, только он нашел работу в пригороде, как они удвоили плату за проезд в автобусе), а в психушке, и тем более в тюрьме, они могли сделать с ним все, что заблагорассудится.
Старк не умолкал; он доставал из ящиков стола многочисленные бланки и демонстрировал их Стивену, но Граут не смотрел и не слушал. С горящими глазами он придумывал возмездие для этих людишек в Айлингтоне. Можно пробраться туда ночью и разворотить новое дорожное покрытие. Можно развести немного цементного раствора и наглухо заделать дырки, за которые поднимают крышки люков. Пусть-ка попробуют открыть хоть один люк! Можно расковырять покрытие, которое они ремонтировали на Ап-пер-стрит не далее как сегодня утром. За исключением тех выбоин, что заделывал он сам. То-то они прикусят языки: сразу станет ясно, чей способ лучше. Вот это будет здорово!
Он встал со стула и поглубже натянул каску. Старк глядел на него снизу вверх:
— Куда же вы, мистер Граут?
— Что? — переспросил Стивен, глядя сверху вниз и возвращаясь к реальности. — Не волнуйтесь. Там разберемся. Сейчас у меня дела.
Развернувшись, он зашагал к выходу. Старк бубнил что-то ему в спину.
Он им еще покажет. Он до них доберется. Расталкивая очередь, ожидавшую, когда освободится кто-нибудь из инспекторов (ха-ха! он-то успел без очереди!), Граут вышел на улицу, залитую ярким солнцем.
Бумажки подождут. Все равно ему нужно было идти не сюда, а в свое районное бюро, где его уже знали. Ну ничего. Зато он наметил карательные операции. Надо вернуться домой, помыться, переодеться, а потом... потом выпить и продумать дополнительные действия. Не исключено, что сегодня же, покровом ночи, он и совершит Акт Возмездия. Куй железо, пока горячо, так ведь говорится? Дело предстояло рискованное, тем более что прошлую вылазку он предпринял не далее как накануне — подсыпал сахару в бензобаки нескольких машин и мотоциклов; но откладывать не стоило. Только нужно было все продумать.
Он задержал дыхание и направился к ближайшему припаркованному автомобилю.
БЕСКОНЕЧНОЕ ГО
Чтобы добраться до кухонь замка, Квиссу понадобилось больше времени, чем он рассчитывал: конфигурацию некоторых коридоров и лестниц изменили, и он, полагая, что следует хорошо известным маршрутом, свернул влево, хотя раньше там поворота не было, и неожиданно попал в пустынный, гулкий, продуваемый ветром зал с видом на белую равнину и деревянные вышки сланцевых шахт. Квисс поскреб в затылке и тем же путем направился обратно, а затем доверился собственному обонянию, которое и привело его в кухни Замка Дверей, где царила невообразимая сумятица.
— Эй, ты! — Из множества снующих в кухне существ он выхватил одно, пробегавшее мимо с тяжелым дымящимся ведром.
Кухонное существо пискнуло и разжало руку. Днище грохнуло об пол, но ведро устояло, и только небольшая часть содержимого — какого-то клейкого месива — выплеснулась через край. Квисс поднял своего тщедушного пленника за шкирку, так что их лица оказались на одном уровне. Маска уставилась на Квисса пустыми глазницами. Зеленый ободок, охватывающий голову поверх нестиранного, просаленного капюшона, с виду напоминал большую гайку — или кольцо вокруг порядком загаженной планеты.
