Оксана Робски - Casual
От меня ждали объяснений.
— Все нормально! — весело сказала я. — Это плановая проверка. Привыкайте.
Я закрылась в своем кабинете.
Отряхнула со свитера нитки, прилипшие ко мне на полу. Или на самом деле их не было?
Я села за бухгалтерские отчеты. В канцелярскую книгу, лежащую рядом, надо было внести еще один пункт.
Я заехала в «World Class» в Жуковке без предварительного звонка и, естественно, на маникюр не попала. Все мои просьбы подвинуть клиентов и хотя бы накрасить мне ногти оказались несостоятельны.
Я объехала еще пару салонов, и наконец-то повезло: клиентка не пришла, и в образовавшееся окно записали меня.
Я собиралась на день рождения к Лене.
Пожилая маникюрша Оля была известна всей Москве. Такое количество сплетен, какое ей приходилось выслушивать за день, не вместило бы в себя ни одно желтое издание. Оля переработала во всех модных салонах, была на «ты» со всей светской Москвой, а во времена работы в «Wella» ее клиенткой была даже Наина Ельцина, которая, как ни странно, предпочитала потолкаться с девочками в салоне, а не вызывала мастеров к себе. Ей же Оля была обязана своим переездом из комнаты в коммуналке в однокомнатную квартиру на Соколе.
Она лениво спросила меня, как дела, виртуозно полируя мне ногти.
Я могла рассказать ей все что угодно. И больше бы об этом никто не узнал.
Я неопределенно повела плечами.
— Ты где ногти-то делала? — спросила она чуть-чуть ревниво. — Смотри, форму на мизинце испортили!
От подобных замечаний сердце у меня не замирало.
— В Москве где-то… не помню, — небрежно ответила я, чтобы не вдаваться в подробности о том, что маникюр не делала уже недели три. И не испортить себе репутацию.
Оля снисходительно кивнула.
Мне помыли голову, и докрашивать ногти пришлось в парикмахерском кресле под монотонное урчание фена. Причесали неплохо, хотя и не так, как я хотела.
Через час я входила с цветами в ресторан «Бисквит».
У Лены был девичник.
Девичник — это когда собираются одни только девушки, выпивают и едут туда, где предположительно могут быть мужчины.
Я поздравила именинницу, которая уже была навеселе, и села рядом с Вероникой.
Вероника жаловалась на то, что ее шестнадцатилетняя дочь не умеет готовить яйца под майонезом.
— Она недостаточно подержала их под холодной водой, поэтому осталась какая-то пленка; и разрезала не вдоль, а поперек, поэтому под весом майонеза они на тарелке перевернулись. А когда они перевернулись, стали видны желтые пятна, потому что они у нее подгорели. Я сама виновата, — сокрушалась Вероника, — хоть и ругаю ее. Но где же ей готовить? Всегда и так все готово. Может, на курсы какие отправить?
— Курсы итальянской кухни, — подсказала Олеся.
Она была снохой президента одной из наших бывших республик. Когда он вышел на второй срок, Олеся сообщила всем своим знакомым: «Я снова принцесса. Поздравьте меня». Причем Олесиному мужу президент запретил появляться на Родине, чтобы не дискредитировать себя в глазах избирателей. Зато его старший сын, которого Олеся терпеть не могла из-за высокомерия его жены, был отцу правой рукой во всех делах. Как в сказках.
— Ты многого от нее хочешь, — произнесла незнакомая мне темноволосая девушка с золотым сердцем от Bvlgari на кожаном шнурке. — Она у тебя сколько языков учит?
— Три, — не сразу ответила Вероника, словно подсчитывала в уме.
— А еще что? Какую-нибудь музыку? — требовательно спрашивала незнакомка.
— Да, — с гордостью подтвердила моя подруга, нанизывая на вилку рулетик из кальмара, — музыкальную школу закончила, по фортепьяно. И еще школу по истории искусства при Пушкинском музее.
— А сейчас что?
— В МГИМО готовится и одиннадцатый класс заканчивает.
— А в МГИМО какой конкурс?
Ответила Вероникина соседка слева. Я видела ее только однажды, на каком-то Ленином празднике.
— Человек двадцать на место. Не меньше!
Два официанта обходили стол, раскладывая по тарелкам аппетитные гребешки.
— Ну так когда ей яйца-то варить? — со смехом спросила Лена.
Олеся проникновенно рассказывала:
— Есть прекрасные курсы — пятидневные. Небольшая группа, человек семь. В понедельник вылетаете в Рим. Хорошая гостиница, и каждый день занятия плюс экскурсии. А повар настоящий, из ресторана с мишленовскими звездами. Я сама хотела поехать. И шопинг заодно.
Она взяла в руки бокал.
— Ну что, за именинницу? Пошли тебе бог богатого мужа!
Мы дружно чокнулись.
— И что? — продолжала о своем Вероника — Она будет готовить отличное карпаччо или там папардели, а яичницу поджарить не сможет?
— Ну и ладно, — пожала плечами Кира, — холестерин один эта твоя яичница.
Кира выделялась на фоне наших бледных лиц великолепным шоколадным загаром. На коленях у нее сидела ухоженная девочка Тая — йоркширский терьер такого же цвета. Шелковистая коричневая шерсть миниатюрной собаки сгодилась бы на самый лучший парик.
Кира только что прилетела из Флориды. Она возила туда Таю лечить. Операция, которая была необходима ее любимице, делалась и в Европе. Но там в ходе лечения к задним лапам йоркширов приделывались крохотные колесики, которые облегчали собакам передвижение, а во Флориде научились обходиться без них.
— Все-таки колесики — это не очень удобно, — рассуждала Кира, — они ведь, наверное, гремят. И за них могут нитки цепляться от ковров.
Операция прошла успешно, и Кира с удовольствием предлагала адрес клиники всем желающим.
Со своей соседкой слева я оказалась незнакома. Оля владела магазином спортивной одежды. Ее увлекла тема клиник и операций, и она стала громко рассказывать о своей новой груди. Она перенесла операцию всего месяц назад. Еще даже швы не зажили. Тема оказалась злободневной, половина сидевших за столом девушек имели подобный опыт, и поэтому беседа сделалась общей и оживленной. И только прерывалась громким хохотом, когда кто-нибудь обращал наше внимание на то, что разговор слышен за соседними столиками. Как всегда по пятницам, ресторан был полон.
От груди перешли к пластической хирургии вообще. Среди нас оказалось четыре переделанных носа, шесть липосакций, две подтяжки глаз и пять изменений формы губ. Всего нас было человек двенадцать.
Тосты стали звучать все чаще, разговоры становились все громче.
Время приближалось к полуночи, ресторан постепенно пустел.
Кто-то предложил поехать в «Красную Шапочку». Лена попросила счет. Вероника громко спросила, у кого самая большая скидка в новиковских ресторанах. Оказалось, больше десяти процентов ни у кого нет. Лена дала официанту свою кредитку и назвала номер своей дисконтной карты. После «последней сигаретки» и «последнего бокала» прошло еще примерно полчаса, и наконец мы с шумом завернулись в свои шубы, расселись по машинам и длинной вереницей отправились в дамский стриптиз-клуб «Красная Шапочка».
