Александр Михайлов - Дао настоящего менеджера
Так-то, как говорится, ничего, но вот дамы стали жаловаться, мол, неудобно втроём в одном помещении ночевать. Я же не предвидел этих сложностей, когда переделывал свою скромную двухкомнатную квартирку в студию. Да, скромную, поскольку господин Красников регулярно мешал мне своими мегапроектами купить приличествующее уже моему уровню жильё. Вот и приходится мне обитать в самой обычной двушке, которую я прикупил по случаю ещё в начале двухтысячных, в самом начале моей карьеры. Когда я пролетел в последний раз с новостройкой, то я решил хотя бы нормально отремонтировать свой старый двухкомнатный вигвам, раз уж мне так не везёт с дворцами. И кардинально отремонтировать, то есть снести на хрен все стены (не несущие) и сделать приличный дизайн. Почему именно студию? Ну, комнатки раньше делались маленькие, чтобы площади хватило на всех советских людей. Где в этих комнатушках современному дизайнеру разгуляться? К тому же я один жил (до тех пор, пока не сгорел Михин университет), и получалось что в двухкомнатной квартире, я можно сказать сам себя обкрадывал. Я же не мог находиться в обеих комнатах одновременно. Соответственно находясь в одной, я лишал себя удовольствия быть в другой. Это всё очень тонкие материи. Ну, и в итоге, стоило мне сделать жилплощадь полностью под себя и моих приходящих подруг, как вдруг явился родственник погорелец с чемоданом. Разрушил, подлец, мою сексуальную жизнь на всю осень.
Правда сейчас Миха вроде немного исправился, ночует иногда у своей подружки. Я в принципе был бы доволен, но теперь уже наши родители в ужасе. Подружка-то старше его на десять лет — вроде какая-то разведёнка со спиногрызом. Требуют, чтобы я его не пущал теперь из своего дома на сторону. Где уж тут теперь о своей личной жизни беспокоится, разве что уехать снова в Поднебесную к своей Люське и принцессе Яо.
Когда я зашёл в прихожую, Миха был дома, лежал на диване перед здоровенной плазмой с приглушенным звуком и с кем-то ворковал по телефону.
При виде меня он на секунду отвлёкся от беседы.
— Ты чего опаздываешь? — недовольно упрекнул он меня, — ужин остывает. Сказал же, что будешь в полдесятого.
Выдав эту фразу, он снова заулыбался в свой мобильник: «Да, Мэри, это мой Лёха, наконец, припёрся».
Я потерял дар речи и отправился на кухню, по пути вспоминая бессмертное учение Дарвина о происхождении видов. Как раз то самое место, где он рассуждал о занятии организмами пустующих экологических ниш. Мол хочет того организм или нет, но раз освободилось пустое место на дереве — залазь, эволюционируй. Миха, похоже, оказался в нише домохозяйки и стал постепенно перенимать её повадки и образ жизни. Правда, когда я обнаружил в микроволновке свою порцию, как было ранее сказано, «волшебного» блюда — спагетти с сыром, я в этом засомневался. Волшебным в нём оказался только соус, а именно его цена на бутылочке. Хотя нет, впрочем, ням-ням, и вкус (но, увы, только соуса, а не всего остального).
Плеснув себе заодно в стакан апельсинового сока, я захватил еду с собой и поплёлся усталой походкой на диван. В этом безусловный плюс квартир-студий, не надо долго шагать по коридорам и открывать-закрывать двери.
Подвинув Миху, который к этому моменту уже перестал трепаться по телефону, я уселся на диван, поставил тарелку на журнальный столик и положил туда же, но справа от неё свои усталые ноги.
— Что смотрим? — я отхлебнул сока и сделал погромче звук.
— Хостел два, — невозмутимо ответил Соин-джуниор, поглядывая на меня краем глаза.
В этот момент на экране кому-то отрезали голову чем-то похожим на средневековую алебарду. Ярко-красная кровь в HD-качестве брызнула на экран, а динамики передали довольный гогот палача и крик следующей жертвы.
— Это продолжение фильма, где студентов приезжих расчленяли? — спросил я и подцепил вилкой спагетти. Палач на экране вытащил бензопилу.
— Ну, написали, блин, что Квентин Тарантино ставил, — разочарованно сообщил Миха, — но я подозреваю, что он максимум, мимо пару раз проходил во время сьёмок. Два дня эту муть с торрента скачивал.
— Занялся бы лучше учёбой, сессия на носу, — я тоже похоже перебрался в экологическую нишу строгого отца семейства, — а не фильмы бы качал и по телефону любезничал. Ты что не знаешь, что учения и развлечения мало совместимы?
Соин-младший легкомысленно почесал голову.
— Нынче сессия, говорят, лёгкая будет. Послепожарная. Преподавателям до сих пор до нас дела нет.
— А ты, я смотрю, этим и пользуешься, выдумываешь себе развлечения!
— Какие ещё развлечения? — защищался Миха, — учёбой, учёбой я занят.
— В школе диверсантов учишься? — иронично спросил я, — а я-то думал, где же ты домашнее задание взял кирпич соседу сбросить на его мерседес? И главное, ведь, подобрал его под цвет штукатурки, мол, сам от стены отвалился! Целую диверсионную операцию провернул. Мужик теперь с управляющей компанией судиться собирается!
— А ты откуда знаешь? — вид у него стал подозрительным. Как бы ещё не решил убрать случайного свидетеля, который чуть ногу не сломал об этот кирпич, когда тот три дня на лоджии нашей валялся. Видимо диверсант всё выжидал подходящий момент. Узнав о своём провале, Миха погасил свой подозрительный взгляд:
— Нефиг свою развалюху на газон ставить, старушки ругаются.
— Какой газон в декабре? Хотя…, - я вспомнил красномордого пострадавшего. Вроде обычное наше быдло, а стоило ему купить немецкий рыдван, сразу же стал поперёк двора парковаться, — ладно, согласен, этот козёл кирпича заслуживал. Но ты тогда скажи, чем тебе помешал революционер Шевцов Тимофей Сафронович? Кто на мемориальной доске, на стене нашего дома у него в отчестве букву «ф» на «у» поменял? Филиал Мордора здесь открыть собираешься? Туда уже цветы возлагают как павшему в бою сыну Тёмного Властелина. Позавчера там орки на его фоне фотографировались.
— Уже до орков дело дошло? — присвистнул Соин-младший, — ну всё, проспорил, значит мне ребята вискарь.
— Займись лучше чем-нибудь полезным, — я взял в руки пульт управления телевизором и стал щелкать каналы, чтобы найти этому неразумному отроку, что-нибудь познавательное, вроде «National Geographic», вместо расчленяемых на полутораметровом экране студенток. Но «National Geographic» я не нашёл, а обнаружил я канал «Русская Ночь», где мрачные мужики похожие на палачей из «Хостела» активно эксплуатировали почти таких же как в фильме студенток. Только они не дифференцировали их на различные части, а совсем наоборот, активно наполняли во все их естественные отверстия. Посмотрев на эти непотребства всего лишь пять минут, я выключил телевизор.
— Книжку лучше почитай, вот что! — вспомнил я последний универсальный совет для молодёжи, — почитай лучше классику.
— Да уж читаю, читаю, — пробормотал Миха, озираясь по сторонам, и видимо желая сбежать от нравоучений во вторую, уже не существующую комнату.
— Ну и что ты читаешь? — саркастически спросил я, — уголовный кодекс?
— Нет, — братец на секунду напрягся, вспоминая, — этот, как его…. А! Пейзаж нарисованный членом! — обрадованно выпалил он.
Я чуть не подавился апельсиновым соком и во второй раз за вечер потерял дар речи. И еле-еле нашёл.
— Чаем, балда! Чаем, а не членом!
— Чаем? — смутился Миха, — а мне показалось….
— Показал бы тебе Милорад Павич этот пейзаж, — сказал я, — если бы услышал. Хорошо ты старичка переименовал.
— Так у него все книги, про это дело, — сказал Миха в свою защиту, — да и вообще муть какая-то. Это что ли классика?
— Ну, вообще, считается, что, да, — нейтрально сказал я (этот старикан Павич, он тоже, надо сказать на довольно специфического ценителя), — но я тебе эту книжку и не рекомендовал. Мал ты для неё ещё. Там не муть, там…. Э-э-э — я тоже слегка напрягся, вспоминая, — там про изящную историю разлуки влюблённых Соин-джуниор, поняв, что ему от меня никуда не деться из теперь однокомнатной квартиры, откинулся на спинку дивана и заложил руки за голову.
— Какие там истории, — буркнул он, — всегда одно и тоже, трах-бах и разбежались в разные стороны.
— Это ты от своей подружки набрался, — уверенно сказал я, — у разведёнок всегда такой пессимистичный взгляд на жизнь. Найди себе девицу своего возраста и мир снова заиграет перед тобой новыми красками! А то меня тут была знакомая тётя в возрасте: сочиняла жуткие истории про выдирание брыжеек у людей. Как вспомню её, так вздрагиваю.
— Брыжеек? — подозрительно спросил братец, — так понятно. А как звали твою тётю?
— Эту дуру, что ли? — беззаботно откликнулся, допивая апельсиновый сок, — Машкой звали, Пермаковой. Только она это имя невзлюбила почему-то. Как с Москвы обратно вернулась.
Миха выглядел чем-то озадаченным.
— А эта Пермакова, случайно не в геронтологическом центре врачом работает? — продолжал допытываться он.
