Игорь Афанасьев - Муравьиный Бог
Н.А.Козырев
* * *Ану никак не мог взять в толк, почему такое количество разных людей пытаются решить проблему в одиночку? Почему не объединяют свои усилия, скажем, замечательный профессор Козырев и американские ученые Лутхофф и Тарг. Ведь американцы, по сути, доказывают ту же самую теорию, только другим способом. Проводя опыты по телепатической передаче зрительных образов на расстоянии, Лутхофф и Тарг, не ставя в известность индуктора ("передатчика") и перципиента ("приемника"), рассогласовали их действия по времени. И что же? Перципиент с восьмидесятипроцентным совпадением принял телепатические образы… за час до того, как их "излучил" индуктор!
Аналогичный эффект был зарегистрирован и академиком Казначеевым в Новосибирске во время международных экспериментов по дистантным взаимодействиям.
Люди всё ближе подбирались к первому постулату Интуитивитов, который гласил: сведения о будущих событиях могут быть считаны задолго до этих событий.
Каждый формисидай знал, что время — это не прямое и горизонтальное шоссе, а извилистая дорога, проложенная по пересечённой местности. На этой дороге то и дело встречаются разветвления — будущее имеет множество вариантов. Есть удобные и более вероятные варианты, есть — менее, а есть — почти невероятные, но тоже есть. И будущая судьба любого живого существа чаще всего решается именно на этих перекрёстках.
Формисидаи называли эти точки — "точками бифуркации".
В этих точках самое ничтожное событие (мимолетный взгляд на дорожный указатель, совет пассажира, камень, брошенный в птицу…) могло стать решающим для выбора будущего и определить, что будет ожидать формисидая в том пункте назначения, куда он двигался в реальном времени.
Нечто подобное уже было известно и людям, но, по какому-то непонятному для Ану легкомыслию, земляне не задумываясь проглатывали рассказы Рея Бредбери и называли его фантастом, вместо того чтобы исследовать всеми доступными способами откровения гениального Интуитивита.
Формисидаи знали изначально, что каждый из них приходит в мир со своей судьбой, и что у него есть, как минимум, шесть её вариантов: от наилучшего до наихудшего. Одни из них подключали всю мощь своих мыслительных способностей и становились Прагматами, способными научными исследованиями вычислить правильный жизненный путь. Но это не всегда давало наилучший результат: чёткое логическое построение требовало огромного количества данных и разваливалось как карточный домик, если в нём не хватало каких-то деталей.
Другие формисидаи полагались на интуицию.
И это, с точки зрения Ану, был не самый худший вариант. Интуиция давала доступ ко "Вселенским архивам" и предполагала будущие события. «Внутренний голос» предостерегал Интуитивита-формисидая от возможной опасности, и он обязан был изложить окружающим свои предощущения. Общим для этих способов — и логических и интуитивных — было то, что формисидаи сознательно просматривали варианты своего будущего. Они самостоятельно делали выбор, и, принимая решение (правильное или ошибочное), брали всю ответственность за свою судьбу на себя.
Исключение составляли формисидаи-воины.
Они выполняли приказы Цариц, не анализируя сути приказа.
Их судьбы часто зависели от дальновидности или тупости царствующей особы. Но и воины, набиравшиеся из сильных, волевых формисидаев, часто были способны, наперекор судьбе, "сломить ситуацию" в свою пользу и выйти живыми из самого безнадёжного положения.
Неудачи принципиально не могли парализовать элитного формисидая (Воина, Интуитивита, Прагмата), а заставляли действовать его ещё энергичнее.
Знание формисидая было его силой.
Люди поступали иначе.
Подавляющее их большинство, даже в мелочах, предпочитало переложить ответственность за судьбоносные решения на кого-то другого. Кто поумнее — шел за советом к людям более опытным и мудрым. Кто понаивнее — бежал к гадателям различных мастей и оттенков.
Ану понял: человек не верит своей интуиции, но слепо доверяет свою судьбу случайной гадалке!
Опасность же гадания заключалась в том, что, получив негативную "программу", человек становился её рабом: волей-неволей он начинал думать о предсказанном событии. Если оно касалось не только конкретного человека, то начинал действовать ноосферный механизм: мысли человека летели туда, где могли легко материализоваться — в головы других людей, провоцируя именно те события, которых человек-то больше всего и боялся.
Еще большую опасность увидел Ану в увлечении людей предсказаниями состояния здоровья человека — он знал, что при определенной провокации может включиться раньше положенного времени дремлющая в организме программа самоуничтожения.
Формисидаи, посвященные в законы космического бытия, без особых на то причин никогда не называли дату смерти или катастрофы. Они прекрасно понимали, что могли «схватить» не самую вероятную ветвь судьбы и своими словами наложить клише, запрограммировать ближнего на негативный исход. И даже будучи абсолютно уверенными в своем прогнозе, они не забывали о существующем в космосе "Законе Свободы Воли". Закон гласил: «Всегда и всему есть альтернатива: даже в самой безвыходной ситуации воля может сотворить чудо и вывести формисидая из «точки бифуркации».
Ану подошел к моменту определенных обобщений и согласился с формулировкой, мелькнувшей в одном из Интернетовских форумов: «Земля находится на той стадии, когда её организм чрезвычайно чувствителен к точечным резонансным воздействиям. И направление её эволюции во многом зависит от психического состояния каждого землянина. Объединившиеся мыслеформы даже нескольких десятков человек способны воздействовать на организм планеты, подобно иглоукалыванию на акупунктурные точки: эти импульсы могут гармонизировать ситуацию в экологии, геологии и в социальных проблемах Земли. Но при отрицательной программе те же самые мыслеформы могут ещё более усилить дисбаланс инфо-экосферы. Все зависит от того, что несут люди в своих мыслях: пессимизм и панику или направленность на благоприятный исход».
* * *«О дне же том или часе никто не знает, ни Ангелы небесные, ни Сын, но только Отец»
(Евангелие от Марка, 13: 32).
Женька отложил в сторону томик Нового Завета и открыл другую умную книгу, подаренную ему мистером Риком.
«Оставь же их погружаться и забавляться, пока не встретят они своего дня, который им обещан, — тот день, когда они выйдут из гробниц поспешно, как будто они устремляются к жертвенникам, с потупленными взорами. Постигает их унижение. Это — день, который им был обещан!»
(Коран. Сура 70. «Ступени», Стих 42–44)
Рик утверждал, что в этих книгах много общего и Женька был готов согласиться с ним. С каждым днём Женька чувствовал себя всё больше среди своих. Он не мог представить себе, какому флагу он служит, но для Женьки это не имело большого значения — он нашёл людей, которые относились к нему так, как он этого заслуживал. Его кормили, учили, тренировали и самым внимательным образом следили за его здоровьем. За всю свою жизнь Женька не сдавал такого количества разнообразных анализов, которые брал у него Тони.
Было похоже, что в лагере велись какие-то медицинские исследования. Время от времени сюда привозили мальчишек-афганцев, у которых также брались десятки проб и тестов. Затем подростков подкармливали, пичкали витаминами, делали прививки от гепатита и отправляли куда-то дальше.
* * *Однажды в расположении лагеря появился старый Женькин знакомый — Насрулло. Он прошел мимо парня так, словно никогда в жизни не видел его и ничего между ними не было. В голове у Женьки мелькнула шальная мысль — даже дух захватило. Он уже давно подсобирал на стрельбище две полных обоймы патронов от винтовки «М-16», и сечас дело оставалось за малым — тихо взять оружие из-под кровати Тони… Но тут, словно перехватив его мысли, Женьку вызвал к себе мистер Мур.
— Слушай меня внимательно, — начал Мур, не переставая что-то писать в блокноте, — о Насрулло забудь. Столько раз, сколько ты его встретишь в жизни, столько раз скажи себе: «Я не знаю его». Кто он на самом деле? Дикарь, зверь, живущий по своим диким законам. Зверя нужно прикармливать и заставлять служить, выполнять твои команды. Ты понял меня?
— Ез, сэр, — хрипло произнес Женька и осёкся под насмешливым взглядом Мура. — А можно вас спросить, как вы об этом догадались?
— Ну, не для меня же ты на стрельбище патроны собирал, правда? — закрыл блокнот Мур. — Не вздумай делать глупости — это приказ.
— Сэр, ез, сэр! — четко произнес Женька и вышел из палатки.
* * *Через неделю мистер Мур вызвал его в палатку и коротко известил:
