Брэдли Дентон - Лунатики
Она развернула лист на дне палатки, и Кэролин увидела, что он испещрен красными и синими линиями, многочисленные пересечения которых пронумерованы трехзначными цифрами. Похоже на рисовальную игрушку, которая была у Кэролин в детстве. Называлась «Спирограф» и делала геометрические рисунки почти столь же сложные.
– Ну, я без понятия, что это за чертовщина, – сказала Кэролин, встав на четвереньки, дабы рассмотреть детальнее, – но нет сомнений, что ее сделал инженер.
Хэлли взглянула на Кэти:
– А ты что скажешь, гений ты наш? Ты понимаешь, что это?
Кэти несколько секунд смотрела на схему, затем сказала:
– Если учесть, что именно побудило тебя принести это и что номера связаны линиями – причем у одних линий больше, чем у других, – я бы предположила, что ты создала схему, поясняющую, кто из твоих друзей с кем спал.
– Ты точно была отличницей, – сказала Хэлли. – Но не все эти люди – мои друзья или бывшие друзья. Первую версию я сделала, когда мы еще учились в Техасском универе, и с тех пор периодически обновляю.
– О господи, зачем? – уставилась на нее Кэролин.
Хэлли взглянула на нее:
– Уж ты-то прекрасно знаешь зачем. Я удивляюсь, почему ты сама такого не рисуешь.
Поразмыслив, Кэролин поняла, что в каком-то смысле она такое рисует. Только не на бумаге.
– Ну и что же означают красные и синие линии? – спросила она.
– Синие линии, – сказала Хэлли, – это длительные отношения. Друзья, подруги, мужья, жены. Красные – короткие интрижки, мелкие ошибки и связи на одну ночь. Номера сохраняют анонимность обвиняемых. Женщины – четные номера… а мужчины, само собой, нечетные.
– Само собой, – сказала Кэролин. Ей это уже нравилось.
– Номера, начинающиеся с единицы, – люди, с которыми я впервые встретилась в универе между 1976 и 1980 годами, – сказала Хэлли. – Номера, начинающиеся с двойки, – люди, которые были связаны с той первой группой через секс. Номера с тройки – люди, связанные со второй группой. Я еще начала считать четверки и пятерки, но потом устала и решила, что все будут тройками. Вторые и третьи цифры в числе говорят о последовательности, в которой я впервые услышала об активности каждого персонажа – с учетом того, что женщин обозначают четные, а мужчин – нечетные.
Кэролин разглядывала схему. Потрясающе. Линии везде, и больше сотни номеров. Будто каждый можно связать с любым другим номером красно-синим зигзагом.
Она показала на схеме номер 100, вокруг которого было так много сходящихся красных и синих линий, что они образовывали сплошное багровое кольцо.
– Бог мой, – сказала она, – а это что за шлюха?
Хэлли кашлянула.
– Вообще-то, – сказала она, – это я.
Кэролин прикусила язык. Ой-ой, она должна была это понять – Хэлли же объяснила систему чисел.
– Приношу свои извинения, – сказала она сокрушенно, как только могла. – Я хотела сказать – кто же эта на редкость популярная девочка?
На мгновенье повисла неловкая тишина, но потом Хэлли и Кэти разразились хохотом. Кэролин попыталась сдержаться, но поскольку остальные валялись от смеха – особенно Кэти, которая смеялась редко и теперь это восполняла, – она не выдержала. Успокоившись и переведя дух, она понадеялась, что Хэлли зла не затаила.
– Да, девушки, – через некоторое время простонала Хэлли. – Популярная. Мне нравится. Я хочу, чтобы это написали на моей надгробной плите. Одно только это слово. Обещайте мне.
Кэти, которая уже почти успокоилась, кивнула:
– Без вопросов. Но только если скажешь мне мой номер.
Хэлли наклонилась к ней и шепнула на ухо.
Кэролин слышала номер. 106. Она посмотрела на схему. Теперь, зная номера и Хэлли и Кэти, она могла вычислить всех.
– Хочешь узнать свой? – спросила ее Хэлли.
Кэролин покачала головой. Она изучала линии. И за несколько секунд вычислила, что она под номером 112. Она знала, что надо искать там, где сходились синие линии от Кэти и Хэлли.
– Джек под номером 111, – сказала она.
У Хэлли расширились глаза.
– Как ты определила?
Кэролин не хотела признаваться, что подслушала номер Кэти. Но это и не потребовалось. Она поняла, что есть другой способ определить номер Джека.
– По линиям, – сказала она. – У номера 111 их только четыре. И все они синие. – Она посмотрела на Кэти и Хэлли. – Это ты, ты, я и… – Она остановилась и опять посмотрела на схему. Ее палец уткнулся в номер 208. У номера 208 была только одна синяя линяя, связанная с номером 111.
– Да, – сказала Хэлли, – Натали.
У Кэролин сжалось сердце, и она поняла, что скучает по Натали. Хотя вообще-то не любила ее, пока та была жива. Натали была слишком молодой, слишком милой, слишком яркой, – и, что хуже всего, слишком добропорядочной. Она заставляла Кэролин чувствовать себя злой гадюкой – что Кэролин совсем не нравилось.
Все помолчали, потом заговорила Кэти:
– Правда, схема давно не обновлялась.
– С чего ты взяла? – спросила Хэлли. – Ты знаешь то, чего не знаю я?
– Нет, – сказала Кэти. – Я просто думаю, стоит добавить линию и число для Лунной Богини Джека. Для Лилит. Или Лили, как он ее называет.
– Бог с тобой, Кэти, – сказала Кэролин. Вот ведь редкий бред, подумала она.
– Я отнюдь не считаю, что Джек и впрямь спит со сверхъестественным существом, – сказала Кэти. – Но думаю, что есть женщина, которая называет себя Лили, которая его соблазнила и которую он считает богиней. Я встретила ее на лекции в «Зилкер-клубе» несколько месяцев назад.
– Я встретила ту же самую женщину в январе, когда его арестовали, – сказала Хэлли. – По крайней мере, я думаю, что это была она. Она не представилась.
Это была новость, и Кэролин разозлилась.
– Как же так получилось, что никто из вас до сих пор ничего мне не говорил? – спросила она, не пытаясь скрыть раздражение.
Хэлли пожала плечами, но Кэти, похоже, растерялась.
– Я думала, ты о ней знаешь, – сказала она. – Это наверняка та самая женщина, которую Арти видел здесь несколько месяцев назад.
Кэролин почувствовала, как в глазах вскипел жар.
– Ты о чем?
Кэти нахмурилась:
– Ну, та женщина, которую Арти обнаружил с Джеком в доме. Два месяца назад, когда все мы приехали сюда и отправились искать Джека в лесу, а он все время находился в доме. Арти мне сказал, что в гостиной увидел Джека вдвоем с Лили, но та исчезла прежде, чем мы вернулись.
Кэролин разъярилась. К ее злости – ей никто ничего не рассказал – прибавилась жгучая вспышка ревности. Кэролин чуть не перешла на крик:
– Мне он ничего такого не говорил, – сказала она. – Интересно, когда же это он пообщался с тобой.
Глаза у Кэти сузились.
– Я и несколько моих коллег обедали в «Терразо» несколько недель назад, и Арти был у нас официантом. Тогда мы и поговорили.
– А, – сказала Кэролин. И когда гнев и ревность стали спадать, она увидела, что Кэти сама несколько раздражена. Это не радовало. Она не хотела ссориться с Кэти.
Хэлли довольно громко вздохнула.
– Эй, – сказала она. – Это мне кажется или здесь вдруг стало так напряженно, что вот-вот искры полетят?
– Не кажется, – сказала Кэти бесцветным голосом и с каменным лицом.
Кэролин испугалась.
– Прости, – сказала она, стараясь изобразить раскаяние. – Я не хотела на тебя наезжать. Я просто расстроилась, что Арти не сказал мне об этой женщине. Он должен был сказать.
Лицо Кэти смягчилось.
– Да, – сказала она, – должен был.
Кэролин оглянулась на схему, и внезапно ее осенила мысль.
– Хэлли, а тут есть номер для Арти?
– М-м, нет. Еще нет.
– Почему нет? Просто интересно.
– Ну, честно говоря, – сказала Хэлли, – я не знала, какой линией его обозначать, красной или синей.
– Мы вместе почти год, – сказала Кэролин. – Мне кажется, синей, разве нет?
– Я как-то не осознала, что уже так долго, – сказала Хэлли. Она рылась в портфеле. – Видимо, с возрастом кажется, что время идет быстрее. Сию секунду его нарисую.
– Не надо, – сказала Кэролин.
– Почему? – оторвала Хэлли взгляд от портфеля.
Кэролин взглянула на Кэти:
– Вот Кэти наверняка сможет тебе объяснить.
– Да, – задумчиво сказала Кэти. – Первое, что я сделала, когда ты мне сказала мой номер, – посмотрела, могу ли я определить, где номер Стивена. И я знала, где его номер, потому что у него была лишь одна линия, связанная со мной. Если бы это было не так, я бы расстроилась.
– Понимаю, – сказала Хэлли. Она явно смутилась.
Кэролин была довольна; теперь Хэлли должна смущаться.
– Так что я была бы благодарна, – сказала она, – если ты вообще не будешь вписывать Арти.
Хэлли начала сворачивать схему.
– Подозреваю, идея совершенно больная, – сказала она. – Единственное, что я могу сказать в свое оправдание, – когда-то мне казалось, что она хороша.
