Виталий Вир - Бабло пожаловать! Или крик на суку
В этот момент раздался звонок в дверь.
— Ты кого-нибудь ждешь? — напрягся Рамсес.
— Нет, — не менее настороженно ответил друг.
Богдан включил в смартфоне функцию «подключение к камере домофона». На экране (вид был сверху) проявились мощные бритые черепные коробки внушительного вида четырех человек крепкого телосложения, которые тут же зашли в подъезд, не дожидаясь, когда хозяин квартиры откроет дверь!
Богдан и Рамсес переглянулись.
— Подожди, — парировал Богдан, видя, что Рамсес напрягся, — это может быть, кто угодно.
— Зачем им надо было звонить, если потом они сами открыли дверь?
— Да, по-моему, это… Я сейчас гляну, — произнес друг.
Как показалось Рамсесу, Богдан зловеще улыбнулся и поспешил в коридор. Он же остался сидеть на диване, чувствуя, как нарастает внутри волнение, готовое перерасти в панику… случись что. Единственно, Рамсес надеялся на то, что другу знакомы эти люди и он просто решил пошутить таким, как сейчас думалось ему, глупым способом.
Звонок повторился и Рамсес услышал клацанье замков, после чего входная дверь открылась. В коридоре раздался незнакомый, озадаченный грубый голос:
— Забирайте его и быстрее в машину!
Рамсес подскочил с места.
Из коридора донеслась возня, судя по которой Богдан стал сопротивляться.
— Да подождите вы! — возмутился Богдан. И его голос уже звучал не в прихожей, а донесся с лестничной площадки!
Рамсес кинулся на помощь другу, но сделал шаг и остановился: входная дверь с шумом захлопнулась, друга не стало слышно, а в прихожей громко раздался тот же незнакомый голос:
— Глянь в зале!
Не долго думая, Рамсес метнулся за спинку дивана и там, прячась, затаился.
— Никого, — раздался, на сей раз, другой уже гортанный голос и в зале, отчего Рамсес сжался за диваном, желая быть невидимым или хотя бы не выдать себя.
— Не может быть, посмотри хорошо! — приказал озадаченный голос, который теперь исходил явно из спальни Богдана.
— Да говорю тебе, нет никого! — не унимался тут мужик с гортанным голосом, не сделав и шага. — Сидел, вон, пил кофе в одиночку.
Рамсеса бросило в жар от такой случайности и пока что спасительной.
— Да и в коридоре, — продолжал тут мужик с гортанным голос сыпать «фактами», недалеко от Рамсеса, — явно бы одежду еще от кого-то увидели. Так, ведь, нет ничего, включая обуви!
— Ну, да, похоже на то, — согласился тот, с озадаченным голосом и уже вблизи — в зале. — В одиночестве пил кофе и сидел за компьютером.
— И телик не работает, — вторил «озадаченному» «гортанный»: по интонации можно было понять, что этот человек довольствуется тем, насколько его аргументы, все же, оказались убедительными.
Рамсес мысленно соглашался с тем, кто говорил о фактах. Таким образом, он пытался приостановить возраставшее сердцебиение у себя. Но выброс адреналина стал более логичен и последователен ощущению опасности, в которой сейчас пребывал Рамсес. Отчего нервные волокна с невероятной быстротой продолжали возбуждаться, заставляя сосуды скелетной мускулатуры сжиматься, а головной мозг «расширяться»: и все это будет происходить до той поры, пока не скомандует один из двух внутренних посылов — или «бей!», или «беги!».
— Все, идем! — последовал новый приказ мужика с озадаченным голосом. — Надо поспеть и порадовать хлебодателя.
Шум шагов быстро удалился.
Мужики открыли входную дверь и вскоре захлопнули за собой.
Первое, что захотелось Рамсесу — это присесть на пол и перевести дух. Но, не смотря на это, он, осторожничая, на еле послушных ногах с затекшими мышцами двинулся к окну, вид из которого приходился во двор. Стараясь не высовываться, Рамсес стал аккуратно осматривать прилегающий тротуар к подъезду, а потом и рядом стоящие машины.
Из подъезда вышли двое мужчин крепкого телосложения с короткой стрижкой. Быстрым шагом они подошли к машине белого света и заняли передние места.
Именно на такой увозили и Алику!!! — промелькнула у Рамсеса мысль, которой, казалось, поручили взорвать ему мозг изнутри; благо она не сумела с этим справиться и, взметнув беспокойство до максимума, все же оставила хозяина без инсульта головного мозга.
БМВ последней седьмой модели «подорвалась» с места и быстро покинула безлюдный двор.
«Друг не выдал меня, — единственно промелькнула новая мысль у растерянного Рамсеса… и все»
С абсолютным непониманием произошедшего, он подошел к креслу и устало опустился в него. Недавно возросшее нервное напряжение спало, но общее состояние ничего не выгадало: к тому же, сказывалось тяжелое похмельное самочувствие. Рамсес погрузился в молчание, обдумывая, что ему необходимо предпринять в первую очередь.
Как и обычно, за последнее время, не зная — ни толком, ни вообще, как — с чего начать, он растерянно оглядел пространство зала. Ему не показалось, что здесь он в безопасности, поэтому Рамсе решил, что отсюда определенно надо уходить. Это стало единственное, о чем он в эту минуту подумал и впоследствии принял решение. Но, куда идти ему потом, он не представлял. Начиная тут от входной двери, его могли караулить, где угодно там — у подъезда ли Алики, у квартиры, где он жил и так далее…
Насколько сегодняшнее пробуждение было тяжелым, ровно до такой степени ему сейчас казалось все безнадежно обреченным.
В квартире по-прежнему было тихо. Даже присутствие соседей не было слышно, хотя бы в виде маломальских звуков.
Неизвестность, от того невыносимая, пронзала любую последующую мысль, где в предположениях произошедшее только что с другом Рамсес пытался увязывать с двумя вчерашними покушениями на себя.
«Все же, о чем предупреждал отец Богдана?» — задался вопросом он и — подобно изнеможённому человеку на последнем издыхании — произнес вслух: — И правда, надо было все бросать, да отправляться к отцу Богдана. Хотя бы друг избежал подобного.
Ему на глаза попался ноутбук. На дисплее красовался логотип почтового сервиса.
Рамсес, определенно испытывая неловкость, но в силу обстоятельств, все ж позволил себе взять в руки компьютер, чтобы прочитать электронное письмо, конечно, адресованное Богдану. Он посчитал, что желание узнать «немного больше» было оправдано в такой ситуации и трагичность ситуации несколькими минутами назад с другом — тому лишь подтверждение.
В электронном сообщении значилось:
«Срочно! Бросай дела и ко мне за город!
Не могу дозвониться, несмотря ни на что! Надеюсь, у тебя будет возможность и ты прочитаешь мое сообщение.
Это именно тот момент, о котором я предупреждал тебя.
Жду!»
Рамсес посмотрел на внушительное число «Входящих сообщений» — они все были прочитаны Богданом. Он попытался подумать о том, чтобы просмотреть переписку из раздела «последние», но в ту же секунду закрыл окно «Почтового сервиса», выйдя насовсем со страницы, где находились письма, адресованные другу.
Конечно, ему хотелось прочитать те сообщения, что присылал за последнее время отец сыну. Но было очевидно, что в них Рамсес не найдет ничего, где напрямую писалось бы об опасности, которая грозит Богдану. Потому как, со слов друга было предельно понятно, что он ни черта не знает, почему его отец так настойчив и требователен, чтобы Богдан в ту же минуту, как узнает, ехал к нему. Помимо этого, у Рамсеса присутствовал бы соблазн, просмотреть письма на другие темы. Он это понимал, ничем не отличаясь от остальных людей.
На странице браузера остались новостные сайты. Рамсес принялся просматривать последние события. За этим занятием на самом деле, он оттягивал время, чтобы потом подумать, как ему «незамеченным» выйти из этого подъезда. Хотя, Рамсес прекрасно понимал, что, если кого ищут, быть тому невидимкой не удастся.
По мере прочтения новостей, он поймал себя на мысли, что обозрения походят на «сводки с фронтов» по всему миру. Вероятно, устроители новостных порталов «потирали руки» и благодарили появившийся информационный повод. Теперь СМИ могли соревноваться в красочных изложениях сути событий, которые сводились к тому, что «Народный бунт» и акция «Захвати» продолжают набирать обороты! Подобно эпидемии, протест объединил почти всех граждан под лозунги: «нас 99 %», «Долой капитализм», «Нас продали, банки выкупили», — за воззваниями которых стояла конкретная цель — борьба с вопиюще наглой политикой власти в упряжке с действующими, без сомнений оборзевшими финансовыми институтами.
Рамсес постоянно наблюдал за происходящим, как в стране, так и в мире. В противном случае, ему надо было менять профессию: тенденции рынка тесно переплетаются с социальным настроением. Каждый раз, нейтрально воспринимая лозунги, которые выдвигали граждане, Рамсес единственно о чем думал, так это о разросшемся движении недовольства. Что определенно указывало на стоимость социального успеха и на то, какой ценой дались доступные многим блага цивилизации. Ведь ни для кого не секрет, что количество задолженностей давно перевалило за разумное представление о самом долге, как обязательстве, на которое непременно всегда надлежит хватать денег у должника!
