Макс Нарышкин - ИМ ХОчется этого всегда
— В холле можно работать с компьютером? — спросил он.
— Да, это я клиентам разрешаю.
— Я знаю, я просто так спросил. Так вот, приходит клиент, смешивается тут с толпой себе подобных, незаметно вынимает из-за телевизора карту, вставляет в свой комп и скачивает информацию. Работой с ноутбуком в холле «Глобал» никого не удивить, этим здесь занимаются постоянно. Потом клиент вынимает карту, лепит на жвачку изо рта и крепит на место, на заднюю панель телевизора. И проходит через зону электронного контроля. Детектор молчит.
Я бы догадался об этом сам, если бы спал в эту ночь.
Старик молча идет к телевизору и останавливается перед ним, как гид перед картиной «Грачи прилетели». А потом с гулом оттаскивает от стены тумбу и разворачивает экран ко мне тыльной стороной.
Чтобы лучше видеть, я снял очки…
Вся задняя часть плазменного телевизора была украшена жвачками…
Розовые, голубые, серые, белые… их было столько, что если экран сейчас поднять и прижать к стене, он прилипнет.
Глава 11
— Что тебе сказали менты? — не своим, с похмелья, видно, голосом выдавил я.
— Ничего не сказали. Посмотрели и уехали.
Положив руку на верхнюю часть экрана, я пригляделся. Жвачки хранили на себе прямоугольные отпечатки флэшек…
— Два последних года тебя обносят как мальчишку, и я не снимаю с себя вины за это.
Я покачал головой. Ерунда какая-то…
— Я не теряю прибыли.
— Тогда представь объем сливаемой информации, если то, что тебе оставляют, дабы не вызывать подозрений, ты считаешь сверхприбылью.
С минуту я прохаживался по холлу. Со стороны можно было, наверное, подумать, что президент компании погружен в раздумья — он разрабатывает план сверхмер. Но это было заблуждение. Мой мозг гудел, он был пуст.
Зарычав как волк, я бросился к телевизору, схватил и поднял над головой…
В пяти шагах от меня стоял начальник охраны и смотрел на то под своими ногами, что еще недавно было шикарным телевизором.
Смахнув с брови кровь от врезавшегося в нее твердого осколка пластика, я успокоился. До того, что захотелось пойти в комнату Старика и завалиться там спать. Наверное, этого широкого жеста стоимостью в пять тысяч долларов мне и не хватало всю ночь.
Теперь понятно, почему все знают о жвачной почте, а Гена Гросс нет. Он на складе, ему офисные дела до фонаря. Ему сказал кто-то, что гнездо у антенны сломано, и этого объяснения ему оказалось достаточно. Просто кто-то упомянул об этом всуе.
— Зря, — собирая осколки ногой в кучу, посетовал Старик. — С понедельника можно было начать охоту.
— Упущенного не вернуть. Зато теперь все будут знать — Лисин в теме.
Старик рассмеялся:
— Они будут прятать в другом месте!
Меня это резонерство взбесило.
— Черт, что же еще сделать… Раздевать их догола, что ли? Делать анальное зондирование?!
Старик прошелся по холлу мягко, как старая опытная пантера.
— Ты можешь даже кожу с них снимать, они все равно будут работать на два фронта. Они жили и будут жить двойной жизнью, чтобы удалась хоть одна. Они видят твой «Порше» и «Мерседес», прокачанный в AMG, они не видели, но представляют твою квартиру, дом на Рублевке, они знают, что номер их телефона короче, чем твои счета в банках. Они хотят жить так, как ты, и делают для этого все возможное. Это будет происходить всегда, и тебе нужно понять это, Игорь.
— Коломиец умер, — напомнил я ему.
Он помолчал, я так думаю, отдавая ему дань памяти, потом вдруг взял меня за плечо и твердо приказал:
— Пойдем.
Я шел за ним, как на привязи, и меньше всего сейчас был похож на руководителя крупнейшей в стране компании по производству корма для животных. Я был похож на корм, ею выпускаемый.
В пустующем отделе бывших спецов отдела «К» он вручил мне несколько компакт-дисков.
— Я занимался этим всю ночь и все утро. Антенну за телевизором поправляли все, кто так или иначе связан с информацией для служебного пользования. «Побегушкам» и кадровичкам здесь делать нечего… Просто удивительно, как всех информированных девочек заботило изображение на экране, когда давали «Рыбалку с Радзишевским», а всех мальчиков «Снимите это немедленно» с уродливыми коровами на экране. Но я не обнаружил у телевизора только одного человека…
— Коломийца?
— Факина. Того самого, о ком упоминал Коломиец на лестнице.
У меня заболела голова.
— Я ничего не понимаю…
— Ничего не нужно понимать. Нужно всех уволить.
Я присмотрелся к Старику, чтобы понять, не наступил ли тот момент, когда появление бугаев пришлось бы к месту.
— Старик, здесь не разведка…
— Была бы разведка, я бы посоветовал тебе дезавуироваться и перейти на другой канал связи с другой легендой. Я не специалист в области крупного бизнеса. Я и в малом-то не крепко смыслю… Но знаю толк в логике вещей, и она подсказывает мне, что «Глобал» хотят уничтожить.
— И как давно ты догадывался об этом? — вскинулся я.
— После твоего письма и просмотра видео. Тебе не кажется, хозяин, что ты в этой компании остался один?
— Как прикажете понимать сие?
— Компании «Глобал» больше не существует. Есть президент, и есть персонал, все устремления которого направлены на уничтожение президента и компании.
— Ты… с ума сошел?
— Быть может, быть может… Но тогда почему все без исключения рвут из компании информацию, зарабатывая на стороне? Я показал тебе телевизор! Тебя не удивило, что там жвачка на жвачке?! Очнись, босс! Все знают, что все прячут! Неужели ни один из тех, кто совал руку с картой за заднюю панель, не натыкался там на другую?!
Я молчал и смотрел на него.
— У каждого визитера есть свой абонентский ящик в твоем телевизоре! Флэшки прячут вот уже два года, и никто — я подчеркиваю: никто! — тебе об этом не донес!
— Почему два года? — хрипло бросил я.
— Потому что ровно два года назад ты начал заворачивать гайки. Те, кто крали по мелочи, обозлились и стали придумывать новые, но теперь уже более изощренные способы. Ты заворачивал и заворачивал, загоняя персонал в угол. В первый год они жили на тысячу баксов в месяц. В следующий — на две. К пятому году существования компании многие из них получают по шесть, и теперь им совершенно ясно, что они достойны куда большего! Им плевать, что в «Энимал-фуд» платят три! Для них это значит, что там зажимают. Но зажимает любой руководитель, и, по их представлению, если ты платишь шесть, значит, в состоянии платить десять! Чем выше зарплата, тем сильнее желание украсть, восстановив тем справедливость! Судьям повышают зарплату, чтобы они не брали взятки… Господи, чушь какая!! Просто теперь подросли размеры взяток! Очнись, приятель!..
Он впервые в жизни назвал меня приятелем. Другому, чтобы тот пришел в себя, он бы влепил пощечину. Меня же достаточно обласкать другим образом, более тактичным, но бьющим не слабее.
— Жаль, что я не могу дать тебе совет по существу. Я не знаю ничего про это существо. Я соображаю в бизнесе столько же, сколько ты в вопросах безопасности. Но ты же умнейший человек, Игорь Игоревич… И теперь ты знаешь даже больше того, что тебе нужно знать для спасения компании.
Развернувшись, он бросил на стол диски, которые я ему возвратил за минованием надобности.
— Мой компьютер включен, мой мобильный готов к работе, — напомнил он, снимая с полочки какую-то книжку, на которой я едва прочел истершееся имя автора: «Р…монд Чанд…р».
Удивительно, как такие умнейшие, рассудительные люди, как мой Старик, могут взахлеб зачитываться детективами Реймонда Чандлера. Я думаю, это ностальгия по незаконченным делам прошлого. Их отправили на пенсию, а мир, черт возьми, до сих пор в опасности.
— Любишь логичные ходы? — я кивнул на книжку.
— Он очень тонкий логик, — похвалил Чандлера Старик.
— Тогда объясни мне, любитель тонкой логики, такую странность. — Я вертел в руках флэшку, и мне не давала покоя простая мысль. — Быстро прилепить карту памяти к жвачке и сунуть ее за панель не так сложно. Но как можно ее быстро найти? Что, та же Тая звонит кому-то и говорит: «Квадрат В-2»? И потом, откуда клиент знает, какая из флэшек его, если он сует руку за панель и обнаруживает там их две или более?
Он оставил в покое очки, которые собирался нацепить на нос, и пожал плечами.
— Если атака на тебя организована, то и действия атакующих тоже спланированы. Они делают это по очереди, по расписанию, и будь чистоплотнее, они убирали бы свою жеванину с панели каждый раз. Но зачем это делать? Разве они привыкли на улице сплевывать жвачку в урны?.. Просто ты теперь знаешь, что имеешь дело со свиньями. Во всех отношениях — свиньями.
Он отложил и книгу. Осторожно взяв меня за рукав, он повел меня обратно, в холл.
— Вот ты удивился, Игорь, когда я тебе сказал — «всех уволить». А что тебе остается делать? Информация о компании передается регулярно, организованно, и я так думаю, Игорь Игоревич, что только в одном направлении. Я хотел, чтобы ты сам крутнул мозгами, но попробую помочь еще раз… учитывая твое дрожжевое состояние. На твоем месте я думал бы так: «Если есть десять-пятнадцать человек, имеющих доступ к конфиденциальной информации и организованно передающих ее, то логично было бы считать, что передают они куда-то в один адрес. Только в этом случае исключены сбои и путаница при передаче флэшек. Посмотри, — сказал бы я себе, — Старик, сколько тут жвачек! Скорее всего, Старик, дело обстоит так. Предатель приходит с картой памяти в руке и „Диролом“ в зубах, делает вид, что поправляет антенну, которая благодаря совместным усилиям была намеренно выведена из строя, и быстро крепит носитель информации к задней панели. Дело сделано. Происходит это, как правило, в обеденные часы, когда нахождение у экрана не послужит причиной нагоняя. После обеда приходит тот, кому информация предназначается. В холле толпится клиентура, и на него никто не обращает внимания. Охрана занята тем, что рассматривает прибывших на вахту, а не телевизор, который им осточертел. Адресат быстро проводит рукой по задней поверхности телика и нащупывает флэшку. Так как жвачка уже превратилась в цемент, ему легче оторвать флэшку от цемента, чем цемент от поверхности. Таким образом, — думаю я, — не исключается, что адресат один, а отправителей много».
